Страница 8 из 48
— Туда не добраться сейчас, внутренний город закрывают на ночь, — задумался Риэ. — Тогда придется подождать рассвета. Сесть на воздушный корабль… Ну или идти пешком через Большое кольцо. Ты как очутился-то тут?
— Я плыл. Просто плыл, не помню как. А потом шел пешком, — простодушно признался Высший.
Риэ расхохотался, затем посерьезнел.
— Где твой браслет? Может, вызовешь своих?
— У меня его нет.
Риэ в сомнении сдвинул брови. Высший, богатый — и без коммуникатора?!
— Ты из дому сбежал, что ли?
Мальчик не ответил. Риэ вздохнул. Парня уже, поди, по всему городу стражники ищут!
— Как зовут-то тебя?
— Даро. А тебя?
— Риэ, — помолчав, ответил Риэ. — Риэ Зунн, — с нажимом добавил он, ожидая увидеть на лице Высшего испуг или презрение.
Но Даро просто приложил ладонь к груди, словно приветствуя равного по положению, и улыбнулся. Риэ удивился так сильно, что не сразу сумел подобрать слова.
«Для низших есть другой жест».
«Нет. Ты помог мне, хотя был не обязан этого делать, — спокойно возразил Даро. — Ты даже не знал моего имени. Ставить тебя ниже себя теперь было бы бесчестьем».
Риэ фыркнул и на мгновение скрестил пальцы рук.
«Что это значит?» — полюбопытствовал Даро.
«Морской стручок, — Риэ понял, что это не прояснило Высшему картины, и добавил: — Ну, ненормальный, чокнутый… Ты видел морских стручков во время спаривания?»
Даро залился краской и помотал головой. Риэ хотелось загоготать в голос, но обижать своего нового странного знакомого он не желал.
— Где будешь ждать рассвета?
Высший дернул плечом.
«Прямо тут».
Риэ почесал затылок. Домой идти не очень хотелось, хоть рано или поздно придется… У деда Камоира еще осталась еда, пусть и немного. Об этом Риэ позаботился. А если он придет до того, как дед успеет поесть, то день кончится ссорой. Потому что Камоир враз поймет, сколько дней сам Риэ обходится без еды, и заставит взять себе половину скудного ужина. Поэтому Риэ уже пять суток не появлялся дома иначе как по ночам, оставляя еду, а если повезет, то и несколько монет, и уходил, убедившись, что дедушка спит и у него нет лихорадки.
А еще не очень хотелось бросать тут одного этого малька-Высшего. Мало ли что приключится с ним до рассвета… Риэ отчего-то волновала его участь. Даро выглядел потерянным, как сам Риэ в начале жизни в городе. Но важнее то, что мальчишка сдуру назвал его равным. Хотя приравняться к полоумному сомнительная честь…
«Чего ты улыбаешься?» — робко поинтересовался Даро.
— Ничего, — отмахнулся Риэ. — Тут сидеть — плохая идея. Прицепится кто-нибудь… Пойдем, я знаю одно место, там даже поспать можно, и никто не увидит.
Он привел его на улицу складов. Чутко прислушиваясь, не раздастся ли где шорох гусениц робота-сторожа, прошел темным извилистым путем и запрыгнул на служебную лестницу, ведущую на крышу. Высший уцепился и подтянулся на руках, зажмурившись и закусив губы.
— Да что с тобой? — наконец, спросил Риэ. — Я ведь не смог достать тебя шестом! Ты, что, успел подраться с кем-то еще этой ночью?
Усевшись рядом с Риэ, Даро окинул взглядом одинаковые полукруглые крыши складов.
— Ты слышишь? Эй! — Риэ пихнул его в плечо, и мальчишка неожиданно зашипел от боли и, обернувшись, хлестко ударил Риэ по руке.
— Ясно, — пробурчал Риэ, потирая запястье. Теперь он еще больше зауважал мальчишку: выходит, он дрался с ним, превозмогая боль в спине. — Чего сразу не сказал?.. За что тебя наказали?
Даро помолчал, буравя взглядом белую чешую солнечных энерговпитывателей под ногами. Потом все же ответил:
— За глупость.
— Ну, убегать из дому тоже не очень-то умно, — усмехнулся Риэ. — У тебя же родные есть. Волнуются. Вот куда ты теперь пойдешь? Тебя найдут и всыплют еще!
— Пускай, — бросил Даро и отвернулся.
Риэ устроил под головой свою небольшую сумку, положил рядом шест и лег на спину, глядя в розоватое от света лун небо. Энерговпитыватели были теплыми и оставались такими даже в самые суровые ночи сезона Бурь. Он любил это место — тихое и темное, где нет живых рабочих и можно выспаться или проораться вдоволь без риска быть услышанным… Звезды перемигивались с космическими кораблями, казалось, что над городом беспрерывно идет разноцветный метеоритный дождь. Близкие огоньки Пяти Планет горели как глаза богов, глядящих на своих детей.
— Мои родные умерли, — неожиданно прошептал Риэ.
Даро обернулся, поглядел ему в лицо, сел ближе.
Звезды падали и падали, оставляя росчерки, словно тонкие трепещущие перышки травы ийсо… Мама любила собирать из нее букеты, плела венки. Они так хорошо пахли…
— Отчего? — негромко спросил Даро.
— Мама, бабушка и две сестренки умерли от сухого мора. Тогда у нас многие умерли. В округе Красных Песков. А медики из города прилетели и… они помогли, кому смогли. Потом велели сжечь дома. Нам сказали, что дадут денег построить новые. Но…
Риэ осекся и прочистил горло, которое вдруг защипало.
— Я вот не умер, хотя дед говорит — до последнего думал, что Элай не оставит меня. Наверное, это все мое везение, — горько усмехнулся он. — Я родился на красную луну. У нас считают — это к удаче.
— Я тоже, — удивился Даро. — Только у нас думают наоборот… Красная луна приносит слезы. Отец не верит в это, а прабабушка все время рисует обереги у меня под дверью. Но как вышло, что ты оказался в городе?
Риэ вздохнул. Первый раз он рассказывал об этом кому-то. Скорее всего, Высший забудет ночной разговор уже завтра, когда вернется в семью, и весь этот побег покажется ему неприятным сном. Поэтому можно говорить что угодно.
— Я уже взрослый. Мог работать с отцом. Дед считал, в деревне мне больше нечего делать, тем более после…
— А кто твой отец?
— Тока Зунн, старьевщик, был казнен за торговлю краденым полтора оборота назад, — с тяжелой ненавистью проговорил Риэ, словно впечатывая кулак в каждое слово. И перевел взгляд на Высшего.
Даро широко раскрыл глаза, но смолчал. И даже не отодвинулся. Надо же, все-таки умеет владеть собой, если припрет.
— Ты говорил про дедушку. Он… жив? — спросил Даро.
Риэ перевернулся на живот и положил голову на локти.
— Дед болеет. Это не сухой мор, иначе он бы уже умер… Но что именно — мы не знаем. Он… — у него вырвался прерывистый вздох, — даже не заходит в океан в последнее время… Я думал, Элай заберет его, но она решила иначе, — со злостью сказал Риэ. — Лучше бы забрала отца до того, как он стал преступником! Или взяла меня, еще тогда, вместе с мамой!
— Ты хочешь умереть?! — с ужасом прошептал Даро.
— Иногда, — неохотно признался Риэ. — Но это все глупости.
— Это великий грех, — с потешной строгостью сказал мальчишка.
Риэ рассмеялся, уткнувшись в сумку лицом.
— Я не верю в богов. Уже давно — нет.
Даро разглядывал его, словно какое-то редкое животное на ярмарке. Потом улегся рядом и так же положил голову на руки.
— Если дедушка болеет, значит… Ты работаешь?
— Нет.
— А как же тогда?! — снова пришел в ужас Высший. — Неужели… ты… — он не мог выговорить очевидное вслух.
— А ты как думал? — резко бросил Риэ, садясь. — Считаешь, в столице много тех, кто захочет взять на работу сына казненного?
— Я не знаю, — Даро смутился и тоже сел. — Ведь нет закона, который это запрещает! Даже наоборот… Давно запрещено судить детей за проступки родителей!
— Кто это сказал? — фыркнул Риэ.
— Айно Лиэстир Энсо! — гордо вскинул подбородок Высший. — Повелитель Пяти Планет!
Риэ изумленно покачал головой, глядя на него.
— Думаешь, раз какой-то Высший сказал, так все сразу бегут исполнять? А потом сидят и боятся, как бы чего не нарушить?
Даро молча таращился в ответ. Риэ не выдержал и неприлично громко захохотал. Отсмеявшись, спросил:
— Мы сейчас где сидим?
— Не знаю, — оглянулся вокруг Даро. — На крыше?
— Да, на крыше. Чьего-то чужого склада… Сидим и нарушаем закон.