Страница 80 из 106
- Как она? – спросил Эльдар. Кадес был прав, ему следовало остаться в постели – силы почти покинули его, и Эльдар едва не упал, но смог опереться на стеллаж, заставленный банками с заспиртованными уродцами, и сумел-таки устоять на ногах. Кадес смотрел на него с грустью.
- Моего искусства недостаточно, чтобы помочь ей, - сказал он, и Эльдар услышал искреннюю печаль в голосе Кадеса. – Я полагал, что моя капсула сможет залечить ее раны, но, увы, я ошибся. Все, что я смог сделать – это погрузить ее в подобие сна и оставить здесь.
Эльдар обернулся и долго смотрел на Лизу в капсуле. Должно быть, именно так и выглядят русалки, когда умирают – висят в зеленоватой толще воды, тихое течение колеблет их волосы, рыбы проплывают между пальцев.
Его русалка умерла. Все манипуляции, которые произвел Кадес с телом Лизы, в конечном итоге только оттягивали неизбежное признание: она пришла за Эльдаром в другой мир и погибла, выполняя его просьбу.
Он не имел права так поступать с ней. Не имел.
- Простите меня, - голос Кадеса дрогнул, и он повторил: - Простите.
- Я любил тебя больше, чем ангелов и Самого, - еле слышно промолвил Эльдар, - и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих.
Лиза действительно была далека – дальше некуда. Поди догони ее за порогом Смерти, да и не Смерти даже – безвременья. Со Смертью еще можно как-то договориться.
Понимание того, что нужно сделать, пронзило Эльдара сильнее, чем могло бы поразить копье Рудина, и он даже рассмеялся, настолько легким и правильным было единственно возможное решение. Кадес содрогнулся, когда Эльдар быстрым движением перебросил себя к его письменному столу и практически незаметным, действительно молниеносным жестом схватил скальпель из лотка. Впрочем, почти сразу Кадес облегченно вздохнул: Эльдар держал скальпель витой рукояткой вперед.
- Камень меречи, - медленно и отчетливо проговорил Эльдар. Слова сопротивлялись, слова приходилось силой выталкивать из глотки, они сопротивлялись, повинуясь древнему инстинкту самосохранения, но он знал, что скажет Кадесу все, чего бы это ни стоило. – Я живой мертвец, и мою жизнь поддерживает камень меречи. Достаньте его. Это то, что спасет Лизу.
Кадес смотрел на него с удивлением и испугом.
- Достаньте, - повторил Эльдар и рванул шнуровку своей рубахи, обнажая шрамы от вскрытия. – Я не смогу сам. Достаньте его, он прямо под сердцем.
Некоторое время Кадес сидел молча, глядя на протянутый скальпель и не проявляя никакого желания взять инструмент. Эльдар ждал, чувствуя, как немеет правая половина лица, а левую скривляет и дергает неприятная и жалкая усмешка. В конце концов, Кадес принял скальпель и спросил:
- А как же Катя?
Эльдару понадобилось целых три секунды, чтобы вспомнить, о ком говорит хозяин замка.
- Катя далеко, - сказал он, наконец. – Я при всем желании ничем не могу ей сейчас помочь. К тому же Кахвитор сделает все, чтобы она была жива и здорова. А Лиза умирает из-за меня, но не заслужила смерти.
- Вы ее любите, - понимающе кивнул Кадес. – Любите, и вечно будете осуждать себя за ее гибель…
- Пусть так, - согласился Эльдар. Он сейчас признал бы все, что угодно – что дважды два десять, что день – это ночь, а ночи не существует - лишь бы Кадес перешел от слов к делу. – Да, люблю. Уже много лет. Давайте не будем тратить время на разговоры?
- Хорошо, - согласился Кадес, и было видно, что это согласие ему дорого стоит. Протянув руку, он принял скальпель, и Эльдар наконец-то рассмотрел рисунок, украшавший ручку: драконьи головы, почти такие же, как на его браслете.
Браслет, кстати, не изменился после перехода из одного мира в другой. Серебряные головы остались прежними.
- Хорошо, - повторил Кадес и указал на металлический стол. – Устраивайтесь поудобнее, если, конечно, можно так сказать.
- Спасибо, - ухмыльнулся Эльдар и на негнущихся ногах поплелся в сторону стола. Должно быть, именно на нем Кадес собирал Лизу по частям и закреплял серебряную пластинку на ее раздавленной голове.
Холодная поверхность стола оказалась неожиданно приятной. Эльдар устроился поудобнее, вытянул руки и закрыл глаза. Прах к праху, мертвое к мертвому – когда-нибудь любая история должна закончиться, и Эльдар был только рад, что его наступающий финал будет именно таким. Кадес копался в ящичке с тихо звенящими инструментами – должно быть, простенького скальпеля для предстоящей операции было недостаточно. Наконец, он приблизился к столу и вскоре Эльдар почувствовал прикосновение к груди жесткой губки, пропитанной прохладной маслянистой жидкостью.
- Думайте о хорошем, - посоветовал Кадес, и Эльдар услышал искреннее уважение, прозвучавшее в его голосе.
- Легко сказать, - усмехнулся он, и эта усмешка отдалась легким всплеском боли в груди, словно камень меречи понял, что с ним собираются сделать, и категорически заявил об отказе менять место жительства.
- У вас с ней не было того, о чем можно подумать перед смертью? И вы все равно хотите отдать за нее жизнь? – глухо осведомился Кадес. Эльдар улыбнулся снова.
- Вы все равно не поймете, дорогой Кадес, - ответил он. – Так что просто режьте.
Эльдар почти не почувствовал прикосновение скальпеля к коже – так, что-то холодное быстро протекло по груди. Он почти не боялся того момента, когда лишится камня и станет трупом семилетней выдержки, и совсем перестал бояться после того, как волна памяти вынесла его в сонный зимний день, когда всеобщая меланхолия не поддается даже скорому наступлению нового года.