Страница 15 из 37
Я подумывал над тем, не попытать ли удачи с еще какой-нибудь девушкой, но выбор остался не слишком богатый. Две меня уже вежливо отшили, связываться с Нелл или, упаси боже, Франческой, естественно, не хотелось, окольцованная Кристина отпадала, от Линды не отходил Петр, симпатичная блондинка обнималась с шустрым красавцем, который обставил всех в настолке, еще три девушки пропали на кухне или в ванной. Так что если и подкатывать, то к кудрявой рыжей тихоне с огромным носом, не пользовавшейся особой популярностью. Наверняка она была из тех, кого Михно называл «правильными девушками». Особого рвения я не чувствовал, так что нужно было либо забить на эту затею, либо выпить еще бутылку.
— Вот ты где, — Кристина обхватила меня за плечи, обдав ароматом своего слишком агрессивного парфюма, — а тобой на встрече наших одноклассников кое-кто очень интересовался.
— И кто же?
— Угадай. Одна явно влюбленная девушка.
Спьяну трудно прятать эмоции, но я приложил максимум усилий, чтобы Кристина не заметила, как у моих ног вдруг открылась головокружительная бездна. Может быть, я все-таки зря не пошел? Ведь не просто так Камила обо мне спрашивала?
— И как она? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
— Такая же чокнутая, как и в школе. Представляешь, эта сумасшедшая решила распределиться в сектор А, несмотря на свои баллы по творчеству. Работает в каком-то бюро помощником оформителя.
Я с трудом вынырнул из опьянения, не сразу поняв, о чем вообще говорит Кристина. Конечно, на трезвую голову я бы все понял гораздо быстрее. Сектор А? Баллы по творчеству?
— Камила? Распределились в сектор А? — переспросил я.
Кристина с жалостью глянула на меня.
— О господи, — вздохнула она, покачав головой, — как у тебя, оказывается, все непросто. Забудь лучше о Камиле. Она учится в своем университете и встречается с каким-то молодым юристом. В общем, вы не пара.
В груди все сжалось от разочарования и обиды, и я мгновенно протрезвел.
— Татьяна, — дошло до меня наконец, — Татьяна выбрала сектор А и спрашивала обо мне.
— Ага, — кивнула Кристина.
— Ну, тут никакой романтики нет, — усмехнулся я, уже взяв себя в руки, — у Татьяны просто какой-то бзик на тему заботы обо мне. Неизвестной природы.
Кристина снова вздохнула.
— Эрик, не тупи. Этот бзик неизвестной природы называется любовью, уж поверь моему опыту. И не смотри на меня так, я сама удивилась. Нет, не тому, что тобой интересуется девушка, — рассмеялась Кристина, поняв, что ее фраза прозвучала двусмысленно, — а тому, что это именно Татьяна. В общем, послушай меня, позвони ей. Я пришлю тебе на почту ее телефон.
Домой я вернулся в паршивом настроении.
— У Камилы все хорошо, она счастлива и весела, — сообщил я ее портрету, ложась спать.
Хотя Кристина и прислала мне номер телефона уже на следующее утро, я не стал звонить Татьяне.
Ну зачем это мне?
Мне потом еще долго сыпались всякие сообщения от бывших одноклассников, но я сразу бросал их в корзину. И это мне тоже ни к чему.
Я все-таки пошел на эту стажировку. Ломало по-страшному, весь мой «устричный» ночной ритм жизни рассыпался. Работа предполагала приемку и выдачу товара, планирование распределения его по складу, выписку нарядов на погрузку-разгрузку для бригад (теперь я понял, откуда берутся эти желтые листки, по которым я раньше развозил контейнеры), инвентаризации и бесконечную возню с постоянно висящей складской системой.
Самюэль Локс, старик-кладовщик, на место которого искали замену, был настоящим атлантом — держал на себе всю эту скрипящую неповоротливую махину.
— Если хочешь когда-нибудь получить эту должность, сразу пойми, что твой рабочий день начинается на час раньше и заканчивается на час позже, чем у остальных, — сказал он мне в первый день.
Я просто кивнул, не став объяснять ему, что вообще не желаю получить его должность и буду счастлив вернуться к своим ночным сменам на погрузчике, как только закончатся три месяца стажировки. В том, что я вернусь на погрузчик, у меня сомнений не было. Нас, стажеров-претендентов, было четверо, и, похоже, перспектива «сделать карьеру» не прельщала только меня.
Честно говоря, я ставил на парня из администрации, он один был из сектора Б, и с его 120 баллами у него было преимущество перед остальными, но он написал заявление на отказ от стажировки через неделю работы.
— Не боги горшки обжигают, — насмешливо прошамкал Самюэль, комментируя первую потерю на нашей понедельничной планерке. — не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что должность моя не сахар, а совсем даже наоборот. А то, что вы все еще тут сидите, так это только потому, что вы тупее нашего администраторского дезертира.
Вторую потерю — девушку Лию лет двадцати пяти — мы понесли в конце первого месяца: у нее случилась истерика прямо на рабочем месте, когда в ее смену наша складская система дала сбой, потеряв данные за последние две недели и спровоцировав коллапс с участием двух сотен груженых машин.
Самюэль, с нашей помощью разгребавший эту кашу до трех часов утра, пытался утешить девушку, уверяя, что ее вины в ЧП нет — система дает сбои регулярно, но Лия все равно ушла.
К слову сказать, на следующий день нам прислали пару специалистов из айти, которые восстановили данные за час с небольшим и, посетовав на нашу криворукость, приведшую к сбою, вернулись в свой отдел.
Третьего стажера Дика Матернета, такого же, как и я, водителя погрузчика, Самюэль отослал сам. Я не стал интересоваться причинами, и Самюэль о них не распространялся, но по тому, как зол был старик, я понял, что он поймал Дика на чем-то серьезном.
— Похоже, ты остался один, — сказал мне кладовщик следующим утром.
Мы, как и требовал Самюэль, пришли на работу на час раньше начала смены, и вокруг было относительно тихо, работали не больше двух дюжин человек.
— Жаль, что Лия ушла. Она отлично подходила для этой должности.
— Жаль, — согласился Самюэль, — но раз ушла, значит, не подходила. Не умеет она сохранять холодную голову, когда это необходимо, нет в ней здорового пофигизма. А ты вот умеешь. Придется делать кладовщика из тебя. Ты, я так понял, домой по вечерам не торопишься?
— Не особо.
— Вот и славно. Разберешься, куда делись из базы позиции, которые мы заводили вчера?
Я вздохнул и после пяти часов, когда поток машин стал редеть, засел в офисе Самюэля. Наша складская система была настоящим монстром с десятками вкладок, подкаталогов и очень скверным нравом — мы теряли данные с упорной периодичностью. При этом программисты из сектора Б утверждали, что система работает безупречно и вся проблема в нашей безалаберности.
Возможно, в чем-то они были правы. Впервые за два месяца своей работы с системой я открыл инструкцию и принялся ее штудировать.
Когда около восьми вечера Самюэль заглянул в свой кабинет, я осилил примерно десятую часть мануала. Продираться сквозь технические моменты было сложно. Я то и дело терял логику действий и возвращался к предыдущей странице. Это невероятно раздражало. Но тем не менее выяснилось, что программисты были правы: наша складская система была настоящим шедевром — она предоставляла такие возможности, о которых я и не догадывался.
— Инструкцию читаешь, да? — шеф одобрительно хлопнул меня по плечу. — Молодец, дерзай! Я в свое время об нее все мозги сломал. Видел бы ты, сколько времени у меня занимает задать один запрос. А с отчетами вообще беда — у меня ни разу не получилось двух одинаковых.
— А кто еще пользуется этой системой? — уточнил я.
— Все бригадиры, операционисты, отдел внешней логистики, снабжение, ремонтники тоже кое-что вносят, ну и начальство, — перечислил Самюэль.
— Ясно.
Я просидел за изучением системы еще несколько часов, поняв к полуночи одну простую, но важную вещь: несмотря на свою высокую эффективность, а может быть, как раз и вследствие ее, система была для меня слишком сложна. И это притом что я со своими 114 баллами был на нашем складе самым умным. Система работала хорошо, это мы, пользователи, регулярно отправляли ее в нокаут. Забавно, что все, от Михно до приходящих по аварийным вызовам программистов, озвучивали эту проблему, но не замечали ее.