Эндора

Эльдару хотелось заорать. Запрокинуть голову к ясному небу беспечной весны, неотвратимо утекающей в лето, и зареветь в две драконьи глотки, чтобы выкричать, выплеснуть из себя боль потери, вытолкнуть ее прочь и развеять по ветру. В его будущем Кати не существовало. Девушка, что сейчас лежала на койке, окруженная медицинской техникой, предназначения которой Эльдар не понимал, никогда не знала господина Смирнова.

Это было очень больно, однако правильно, и после долгих мучительных размышлений он сам пришел к такому выводу. Сохранив магию, Катя никогда не была бы счастлива – Эльдар был уверен, что, в конце концов, из нее бы выросла Лиза номер два: алчная, жесткая и бесконечно одинокая. И даже лишившись магии, но оставшись с ним, Эльдаром, Катя никогда не была бы в безопасности. Она заслуживала жизни без чудовищ. Ему оставалось только разобраться с последствиями приема Катей эликсира и вложить в нее воспоминания о минувших месяцах, в которых не было ни следа человека с камнем меречи вместо сердца.

«Должно быть, такова моя природа», - устало подумал Эльдар. Он всегда ломал жизнь женщинам, которых любил больше себя самого, и ничего не мог с этим поделать. Зверя, сидевшего в нем с рождения, не выкорчевать, как ни пытайся. Можно убить одного, но на его месте неминуемо возникнет другой – выползет из тени, поднимется за плечом и станет терпеливо ждать своего часа.

Но он мог забрать зародыш будущего чудовища из Кати. И не допустить, чтобы звери протянули к ней лапы хоть когда-нибудь. Она выбрала жизнь без магии, и это было правильно. А он мог сделать так, чтобы Катина дальнейшая жизнь была бы самой хорошей – такой, какой она никогда не стала бы с ним. Единственное, что он мог сделать для Кати – отказаться от нее.

Бледная, совсем маленькая, похожая на куклу, а не человека, Катя лежала на койке, и Эльдар смотрел на девушку и не понимал, что плачет.

- Я любил тебя больше, чем ангелов и Самого… - хриплым, каким-то чужим голосом произнес он и, окончательно сорвавшись на сипение, еле слышно промолвил: - Катя, прости меня.

Она не услышала этих его горьких слов, и Эльдар почему-то подумал, что так и надо. Так будет лучше для них обоих. Потому что Кадес все-таки оказался прав, пусть Эльдар и отрицал его правоту со всем возможным старанием: он никогда не любил Катю – так, потянулся к чему-то хорошему и светлому, чего ни разу не встречал ни в себе, ни в тех, кто был рядом. А потом оказалось, что даже этого мимолетного движения души не было. Скука и любовь к приключениям и авантюрам, приправленные небольшим количеством страсти – вот и все.

Протянув руку, Эльдар ухватил один из золотистых канатиков, тянувшихся из ауры над головой девушки, и, зажмурившись, с усилием потянул на себя. Канатик извивался, палил и жегся, пропекая ладонь чуть ли не до кости, он не собирался сдаваться, упрямо цепляясь за желтое варево ауры, но Эльдар не уступал тоже и продолжал тянуть. В конце концов, прозвучал звонкий хлопок, канатик отделился от ауры, и Эльдар, бросив его на пол, смотрел, как тот пляшет на кафеле и медленно гаснет, лишившись подпитки.

Желтое свечение стало медленно затихать. Силы, переполнявшие Катю, по капле утекали прочь – избавившись от паутинки невидимости, Эльдар смотрел, как угасает огонь, который охватывал Катю, и думал, что история эндоры закончена. Розовый сверкающий шарик ложных воспоминаний выскользнул из потайного кармана и прыгнул на обожженную ладонь. Помедлив, Эльдар осторожно подул на него, и шарик, подхваченный его дыханием, поплыл к Кате и медленно растворился в ее ауре. Когда сияние окончательно угасло, и девушка открыла глаза, то Эльдар постарался улыбнуться как можно искреннее и радостней, хотя вряд ли ему когда-либо было настолько плохо на душе.

- Привет, - мягко сказал он. – Проснулась?

Катя испуганно посмотрела на него и едва слышно промолвила:

- А где я?

- В больнице, в реанимации, - объяснил Эльдар. – В аварию попала, когда ехала из аэропорта. Помнишь?

Девушка нахмурилась, припоминая, потом кивнула:

- Да, помню.

«Еще бы ты не помнила, - печально подумал Эльдар. – Я ведь вживил тебе очень качественные воспоминания».

- Короче, жить будешь, - произнес он. – Что ж, удачи тебе, Катя. Пойду твою маму позову.

- Спасибо, - улыбнулась Катя, и Эльдар прекрасно понимал, что она забудет о нем, как только он покинет помещение. Так будет лучше для них обоих – возможно, если это повторять как можно чаще, то он действительно сможет в это поверить.

Так и случилось. Когда Эльдар вышел из реанимации, умудрившись не наткнуться на любопытных, и стал спускаться по лестнице, Катя уже забыла, что с ней кто-то разговаривал. Между вторым и третьим этажом Эльдар увидел целую процессию: давешнего строгого врача, который засовывал купюры в карман, голема Артема и заплаканную женщину, должно быть, маму Кати, которую голем заботливо поддерживал под руку. Эльдар вспомнил, каким этот простой парень был в Параллели, и подумал, что Кате повезло. Действительно повезло. Ей нужен спокойный надежный человек, а не психопат, которого болтает по жизни то в одну сторону, то в другую.

- Только недолго, - сурово произнес врач, и Эльдару почему-то страстно захотелось съездить ему по морде, так, чтобы эта самодовольная жадная харя расцвела кровавыми потеками. Голем испуганно посмотрел на него, но не сказал ни слова, и Эльдар сделал вид, что идет по своим делам, занят только своими мыслями и проблемами и не замечает ни Артема, ни плачущую немолодую женщину в дорогом костюме под белым халатом.