Закаленные страстью

— Под моей крышей ты будешь пить мою кровь или ничью вовсе, — заявил герцог, вытянул из кармана белоснежный платок и промокнул шею. — Взамен я не посягну на твою плоть и не коснусь тебя, иначе как во время кормления.

— Лучше я от голода умру.

— Да будет так. — Он убрал платок. От раны не осталось ни следа. Значит, уровень вируса в его крови необычайно высок.

— Держи Хага от меня подальше. Увижу его — убью. — Как уверенно звучал ее голос. Внутри же Перри дрожала. Герцог кивнул, соглашаясь с условиями. — Еще ты не будешь вредить Гаррету или кому-либо из ястребов, лично или через подручных, физически или политически.

— Мне не придется. Если только они не выступят против меня.

А это уже ее задача. Перри отрывисто кивнула.

— Даешь мне слово?

— Даю. — Темное удовлетворение отразилось на его лице.

Перри вдруг ощутила дикую усталость. Она годами убегала от этого разговора. Было почти приятно, что он наконец состоялся.

— Значит, увидимся завтра. — Силы покидали ее, колени начинали дрожать. В груди угнездилось ощущение безнадежности. Надо убираться отсюда. Уйти, проветрить голову, подумать в одиночестве.

— Октавия?

Она замерла на пороге и оглянулась.

— Не стоит испытывать мое терпение. Условия ты знаешь. Не явишься завтра в четыре — пожалеешь.

От тяжести его слов она невольно поежилась.

***

Перри не могла вернуться в гильдию. Не сейчас. Она пошла под проливным дождем, едва чувствуя ледяные укусы капель на лице и голове. Мимо спешили люди с зонтиками, какая-то молоденькая цветочница сжалась в углу, держа над головой потрепанную газету.

Перри несколько часов бродила по городу, не зная, куда направляется и зачем. Дождь лил стеной, затмевая мир, кожаная броня прилипла к мокрому телу, зубы стучали от холода. Перри резко затормозила, подняла глаза и уставилась на белый особняк георгианской эпохи, что стоял в Кенсингтоне. Внезапно она поняла, куда ее принесли ноги.

Она постучала в дверь и поежилась. В это время большинство голубокровных развлекаются на светских мероприятиях, повезет, если слуги вообще пустят ее в дом.

Раздались шаги; дверь приоткрылась, и на улицу выглянул дворецкий. Масляно-желтый свет ламп пролился на ступени, и на миг Перри показалось, будто все хорошо.

— Да? — недовольно спросил дворецкий.

— Мне нужно поговорить с Линчем.

Слуга смерил ее величественным взглядом.

— Его милости нет дома.

Перри протолкнулась мимо него, заливая водой мраморный пол. Она больше не могла стоять под дождем.

— В чем дело, Хавесли? — послышался голос.

Линч подошел к краю золоченой балюстрады и осмотрел Перри. Стиснул перила так, что костяшки побелели, и обратился к дворецкому:

— Пусть в мой кабинет принесут сухую одежду и бутыль бладвейна, а в гостевой комнате приготовят ванну. Найдите ей что-нибудь из вещей Розалинды.

— Ваша милость…

Линч, перепрыгивая через ступеньку, уже спускался по лестнице.

— Если бы меня интересовало твое мнение, я бы его спросил.

Он успел поймать за руку покачнувшуюся Перри и раздул ноздри.

— Черт побери, да ты вся продрогла. Что ты делала?

— Нужно поговорить, — хрипло произнесла она. — Мне нужна твоя помощь.

Линч глянул на дворецкого, предупреждая Перри не распространяться о деле в присутствии слуги, и кивнул.

— Наверх. У меня в кабинете горит камин. Побеседуем там.

Каким-то образом Линч затащил ее на второй этаж. Перри так замерзла, что вся тряслась к тому моменту, когда он завел ее в кабинет. Линч, невзирая на протесты, мол, она испортит мебель, силком усадил ее в кресло.

Пришел дворецкий вместе с выводком служанок. Линч о чем-то тихо с ними посоветовался, а потом вернулся, неся стопку полотенец. Он стащил с Перри пальто и сапоги и постарался обтереть ее, насколько возможно.

Наконец Линч встал перед ней на колени, склонил темную голову и глубоко вздохнул.

— Что случилось?

— Ты знал, — прошептала Перри. — Ты же не дурак. Ты знал, кто я. Расследование свернули вскоре после того, как я пришла в гильдию. Ты никогда не бросал дел, никогда.

Линч так долго молча смотрел на нее, что Перри испугалась, не ошиблась ли она. Затем он дернул головой.

— Я тебе нужен?

Сила герцога Блайта против герцога Монкрифа. Заманчивое предложение. Даже может сработать.

Но таким образом Линч и Розалинда окажутся втянуты в интриги Монкрифа. Кто знает, как поведет себя ублюдок? Если за Перри и правда ведется слежка, значит, работает профессионал, раз она до сих пор его не вычислила. Кто-то из людей Монкрифа может подобраться к Гаррету — или уже подобрался и готов нанести удар.

— Нет, — горько прошептала Перри. Она годами бегала от герцога. Пришла пора платить по счетам. — Но пожалуйста, сделай для меня кое-что.

Лицо Линча смягчилось.

— Что угодно.

— Мне нужно вернуться. Я должна… — Она с трудом сглотнула. — Присмотри вместо меня за Гарретом. Знаю, ты на него злишься, но пообещай, что простишь его и не дашь совершить какую-нибудь глупость.

— Перри, я…

— Обещай! — перебила она, чувствуя, как в душе поднимается гнев. — Он столько тебе помогал все эти годы! Теперь ты ему нужен.

Линч развернулся, отошел к графину в углу и налил им обоим по стакану крови.

— Обсудим это позже.

— Ты ему нужен, — упрямо повторила Перри.

Линч подал ей стакан, затем опрокинул свой.

— А ты весьма настойчива, учитывая ситуацию.

— Пожалуйста. После нападения Фалькона его уровень вируса вырос вдвое. И сейчас достиг шестидесяти восьми процентов.

Линч застыл.

— Он всегда уважал тебя, как родного отца. Сам знаешь. Ты должен его простить.

— Проклятье, — выдохнул Линч. — А ты? Тебя он простит?

— Нет. — Второй раз она сбежит, не прощаясь. — Не простит.

Линч безрадостно глянул на Перри, вздохнул и присел рядом на корточки.

— Перри, ты уверена? — Он потянулся погладить ее по щеке — одно из редких проявлений чувств.

— Прошу. Не надо… — Перри не могла выдержать его сочувствия. Ей казалось, что одно доброе слово или прикосновение ее уничтожат, словно камень, брошенный в окно. Она разлетится на тысячи осколков и никогда не сможет оправиться. — Просто пообещай.

— Я его прощу. — Линч уронил руку. — Я… придумаю, как помочь ему справиться.

— Лекарства нет, — печально ответила Перри, впервые озвучивая горькую правду. Впервые она позволила себе задуматься, чем это обернется для Гаррета.

— Ходят слухи, будто… я помогу ему, обещаю. И может, я вовсе не о вирусе.

Их глаза встретились. Линч явно знал, что она чувствует.

— Откуда? — прошептала Перри.

— Розалинда подсказала, — ответил Линч. Затем прибавил, уже мягче: — А Гаррет знает о твоих чувствах?

— Он… я…

И вновь Линч понял.

— Он так легко тебя не отпустит.

— Знаю.

Еще одна услуга. Еще один долг, который она никогда не сможет вернуть. И еще.

— Можно я переночую здесь?

Линч определенно не одобрил решение, но кивнул.

— Не хочешь с ним попрощаться?

— Я не могу.

И тут Перри поняла: это конец. Она больше никогда не увидит Гаррета, никогда его не коснется, никогда не скажет, как сильно его любит, как всегда любила…

Все это Линч прочел по ее лицу. Сгреб в крепкие объятия, прижал к груди. Это стало последней каплей. Перри сломалась; она судорожно глотала воздух, отчаянно цеплялась за его камзол, чтобы хоть как-то удержаться. У нее вырвался всхлип. Затем еще один.

— Шш, — пробормотал Линч, гладя ее влажные волосы. — Я с тобой, Перри. Клянусь, я не позволю, чтобы с ним случилась беда. Мы что-нибудь придумаем. Что-нибудь сделаем…

Тысячи бесполезных слов — Перри не могла их слушать, но они утешали, ведь иного утешения просто не существовало. Таков был Линч. Человек, способный сделать что угодно, спасти кого угодно. Может, не ее саму — ей спасения нет, — но за Гарретом он присмотрит.