Жила Жизни

– Я пришла к вам.

Брючков наслаждался своим положением, делая вид, что ничего не понимает, проговорил :

– Милая Маша, что случилось, дорогая ? Чем я тебе могу помочь ? Не стесняйся, спрашивай, я всегда к твоим услугам. Присаживайся, в ногах правды нет, дорогая.

Маша неуверенно присела на табурет, стоявший возле стола.

– Я хочу с вами поговорить, товарищ Брючков.

Брючков участливо кивнул головой.

– Конечно, поговорим, Машенька, я слушаю тебя, милое дитя.

Дрожащим голосом Маша спросила:

– Почему вы арестовали моего дедушку ?

Брючков развел руками.

– Милая Машенька, вы же сами знаете, что ваш дедушка ненавидит советскую власть.

– Я ничего такого не знаю.

– Ну как так? Не вы что ли, Машенька, сказали мне по секрету, что ваш дедушка ненавидит нас, чекистов? Может быть у вас есть другой дедушка ? Может мы арестовали не того ? Это же твой дедушка Пантелей ?

– Да , мой.

Тогда ошибки не произошло, мы выявили с помощью вас врага народа, вы заслуживаете благодарность.

Брючков поднялся со своего места, тело Маши затрясло мелкой дрожью, он подошел к ней со стороны спины. Маша тихо проговорила:

– Вы же знаете, что мой дедушка никакой не враг народа, вы меня неправильно поняли.

Брючкову надоела игра, он хотел побыстрее добиться неизбежного, он прямо задал ей вопрос, положив свои руки ей на плечи:

– Маша, давай напрямую.

Маша кивнула головой. Брючков продолжил :

– Ты хочешь, чтобы я освободил твоего непутевого деда ?

– Да.

– Но ты ведь умная девочка и знаешь, что такие дела так просто не делаются.

– Да.

– Что ты можешь мне предложить ? Что у тебя есть ?

Маша сгорала от стыда, она не знала, что делать целых два дня, после ареста дедушки. Она все рассказала бабушке и матери, которые прокляли ее, и уже два дня не замечали. Их добрые отношения превратились в настоящий ад. Встречи с Кузьмой она избегала, так как боялась, что узнай об этом Брючков, он непременно так же отыгрался и на нем.

– У меня есть то, что вам нужно товарищ Брючков.

Брючков усмехнулся, вернулся на свое место, развалился в кресле, закинул ноги на стол, закурил папиросу.

– Что у вас есть, Машенька, такого, от чего я не смогу отказаться?

Голос Маши осекся:

– Это я.

– Вы хотите сказать, что предлагаете свою невинность, свою юную плоть взамен на освобожденние вашего деда ?

– Да.

– И вам не стыдно, Маша ? Вы таким поведением падаете до уровня самой пошлой потаскухи, вы уподобитесь шлюхе.

– Пусть так, но я не прощу себе всю жизнь тот факт, если мой дедушка умрет из – за моей глупости.

– Так, так. Брючков демонстративно затушил окурок в пепельнице.

– Кто нибудь знает, что ты пришла ко мне?

– Нет.

– Встань и закрой дверь.

Маша повиновалась, подошла к двери и закрыла ее на ключ. Повернулась лицом к Брючкову. Брючков приказал:

– Снимай с себя одежду, и потихоньку.

Дрожащими руками Маша начала раздеваться. Брючков наслаждался происходящим чувствуя как плоть восстает во всей мужской силе, он торжествовал, предвкушая долгожданную близость, мечта сбывалась. Когда Маша осталась в чем мать родила, прикрывая, стыдясь обнаженные, не тронутые ни разу мужчиной красивые упругие груди, Брючков в очередной раз приказал :

– Встань на колени и ползи ко мне.

Маша опустилась на колени, из ее глаз брызнули слезы, она медленно двинулась к Брючкову, деревянный неровный пол больно врезался занозами в колени. Брючков смотрел на нее как удав на приговоренного кролика. Медленно расстегнул партупею и ширинку. Маша на коленях подползла к своему издевателю. Хриплым от стыда и страха голосом попросила, взяв с груди серебрянный крестик, висевший на ее шее, выставила перед собой:

– Поклянитесь, что после этого выпустите моего дедушку, поклянитесь перед богом.

Не задумываясь, с ухмылкой на лице, испытывая в теле приятную дрожь, Брючков ответил.

– Конечно, клянусь, сладкая моя. Он взял ее груди и буквально простонал. Иди ко мне, все будет хорошо.

Брючков насиловал Машу в извращенной форме до двенадцати часов ночи, периодически заставлаяя ее пить с ним спирт. Наконец, насытившись и осуществив все свои самые поганые мечты в отношении ее, он позвонил по внутреннему телефону в караульное помещение:

– Караулка, это Брючков, кто говорит ? А, старшина Спиридонов, быстро ко мне…

Спиридонов не заставил себя долго ждать, прибежал через пять минут. Брючков сам открыл ему дверь. Маша лежала на своей шубе, совершенно обессиленная, бесстыже раскинув голые ноги. Увидев молодое обнаженное женское тело Спиридонов присвистнул:

– Ничего себе.

Брючков прикрыл за ним дверь.

– Ты только подумай, Спиридонов, пришла сучка пьяная и предлагает себя мне – порядочному чекисту взамен на то, чтобы я выпустил ее деда.

Спиридонов, подыгрывая своему начальнику, досадливо покачал головой, Брючков продолжил :

– Делаю тебе новогодний подарок, тебе и всем старослужащим в караулке, деду Пантелею всыпьте еще раз как следует и утром освободить, понял ?

– Так точно. Немного потоптавшись, предложил:

– Может ее апосля Лохматому отвезти?

Брючков хмыкнул:

– Ты что , дурак, они ее сожрут.

Ее ведь оставлять так нельзя, как бы местные мужики не взбунтовались.

– Ты за это не переживай, еще сегодня на танцах все село знать будет, что пьяная Маша весь солдатский караул через себя пропустила.

Спиридонов довольно улыбнулся, Брючков добавил:

– Хозяин здесь я – доверься мне. Пользуйся, когда еще такую кралю попробуешь, я ее всему научил, теперь она – шлюха, что надо.

Спиридонов поднял Машу на ноги, прикрыл ее роскошной шубой. Маша взглянула на Брючкова пьяными и усталыми глазами, тихо проговорила:

– За что так – то товарищ Брючков ?

Брючков громко заявил:

– Брючков тебе, шлюхе, не товарищ, теперь будешь меня ублажать так всегда или деда опять в подвал закрою, поняла, Машенька ?

Маша промолчала, а Спиридонов и Брючков громко рассмеялись.

Митрофан пришел с танцев уже когда рассвело, его изрядно покачивало от выпитого спиртного, прямиком прошел к печи, на которой лежал, именно лежал, а не спал Кузьма. Он не спал уже третью ночь, так как все это время не видел свою возлюбленную Машу. Она не выходила из дома, на его вызовы не отвечала, а в этот вечер ее мать сказала, что она ушла из дома вечером и до сих пор не появлялась дома. Кузьма обшарил всю деревню, но безуспешно. Митрофан дыхнул перегаром в лицо Кузьме:

– Что не спишь, братуха ?

Кузьма недовольно буркнул:

– Тебе то что ?

Митрофан зачерпнул ковшик воды и жадно отхлебнул два больших глотка.

Знаю почему не спишь. Только ты зря о ней думаешь, ей до тебя дела нет. Она ведь шлюха.

Ком рвоты подкатил Митрофану к кадыку, он побежал на улицу. Кузьма, охваченный ненавистью к брату за его глупые, неуместные шутки, в одном нижнем белье, босиком выбежал следом за братом во двор. Митрофан, согнувшись пополам, стоял у сарая, его очень сильно выворачивало наизнанку. Не чувствуя мороза Кузьма подошел к нему, сквозь зубы процедил:

– Маша – не шлюха. Если ты еще раз так ее назовешь, я, клянусь богом , убью тебя.

Митрофан перевел дух.

– Дурак ты, Кузьма. Я за что купил, за то и продаю.

– Не понял ?

– Что тут не понять? Что люди говорят, то я и тебе сказал.

Кузьма не верил своим ушам. Митрофана еще раз вывернуло, он тяжело выдохнул.

– Машка твоя уже несколько дней в караулку к солдатам бегает.

– Побожись !

Митрофан выпрямился во весь рост, посмотрел на брата сверху вниз:

– Ты, Кузьма, обулся бы, застудишься, патом бабы и не нужны будут. Мне об этом Брючков сказал, он ее вчера вечером у солдат в караулке застал, солдат наказал, ее прогнал, она пьяная была, да еще пыталась лезть к нему.

– Он врет. С ненавистью в голосе, выдохнул Кузьма .

– Он на нее сам виды имел.