Фрилавщик

   Повернулась ко мне спиной, с каким удовольствием бы сжал эту попку в этих облегающих джинсах.

   Приближаюсь, сердце бешено колотится, хотя бы в этот раз все получилось.

   Ника смотрит в телефон. Видимо хочет позвонить Никите.

   – Здравствуй, Вероника. – с улыбкой она повернулась. Улыбка сразу пропала с ее лица, как только она увидела меня.

   – Что ты здесь делаешь? – сложила руки на груди, во рту сразу пересохло. Трудно быть соблазнителем рядом с той, от которой крыша едет.

   – Прости, но Ника не будет. Это я тебе прислал билеты в кино.

   – Могла бы и догадаться.

   – Что кино не место это медиамагнатом? – по ее взгляды вижу, как это укололо.

   – Извини, давай присядем за столик, поговорим, как старые друзья.

   – Ты мне не друг! Ты убийца! Помнится, я уже пообедала с тобой однажды, это плохо для меня кончилось. – колючая девочка. Как в ней может совмещаться такие качества: строптивость, покладистость, добродушие.

   – Я ухожу, Серёжа. – резко разворачивается хлестнув, своими длинными волосами мне к лицу. Ни одна бы девушка такого не спустил, а с ней все наоборот. Я только вдохнул аромат ее дорого парфюма. Я уверен, у меня в этот момент расширились зрачки.

   – Подожди – хватаю ее за локоть.

   – Не бойся меня Ника, прошу, проведи со мной это время. Обещаю, я не буду к тебе приставать. У меня нет не так мало друзей, чтобы ими разбрасываться. – вижу, как она сомневается.

   – Хорошо Сереж, пойдём посидим где-нибудь. Расскажешь, что ты хочешь от меня. – улыбнулась, мне в ответ. Вот и первые сдвиги.

   В кафе, заказываем мороженое. Официантка строит мне глазки, когда она приносит заказ, смотрю на чек на нём нацарапан номер телефона и имя, Света.

   – Да, вижу ты также популярен, как раньше.

   – Да, но выбрала ты другого популярней меня.

   – Сереж, – как же мое имя звучит, из её прекрасного ротика, – ты обещал, помнишь?

   – Да. И если бы не тот случай из бедной женщиной… – вижу, как она расстроилась.

   – Я был глупым психически нездоровым подросткам. Поверь мне, не было и дня, чтобы я не жалел о том, что сделал. – держу ее руку своей. Она не торопится выдергивать ее. Я говорю ей правду вижу по взгляду, она мне верит. Потом видимо очнулась выдернул руку. Чувствую себя обделенным. Хоть на мгновение, но она что – то почувствовала.

   – Тебе дали всего 6 лет! – хмурится, а мне реветь охота, что я недостоин её.

   – Срок на взросляке и года в воспитательной колонии для несовершеннолетних несравнимы. Там был ад, но я заслужил, его и раскаялся.

   – Ладно я понимаю. Я, пожалуй, пойду.

   – Погоди. Может поиграем в автоматы?

   – Автоматы?

   – Ага.

   – Разбежалась!

   – Испугалась? Боишься, что я выиграю, или, что корона королевы медиахолдинга упадет? – улыбается. Давай соглашайся.

   – Ты меня на слабо берёшь?

   – Ага. Ну дак как? Слабо?

   – Нисколечко!

   Как маленькие дети: играли, смеялись. Проходящие мимом нас люди, бросали на нас осуждающие взгляды. А мы от этого ещё больше хохотали. Поход в кино, на комедию, Вероника так заливисто смеялась. Какое там кино, я не могу отвести от него глаз.

   Ищу ведерко с попкорном, и чисто случайно положил ей руку на бедро Вероника подскочило.

   – Сереж, извини, я вспомнила… мне надо… в общем у меня дело срочное. – вскочила и побежала. Останавливай ее у выхода из зала.

   – Извини, я нечаянно.

   – Ничего Сережа. – даже в полумраке, вижу, как она облизывает губы. Это было выше моих сил. Сам не знаю, какой черт меня дернул? Хватаю ее за лицо, крепко прижимаю к стене. Она вырывается, колотит меня кучками. А потом сдается пуская, меняв свой рот.

   Я ликую, вторгаюсь нее трахаю ее языком. Она несмело мне отвечает. Хватаю за попку и трусь, окаменевшего членами, от ее стона, чуть в штаны не кончил.

   Ничего не потеряно у нас все еще будет. Шарю руками по телу ослабил хватку, в ее глазах желание, я его вижу.

   Мне рычать хочется не отпущу. Моя!

   Она отталкивает меня, бьет по щеке, смотрит на меня с негодованием.

   – Вероника, прости не удержался. Я люблю Ника! – как нож в сердце.

   – Но тебе же понравилось? Я же видел!

   – Тебе показалось.

   – Трусиха и врунишка. Себя – то хоть не обманывай! – с ее щеки покатилась слеза. Нет я не хотел, чтобы она сожалела об этом.

   – Ника, прошу…Я люблю тебя, я по тебе с ума схожу.

   – Нет, извини. – и убежала уезжает. Стою, как вкопанный ели удержал себя, чтобы не побежать ее догонять.

   Губы до сих пор горят. Я чувствую на них вкус карамели.

   Со всей дури ударил в стену.

   – Мужчина, потише, пожалуйста. – кричат мне из зала.

   Я все испортила! Я столько лет к этому шёл и всё испортил. Твою мать!