Страница 2 из 7
Мужчины тихо и верно спивались, ведь «палёнку» можно было купить в любом переулке. Они без стеснения стояли у магазинов, на перекрёстках, и клянчили деньги у проходивших мимо старушек, женщин с колясками и молодых девчушек. Стыд эти люди давно пропили или выменяли на бутылку суррогата. А ведь почти у каждого дома семья, жена, ребёнок, мать, сестра. Но, это в их затуманенном сознании уходило далеко на задний план. Перед глазами только маячила перспектива выпить и подраться.
Молодежь наглела на глазах, и едва выскочив из подгузников, подростки чувствовали себя королями жизни. Бродили вечерами по улицам, орали песни, пили пиво, избивали друг друга, калечили животных, употребляли наркотические вещества и считали, что это разумно, и вот она, взрослая жизнь. После их ночных загулов, тут и там, валялись презервативы, а чуть позже, кто-то гулял с колясками, кто-то бежал, в свои четырнадцать, на пятый по счету аборт.
Ну, как же это не правильно перевернулся мир. Раньше и люди были добрее, и жизнь ярче. А теперь, после семи вечера и нос нечего высовывать на улицу, либо расквасят, либо ограбят, а то и всё сразу.
Вот такая, унылая картина окружала Антонину Чеховчук. Полуразвалившиеся бараки, облупившийся фасад, и прогнившие полы внутри, украшали центральную, единственную улицу.
В городе из развлечений, один парк, и тот заполнен распивающими спиртные напитки личностями, которые насобирав монеток, счастливо бежали за бутылкой, а потом, после выпивки и дебоша, мирно спали на скамеечках и под ними.
А ведь где-то там, дальше, есть роскошная жизнь, которая дана лишь избранным, баловням судьбы. А простые смертные до конца своих дней живут в развалюхах, и постоянно либо копят на что-то, либо выплачивают кредит за что-то.
Меж тем, рабочий день был в самом разгаре. Покупателей было не много. Ближе к обеду забежала парикмахерша Даша.
– Приветули, девчули, – приветствовала она.
– Привет, красавица, – в один голос, ответили обе продавщицы.
– Тебе как всегда? – поинтересовалась Тоня.
– Да, два сырка и банан, – подтвердила посетительница. – Смотрю, посетителей совсем нет сегодня у вас. Да и у нас, голяк. Как с утра женщина на стрижку пришла, так больше никого не было.
– О, Дашка, а чего без дела сидеть? Сделай-ка ты из нашей Антонины красотку, – предложила напарница, Анастасия Павловна.
– Ну, а чего ж не сделать? Легко.
– Да вы что, не пойду я, – оторопела Тоня.
– Иди, иди. Принца ждешь, а сама, как лохушка. Подумай, кто взглянет на тебя.
– Ну и острый же язык у Вас, Настась Пална, – возмутилась Антонина.
– Нет, Тонь, правда, пойдем, – позвала Даша.
– Хорошо, – сдалась девушка.
Она сняла с себя рабочий халат, поправила слегка помятую юбку, накинула куртку и отправилась следом за Дашей.
***
Антонина, не то, чтобы была совсем дурнушкой, нет, определенно, шарм в этой девушке присутствовал, легкий, едва заметный. В свои двадцать три года, она была одиночкой, без подруг и друзей. А из развлечений, только работа. Дома ее ждала мама. У Светланы Чеховчук были больные суставы, артроз измучил бедную женщину, уже не помогали ни мази, ни уколы. Получив инвалидность два года назад, она осела дома, и все заботы теперь легли на плечи и без того измученной дочери.
Той и так доставалось, причем с самого детства. Детвора не играла с девочкой, не водила дружбу, а только знай себе, дразнили, и обзывали. И вроде все в ней было, как и у всех, и добрая, и отзывчивая, и общительная, да только соседские дети упорно не желали ее замечать, как приятельницу. Были, конечно, редкие случаи, когда ее все же брали в игры, и тогда маленькая Тонечка в лепешку была готова разбиться от радости. Она старалась угодить всем, чтобы о ней больше не забывали. Но, на следующий день, выйдя во двор, она вновь терпела насмешки, плевки и издевки. И не только от детворы. Не упускали случая позлословить и прогнать со двора девочку и язвительные соседки, которым досуг было чесать языком и лить грязь на окружающих. Девочка плакала тайком от мамы, чтобы не огорчать ее, но Светлана замечала мокрые глаза дочери, садилась на диван, и укладывала рядом свою крошку, гладила по голове, баюкала и успокаивала, приговаривая, что ее дочка самая умная, красивая и достойная.
Когда Тоня пошла в школу, ничего не изменилось, только добавилось еще и обидное прозвище, из-за фамилии. Девочка училась хорошо, и это злило одноклассников, которые не особо стремились к знаниям. А позже, класса с пятого, начался сущий кошмар. Дети подросли, и с некоего даже посыла родителей, стали больше понимать, и их начало отталкивать в Тоне еще и ее некое уродство. Все дело в том, что в пять лет ее сбил мотоциклист, когда она мчалась на велосипеде, спасаясь от собаки, кинувшейся на неё. Девочка кубарем летела через дорогу, где ямы были засыпаны битым кирпичом. Мотоциклистом оказался сын местного участкового. Он тут же уехал. Чуть позже, в случившемся обвинили ребенка. Естественно, наказания парень не понес, а судьба у девочки оказалась искореженной, как и тот велосипед, на котором она ехала.
На пластическую операцию у мамы денег не было, и на лице у крохи остались ужасные шрамы, которые с годами, она научилась не умело маскировать. Только, это не меняло сути, общаться с ней упорно не желали сверстники. Нынче в моде красота, лоск и гламур. Всем подавай силиконовых, как под копирку, див, с нарощенными до бровей ресницами и пухлыми, розовыми губами. А девушкам с обычной, ничем не примечательной внешностью, тем более с изъянами, да еще без денег, приходится туго. Ежечасно нужно доказывать, что они тоже личность, со своими мечтами, мыслями, страхами и надеждами, что нет в природе не красивых женщин, а есть рамки, за грани которых они не могут выйти в силу неких обстоятельств.
Тяжело, когда борешься за место под солнцем, без какой либо помощи и поддержки. Выгрызаешь, чуть ли не землю зубами, чтоб отстоять себя. Кто-то сдается и тихо уходит в тень. Кто-то спивается и теряется в не бытие. А кто посильнее, борется. Вот Тоня оказалась именно из этой категории. Борец. Худо-бедно, но она цепляется за жизнь. И мечтает, что когда-нибудь, ей повезет. Она выберется из этой топи, под названием «существование» и утрет всем обидчикам нос. Сейчас они с мамой живут более чем скромно. Бедность угнетает, но терпеть можно.
***
– Ну вот, посмотри, как же здорово получилось, – произнесла Даша.
Она повернула кресло в сторону зеркала. Тоня посмотрела на себя и охнула. Даша выкрасила ей волосы в серебристый блонд. Сделала каре с прямой челкой и накрутила слабыми завитками локоны, проредив их пальцами, забрызгала лаком для волос. Чуть выщипала брови и прокрасила.
Дарья подбоченившись, наблюдала реакцию скромной клиентки.
Тоня смотрела на себя в зеркало и молчала. Она не могла поверить, что может так выглядеть.
– Дашка, – вымолвила Антонина, – я даже не думала, что так бывает.
– Как? – тихо спросила Даша. – Тонь, ты меня извини, но ты просто лентяйка и неряха. Не обижайся, но я скажу тебе правду. Ты просто прячешься в коконе каком-то, накрутив себя тем, что ты уродина. Поверь, это не так. Себя нужно любить и уважать. Ты не на помойке нашлась. Тебя выносила любящая мама, заботливо вырастила. А ты вот так, теперь ей платишь. Опустила руки, не следишь за собой. Ты считаешь ты права? Подумай, твоей маме тяжелее, чем тебе, потому что, она все твои страдания пропускает через себя. А тебе всего-то надо, только следить за собой. Ты красивая девушка и достойна самого лучшего, просто нужно поверить в себя. Не позволяй себя унижать. Подними нос выше, ты такой же человек, как и все, а права у всех равные. Тебе жизнь дана, вот и пользуйся смело ей.
– Даша, спасибо тебе, подружка. Я не обижаюсь, ты мне будто глаза сейчас открыла, и встряхнула меня. Ты во всем права.
– Вот и хорошо, – улыбнулась парикмахерша.
– Сколько я тебе должна за эту красоту?
– Не обижай меня, я делала тебе прическу от чистого сердца, помочь, а не с целью обогатиться. Поверь, не все в этой жизни измеряется деньгами. Лучше беги на рабочее место, а то Анастасия одна там, вдруг покупатели пошли.