Страница 38 из 88
Я потеряла нить разговора, будучи слишком поражена видом, чтобы думать о чем-то другом. Адмирал Трегерет, конечно, грезит, это не может быть настоящим.
Я вернулась в свою голову, открыла глаза и взглянула в окно. яцччьх Нет, это не грезы, а шокирующая реальность. Берег немного походил на пляж в улье, но вид моря меня сокрушил.
Это море не имело ничего общего с водоемами на пляжах улья. Оно выглядело мощным, угрожающе серым, гигантские волны в гневе набрасывались на берег, а дальние утесы…
Дальних утесов не было. И поддерживающих колонн тоже. Море без препятствий уходило вдаль, словно стремилось к краю вечности.
1. С тобой говорит мое сердце (фр.)
Глава 19
Адмирал продолжал говорить еще минуту, прежде чем заметил, что никто в самолете его не слушает.
— Что-то не так?
— Все в порядке, — ответил Рофэн. — Просто людей немного отвлекло море. Раньше его видел лишь я. У нас в улье есть пляжи, но настоящее море впечатляет гораздо больше.
— Один раз я был на пляже улья, — заметил адмирал. — Он… очень мил. Маленький, но ухоженный.
Я всегда любила простор наших пляжей, дикость волн, но сейчас смотрела на реальный пляж во Внешке и понимала правильность безразличного описания адмирала. Пару дней назад я сидела на пляже шестьдесят седьмого уровня. Песок выглядел опрятно — люди проходили там каждую ночь, чтобы собрать мусор, разрушить старые песчаные замки и подготовить все к новому дню. Волны были аккуратно установлены на подходящую для плавания высоту.
Пляжи улья смотрелись мило, но их моря оставались крошечной слабой имитацией неистового моря Внешнего мира, так же, как лампы с эффектом солнечного света на потолках выглядели бледным эхом ослепляюще яркого Прасолнца.
— Я взял с собой доску для серфинга, — задумчиво проговорил в коммы Форж.
— Ты собираешься кататься на этих волнах, Форж? — голос Адики зазвенел от недоверия.
— Летом некоторые наши пляжи подходят для плавания и серфинга, — сказал адмирал. — Вы просто должны проверять высоту приливов и держаться подальше от скал. Но я не рискнул бы пытаться заходить в бурное зимнее море, а плавать я научился раньше, чем ходить.
— Абсолютно никто не собирается заниматься плаванием и серфингом, — отрезал Адика. — Это слишком опасно.
— Думаю, ты прав, — ответил Форж с грустными мечтательными нотами в голосе.
— Если кто-нибудь заметит Форжа с плавками или доской для серфинга, свяжите и заприте его, — велел Адика.
Я хотела оставаться в собственной голове, вкушая захватывающий вид моря своими глазами, а не читать мысли адмирала, поэтому задала вопрос вслух.
— Не понимаю, что создает все эти волны. Ведь не волновые машины, роняющие воду в море.
Адмирал посмотрел на меня с явным недоверием.
— Приливы вызваны силой гравитации, — сказал он подчеркнуто вежливо. — А волны, в основном, нагоняет ветер. Чем он сильнее, тем выше волны. В данный момент море достаточно бурное, но в период штормов все выглядит гораздо хуже. Тогда вам не стоит подходить слишком близко к воде, потому что есть риск возникновения неожиданно высоких волн, а ураганной силы ветра способны вызвать шторм.
— Рофэн предупреждал нас о штормах, — сказал Лукас. — Их стоит ожидать в ближайшее время?
— Организация объединенных ульев следит за погодой и издает штормовые предупреждения, — пояснил адмирал. — Вчерашний прогноз обещал, по крайней мере, семь дней ясной, хотя и ветренной погоды, а затем высокий риск шторма, поэтому я воспользовался подходящим периодом и выслал в море рыболовную флотилию.
Он помолчал.
— Сейчас мы минуем изгиб пляжа Тропиков и пролетим над устьем реки и судостроительным центром. Впереди появляются очертания Убежища.
Я прижалась щекой к окну, пытаясь получше все разглядеть. Регион Тропиков был довольно плоским, но впереди холмы спускались к морю и…
Я нахмурилась, пытаясь понять увиденное. В одном месте море резко врезалось в сушу, и серое нагромождение посреди изгиба выглядело как плотная группа домов, но что такое более тонкие серые линии, уходящие в воду?
Адмирал ответил на мой вопрос, прежде чем я успела его задать.
— Когда флотилия в море, за защитным молом остается немного лодок.
Я посмотрела на лодки, с нашей высоты казавшиеся игрушечными. Стена внезапно обрела смысл. Она защищала корабли от сильных волн. Я вновь изучила ее и разглядела, на самом деле, две стены — по одной с каждой стороны изгиба — почти, но не совсем, соединяющиеся друг с другом. Пролом, очевидно, позволял лодкам проходить через волнорезы.
— Вы отправили флотилию вчера утром, — сказал Лукас. — То есть, они отплыли после последнего инцидента?
Я заметила, что Лукас использовал слово «инцидент», а не «убийство», а также не упоминал деталей нападений 1c7738. Я понимала его, учитывая, что разговор слушал весь отдел. Лукас не хотел пугать техников и уборщиков описанием подробностей, например, ранения руки Джунипер в деревообрабатывающей машине.
— Да, — мрачно ответил адмрал. — Остальные инциденты произошли, когда флотилия была в море, но сложно на этом основании судить о виновности или невиновности людей. Обычно ловушки расставлялись заранее.
Последовало минутное молчание. Сейчас самолет снижался, поэтому дома, волнорезы и лодки как будто увеличивались в размере.
— Вы сказали, рыболовецкая флотилия отплыла вчера утром и все еще находится в море, — задумчиво сказал Лукас. — Я полагал, корабли выходят каждое утро и возвращаются каждый вечер.
Адмирал пожал плечами.
— Лодки часто уходят на один день, но иногда в долгом плавании есть свои преимущества.
Лукас кивнул.
— Так когда вернется флотилия?
— Не знаю, — ответил адмирал. — Они обеспечены провизией на десять дней, но я не играю жизнями людей. Если Организация объединенных ульев выпустит штормовое предупреждение, я верну флотилию домой.
— Значит, шторма опасны для рыболовных лодок? — спросил Лукас.
— О, да. Наши лодки способны вынести бурю, если нужно, но не стоит недооценивать силу ветра и волн. Лучше последовать предупреждению и вернуть корабли в безопасную гавань, чем рисковать, что море возьмет дань жизнями.
Я расслышала темные ноты в голосе адмирала — намек на воспоминание о временах, когда море брало свое. И обрадовалась, что не читала в этот момент разум адмирала. Я испытывала сильное предубеждение в отношении использования Организацией объединенных ульев своей власти, но ее штормовые предупреждения явно оказывали жизненно важную услугу нашей морской ферме и, вероятно, фермам других ульев.
— Сейчас впереди вы можете видеть Убежище, — быстро сказал адмирал. — Это больший из двух холмов. Мы облетим его по побережью и приземлимся в самолетном ангаре.
Я взглянула на более крупный холм и заметила нечто странное на его травянистых склонах. На стороне, обращенной к бухте, виднелись несколько прямоугольных сияющих участков, а вблизи вершины — крупная блестящая площадка. Я вновь посмотрела на дома и увидела фигуры людей, стоявших перед ними и глядящих на нас.
Внезапно земля опять стала реальностью, а не похожим на карту далеким изображением. Я закрыла глаза и вцепилась в подлокотники кресла. Сказала себе, что окна самолета теоретически достаточно велики, чтобы выпасть из них, но сделаны из крепкого стекла, и мне ничего не грозит. Конечно, этот аргумент не сработал. Он никогда не помогал. Неважно, была я на лестнице или в самолете. Перед моим страхом высоты логика оставалась бессильна.
Я потянулась вперед телепатическим чувством, пытаясь найти убежище в мыслях Лукаса или кого-то из ударной группы, но почувствовала отдельные разумы внизу. Я никогда не пробовала из самолета прочитать мысли людей на земле. И постаралась превратить проявление трусости в нечто полезное, нащупав один из блестящих незнакомых умов.
Он обладал необычной формой, вкусом и звуком разумов с морской фермы; а затем я коснулась поверхностных мыслей и увидела изображение глазами человека. Он смотрел на семь транспортных самолетов, летевших низко над головой. Выше в воздухе двигались дюжины истребителей.