Страница 72 из 88
Я поколебалась. Мне давно хотелось поговорить с Гидеоном, и возможно, лучше это сделать на морской ферме, а не дома.
— Ты около пятидесяти лет проработал с Клер. Интересно, какой она была?
Губы Гидеона изогнулись в очень нежной ностальгической улыбке.
— Клер была грозной. Она отличалась неистовой практичностью, но страстно верила в правосудие, обладала дьявольским чувством юмора и любила книгарни древнего автора по имени Шекспир. Она ностальгировала по новогодним праздникам, обожала шоколад, ругалась, как лидер ударников, если один из ее людей получал ранения, и простила бы все промахи, кроме предательства.
Я вспомнила, как Мортон говорил, что Клер осуждала его поведение. То, что произошло между ним и Селандиной, оскорбило страстную веру Клер в правосудие?
Меня подмывало прочесть в разуме Гидеона воспоминания о Клер, но проникновение в такие личные мысли казалось назойливым.
— Должно быть, ее смерть потрясла весь ваш отряд?
Гидеон, похоже, остановился и подумал, прежде чем отвечать.
— Не потрясла, поскольку мы давно были к ней готовы. В восемьдесят один год Клер пережила инфаркт во время чрезвычайного рейда. Мы думали, что потеряли ее, но усилия лидера ударников и медицинской группы оттащили Клер от края.
Его лицо вытянулось.
— Прошел месяц, прежде чем она восстановилась для проверочного рейда, два — до следующего чрезвычайного. К нашему отряду присоединился самый приспособленный и крепкий врач, какого мог найти улей, чтобы сопровождать Клер вместе с телохранителями. Когда после всего этого мы вернулись к рутинным рейдам, Клер всегда говорила одно и то же: «Помните, что каждый дополнительный выход — это дар».
— О, — пробормотала я.
— Мы получили еще двенадцать лет таких даров, — пробормотал Гидеон. — Клер умерла от второго инфаркта во время проверочного рейда. К тому времени ей исполнилось девяносто три года, так что чувство грусти смешивалось с благодарностью, что она пробыла с нами так долго.
Он вздохнул.
— Со времени первого инфаркта Клер мы специально набирали только персонал в возрасте, и после закрытия отдела практически все были достаточно стары, чтобы уйти на пенсию или на более легкую работу. Средний возраст нашей ударной группы на долгие года стал поводом для шуток в других телепатических подразделениях, а я в шестьдесят семь лет был самым молодым из наших тактиков.
Мгновение я смотрела на свои руки.
— Ты ушел на пенсию, но вернулся, когда сформировали мой отдел.
— Да, Меган уговорила меня возвратиться к работе.
— Старый отдел Клер отремонтировали и сделали моим. Тебе было тяжело вернуться и обнаружить, что твой старый дом наполнен чужаками?
Гидеона, похоже, удивил мой вопрос.
— Нет. Отряд Клер никогда не был местом. Он состоял из нее самой и других людей. Пока я работал в ее тактической группе, мы дважды переезжали, чтобы приспособиться к меняющемуся количеству и способностям других телепатов улья, так что в нашем нынешнем отделе провели лишь последние десять лет.
Он шаловливо улыбнулся.
— Одно лишь странно — внезапно я оказался самым старшим членом отряда в окружении пылких, но неопытных людей, едва вышедших из лотереи. Конечно, именно поэтому я и понадобился. Мне предстояло стать символом мудрости и опыта, так что я решил сыграть свою роль до конца, постоянно жалуясь на что-то вроде ноющих костей.
Я рассмеялась.
— Значит, все твои жалобы — это стратегия по завоеванию доверия тактической группы.
— Не все, — возразил Гидеон. — Мои жалобы по поводу морской фермы совершенно искренни. Я действительно слишком стар, чтобы сидеть на перевернутых контейнерах и пытаться заснуть на походном матрасе.
Он помолчал.
— Я знаю, ты расспрашивала меня о Клер не просто так, Эмбер. Она провела долгую и прекрасную жизнь, служа улью, а ты лишь начинаешь свой путь телепата. Тебя беспокоит мысль, что раньше в твоем отделе жила Клер? Ты сравниваешь себя с ней и чувствуешь страх?
— Подумав, что Клер прожила в моей квартире семьдесят пять лет, я испытала мгновенное странное чувство, — призналась я. — Не думаю, что оно повторится. Дело не только в том, что, по твоим рассказам, Клер провела там только десять лет. После твоих слов я могу представить ее человеком, а не преследующим меня призраком.
Гидеон смеялся, по крайней мере, минуту.
— Не бойся, что Клер станет тебя преследовать, Эмбер. Она была такой деловитой и практичной, что ее невозможно вообразить призраком. К тому же Клер славилась как преданная ульистка. Едва лидер ударной группы рассеял ее прах, чтобы освободить дух, она наверняка прилежно помчалась прочь, чтобы вернуться в улей новой жизнью.
Гидеон улыбнулся.
— Учитывая девять месяцев беременности, Клер должно уже исполниться два года. Вполне может быть, что через шестнадцать лет я и сам превращусь в прах. Если лотерея 2549 обнаружит истинного телепата, любящего Шекспира и шоколад, пожалуйста, попроси Лукаса передать Клер мои наилучшие пожелания и сказать, что она выиграла спор, есть ли жизнь после смерти.
— Непременно, — пообещала я.
— Сейчас я отвечаю за обмен данными с тактическими группами других телепатических подразделений, — сказал Гидеон. — Поэтому должен уйти и послать им новую информацию о продвижении в нашем деле.
С театральным стоном он тяжело поднялся и ушел. Я медленно доела хлеб и суп, все еще одолеваемая мыслями о Клер. Ее точно порадовала традиционная поминальная ульистская служба. Весь отряд стоял в торжественном молчании, пока лидер ударной группы рассеял прах.
Я не понимала, что чувствую в отношении религии — меня слишком занимали попытки разобраться со своими чувствами в плане телепатии — поэтому не имела твердого представления, что могло случиться с духом Клер. Но в одном я была уверена. Мемориальная служба Клер проходила в парке ее отряда, а теперь этот парк стал моим.
Я чувствовала себя такой отдаленной от других истинных телепатов. Успокаивала меня или нервировала мысль о том, что прах Клер разлетелся по моему парку, соединившись с его деревьями и травой?
Мое внимание привлек вспыхнувший громкий разговор, и я увидела, что пришел Форж и принялся развлекать Аттикуса. Я поспешно прогнала мысли о Клер, встала, бросила пустую кружку на крышку ближайшего контейнера и пошла искать Лукаса.
Сперва я проверила оперативный центр, но там находилась лишь пара связистов, изучая мозаику изображений с камер слежения. Я двинулась в наши апартаменты, где и обнаружила любимого. Лукас сидел на контейнере, уткнувшись лицом в ладони. Когда я вошла, он встал и посмотрел на меня с виноватым видом.
— Прости, Эмбер. яцччьх Должно быть, я произвел на Аттикуса ужасное впечатление.
— Мне неважно, что думает о тебе Аттикус или кто-то другой. Впервые читая твой разум, я увидела множество слоев блестящих мыслей, пролетающих со скоростью экспресс-ленты. Это место могло показаться холодным и пугающим, но меня втянуло в тепло Праздничной толпы.
Я взяла руки Лукаса в свои.
— То тепло исходило от твоей человечности, недостатков и ранимости. Ты ощущаешь страдание людей, потому что сам знаком с их одиночеством и болью. Никогда не извиняйся за свои слабости, Лукас, потому что их я в тебе и люблю.
Глава 37
На следующее утро я проснулась спозаранку от дребезжащего высокого звука и в замешательстве села. Мой инфовизор лежал на полу возле нашей импровизированной кровати, и тусклого блеска его экрана хватило, чтобы увидеть, что Лукас уже на ногах. Он включил свет в комнате и протянул мне передатчик, а затем вставил в ухо свой.
К тому времени, как я водворила свой прибор на место, Лукас уже говорил:
— Кто-нибудь знает, что это за шум?
— Пока нет, — ответил Адика. — Я отправил обе ударные группы на проверку.
— Моя бета-группа сообщает, что все три пожарных выхода десятого уровня надежно заперты, — доложил голос Форжа. — Сам я в обсерватории, и похоже, звук идет снаружи. Я выйду и осмотрюсь.