Закаленные страстью

Лучше бы проклятой гильдии гореть синим пламенем, иначе…

— У вас посетитель, сэр, — ответил Дойл. — Герцог Монкриф.

— Опять? — Холера его принесла. — Скажи ему, я спущусь через минуту. — Нужно сперва привести в порядок одежду и унять стояк в штанах. Гаррет с сожалением глянул на любимую, но тут же замер при виде ее лица: — Перри?

Она попыталась совладать с эмоциями и слабо улыбнулась.

— Долг зовет, — сухо сказал Гаррет. — Придется выяснить, что его светлости надо на этот раз.

— Гаррет. — Перри поймала его за руку. — Постой.

— Потом. — Он наклонился и прервал ее поцелуем. Однако Перри крепче вцепилась в рукав. — Мы обязательно продолжим. Я не хочу в спешке…

— Да постой же! Нам надо поговорить. О деле. О… герцоге.

— А позже нельзя?

— Нет. — Перри покачала головой. — Пожалуйста, сядь. — Она явно нервничала. — Мне надо тебе кое-что сказать. Думаю… думаю, я знаю, кто убийца.

Глава 17

Существовал лишь один способ все рассказать Гаррету.

— Я однажды обмолвилась, что это дело личное, — выпалила Перри, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. По телу бегали мурашки, оно еще хранило эхо его прикосновений. Но мысль о том, что сейчас нужно было поведать Гаррету, задавила желание на корню. — Сказала, мол, оно мне напомнило то, что случилось со мной. Я солгала.

Гаррет впился в нее взглядом:

— Я слушаю.

— Я считала, что убила человека, заразившего меня вирусом жажды, — осторожно произнесла Перри. — Но последнее время начала сомневаться… вряд ли он умер. Думаю, он все еще жив. И думаю, именно он похитил Эву и Элис и убил тех девушек.

— С чего ты взяла?

«Хорошо. Перейдем прямиком к фактам». С этим Перри могла справиться.

— Лаборатория под слив-заводом. Она безумно похожа на ту, в которой когда-то держали меня. Тот же запах, те же инструменты… Он изучал влияние вируса на регенерацию — проверял, какой максимальный урон телу зараза способна исцелить. И эти слухи о монстре, что охотится в туманах Ист-Энда, Стальной челюсти. Гаррет, я снесла своему тюремщику половину лица. Челюсть… болталась на мышцах. — Перри с трудом сглотнула, отгоняя воспоминания. — Его звали Хаг, он был ученым и ставил нелегальные эксперименты на женщинах. Думаю, он и есть Стальная челюсть. И как по мне, он же выдавал себя за Сайкса.

— Почему ты мне не сказала? Как могла умолчать о подобном и собраться в бега?

— Я собиралась отправить тебе письмо. — Перри увидела выражение лица собеседника и прошептала: — Гаррет, он меня сломал. Я боюсь, пытаюсь спрятать страх, но… не могу. Ты не знаешь, что… — По спине продрал мороз, внутренности скрутило. — Когда я вспоминаю, что он со мной делал, мне становится плохо. Иногда я не могу дышать. У меня случаются… истерические припадки — ты сам видел, на фабрике. До последнего времени было легче, я думала, он мертв. Но теперь, когда Хаг, возможно… Могут пострадать другие. Я просто хотела убраться прочь отсюда. — Она спрятала лицо в ладони. — Даже теперь он лишает меня самообладания. Давит каждый раз, стоит о нем подумать. Я хочу быть смелой. Хочу выследить его и покарать за все, что он сделал — что делает до сих пор. Но не знаю, хватит ли у меня духу.

То была ужасная сокрушительная правда. Все, за что она боролась последние девять лет, оказалось фарсом. Каждый раз, заставляя себя войти в темные туннели Подземного города или отправляясь по следу очередного убийцы, Перри думала, будто борется со своими демонами. Увы, это оказалось ложью. В тот миг, когда Монкриф вернулся в жизнь Перри — снова втащил туда своего монстра, — она превратилась в самую обычную жертву.

Теплые ладони накрыли ее руки, затем Гаррет обнял Перри и крепко прижал к себе. Она не могла пошевелиться. Все тело свело, плечи дрожали.

— Я боюсь, — прошептала она. — Мне так страшно, и я больше не знаю, что делать.

— Смелость бывает разной, Перри. Иногда простое выживание становится самым отчаянным поступком в жизни человека, — тихо произнес Гаррет, гладя ее по спине. — Выковать себя заново после такой травмы. Ты вовсе не трусиха. На самом деле, было бы глупо не бояться, ведь ты как никто представляешь себе ужас ситуации. — Его голос упал на октаву ниже. — И ты вернулась, зная, что он с тобой сделал. Зная, что возможно, придется встретиться с ним снова. Ты понятия не имеешь, как я тобой чертовски восхищаюсь.

От его слов в груди потеплело.

— Моя мать выжила, когда отец нас бросил, — продолжил Гаррет. — Она сделала все необходимое, чтобы прокормить себя и меня. Это, по-своему, тоже храбрость. Мать научила меня, что самые сильные люди не те, у кого здоровенные кулаки и кто лучше всех умеет орудовать ножом. А те, кто продолжил бороться, несмотря на все невзгоды.

— Но что если я увижу Хага и застыну как вкопанная? — Перри подняла голову с его плеча. — Если снова не смогу дышать? Если…

— Значит, мы с этим разберемся, — заверил Гаррет, обхватывая ее лицо ладонями. — Но думаю, при новой встрече с ним ты не запаникуешь. А если все-таки испугаешься, я помогу тебе дышать. Обещаю. А теперь поясни, что ты хотела рассказать мне про герцога?

Где-то в глубине души Перри еще надеялась, что сумеет защитить любимого.

— Знаешь… у меня возникло подозрение, что он замешан в деле.

— Из-за того, что случилось с его трэлью? Октавией?

Как же странно слышать это имя из уст Гаррета.

— Да. Из-за того, что он сделал с Октавией.

Гаррет посмотрел в окно; дневной свет подчеркнул его чеканный профиль. Солнце выбелило кончики темных ресниц, подсветило голубизну глаз.

— Соглашусь, он что-то задумал. Герцог поручил мне найти Октавию. Не верит в ее гибель.

Перри едва слышала его сквозь загрохотавшее в ушах сердце.

— Он хочет, чтобы ты нашел Октавию?

— Думает, будто она от него сбежала. Не знаю, верю я ему или нет. Только вот дело какое-то мутное. В архивной папке буквально ничего нет.

Но ведь герцог ее увидел! Смотрел прямо на Перри, затем отвел глаза. И лишь его слова о соколе, перегрине, символе ее дома, позволяли заподозрить, что старый враг узнал ее.

Затем до нее дошли слова Гаррета. В папке ничего нет. Единственный, кто мог это устроить — Линч.

Линч все это время знал, кто она.

Перри соскользнула с колен Гаррета.

— Что ты собираешься делать?

Он выпрямился и оправил пальто и штаны, с сожалением глянув на любимую.

— Посмотрю, чего он потребует на этот раз. Наверняка отчета о том, как продвигаются поиски. Герцог настаивал, чтобы я все время и силы бросил на его случай, а не на дело Келлер-Фортескью.

— Ты намерен исполнить его требование?

— Да пусть в задницу меня поцелует, — с дьявольским блеском в глазах ответил Гаррет.

На миг в его речи прорвался грубый трущобный акцент. Перри он понравился. Так голос звучал теплее, не столь четко и выверено, когда Гаррет старательно следил за речью.

Он уперся коленом в диван, наклонился и нежно поцеловал Перри в губы:

— Если бы герцог не явился так невовремя…

Вкус его губ согрел ее, язык дразнящее скользнул по языку. Гаррет медленно провел тыльной стороной ладони по рубашке Перри, задев напряженный сосок. Узел в ее животе стал туже, отчаянно захотелось опрокинуть любимого на себя. Почувствовать каждый дюйм его твердого тела, ощутить, как он вдавливает ее в мягкие подушки дивана. Перри запустила пальцы в волосы Гаррета, углубила поцелуй и потащила за собой.

Ей так этого сейчас хотелось. Прогнать панику и страх. Вспомнить, что не одна.

И Гаррет дал ей это. Его собственные движения лишь немного выдавали отчаяние.

Горячий. Твердый. Манящий. Перри никогда еще так ясно не ощущала собственное тело; каждое нервное окончание покалывало, а изящные пальцы Гаррета ласкали ее ноющую грудь. Еще. Увы, положение их тел не давало удовлетворения, как бы Перри не выгибалась навстречу любимому. Ей хотелось потереться об него бедрами, ощутить между ног его внушительный возбужденный член.