Страница 12 из 27
В номере «2» с полудня ничего не изменилось. Судебный следователь поставил на стол шампанское и конфеты, снял пальто и шапку, повесил их на крючки, достал из комода стаканы, зажег керосинку и зашторил окно. Проверил голландку – теплая. Стало быть, служащий позаботился и об этом. Очень хорошо!
Умывшись, Антон Федорович завалился на кровать. Кровать, надо отдать должное, совершенно не скрипела и была много удобнее той, на которой спал Горский. «Юго-восточные номера» начинали приятно удивлять.
Лежа на пуховой перине, судебный следователь размышлял над тем, что совсем рядом, в седьмом номере, затаился маньяк, с животной страстью подстерегающий свою жертву. Что он сейчас делает? Должно быть, припал к окну в ожидании госпожи Страшкевич или мечется по комнате не находя себе места.
«Или так же, как я, лежит на кровати».
Из соседнего номера доносился едва заметный храп. Кто-то отдыхал после бурно проведенного дня.
Горский поднялся с кровати, расстегнул пиджак и быстро вышел из комнаты. В коридоре никого не было, однако голоса доносились отовсюду. Антон Федорович уверенной поступью направился в дальний конец, с каждым шагом приближаясь к заветному номеру «7».
Половицы скрипели так, что ни о какой конспирации не могло быть и речи. Подойти незаметно к комнате в дальнем конце представлялось задачей невыполнимой. Но это Горскому и не требовалось.
У седьмого номера он приостановился, вслушиваясь в тишину, а затем быстро скрылся в уборной, которой и заканчивался коридор. Здесь он притаился, по максимуму напрягая слух.
Ничего. Из соседних комнат не доносилось ни звука. К сожалению, звукоизоляция в санузле оказалась на редкость хорошей. Воспользовавшись сливом, Горский подождал, пока ватерклозет перестанет шуметь, и вышел назад в коридор. Вернувшись обратно в номер, он снова завалился на кровать в ожидании семи часов.
Время замедлилось. За окном поднялся ветер, просачивавшийся сквозь неплотно подогнанные рамы. Погода будто предупреждала о скорой опасности, тем не менее Антон Федорович был отчего-то спокоен. Возможно оттого, что все встречавшиеся ему маньяки оказывались на деле физически слабыми и ранимыми людьми, загнанными жизнью в состояние животного аффекта. Будто бешеная кошка, бросающаяся на человека – вред причинить может, но до смертельного исхода едва ли дойдет.
В коридоре начали хлопать дверьми, заскрипели половицы. Постояльцы, очевидно, курсировали до уборной и обратно. Кто-то недовольно вздыхал, где-то запахло жареной рыбой. Интересно, где ее здесь готовят?
Без четверти семь суматоха в коридоре прекратилась. Горский затаил дыхание, прислушиваясь к каждому шороху. Он совершенно не мог определить, заходил ли за это время кто-нибудь в номер «7» или нет.
Встав с кровати, титулярный советник осторожно подошел к двери. Из коридора не доносилось ни звука. Поглядев в замочную скважину, он с сожалением констатировал, что ничего разглядеть не удастся. Оставалось полагаться только на собственный слух, который его никогда не подводил.
Сразу после 7 часов в вестибюле скрипнула дверь. Послышался негромкий женский голос, принадлежавший, должно быть, Терезе Страшкевич. Задержавшись у портье буквально на секунду, она направилась в сторону коридора.
Горский припал к двери, вытащив из-за пояса наган. Постарался успокоить участившееся дыхание, однако удалось ему это слабо.
Антон Федорович с нараставшим волнением вслушивался в отдалявшийся скрип половиц. Сейчас всё решится. Сейчас что-то произойдет…
Госпожа Страшкевич, наконец, остановилась и громко постучала.
Горский взялся за ручку двери, готовый в любую секунду выскочить на помощь.
Тишина. Тереза постучала второй раз, сильнее и увереннее. Казалось, вся гостиница замерла в ожидании развязки.
Но ничего не происходило. Дама постучала в третий раз. Снова тишина.
Горский не выдержал. Его появление в коридоре заставило мадам Ардан-Страшкевич вздрогнуть от страха. Уверенной поступью он пошел к ней навстречу с револьвером в руке. Узнав судебного следователя, Тереза почувствовала облегчение и надежду.
Не говоря ни слова, Горский вышиб с ноги дверь. Дуло нагана уткнулось в безжизненную темноту. В комнате номер «7» никого не оказалось…
Сзади послышался тяжелый топот.
– Что здесь произошло?? – закричал подбежавший и запыхавшийся портье. Его поросячьи глазки удивленно глядели то на Антона Федоровича, то на госпожу Страшкевич, то на сломанный замок и распахнутую дверь седьмого номера. – По какому праву вы выбили дверь???
– А по какому праву вы селите постояльцев без паспортов?? – заорал на него Горский, размахивая револьвером.
Служащий гостиницы затрясся мелкой дрожью, вскинул руки.
– Зажгите лампу! – приказал ему титулярный советник.
«Хряк» тотчас подбежал к керосинке. Спустя мгновение комната наполнилась слабым тусклым светом. Из коридора тем временем повысовывались испуганные постояльцы.
– Полиция! Всем оставаться на своих местах! Закрыть двери! – прокричал им Антон Федорович.
– Вы из полиции?.. – еще больше затрясся портье.
– Нет. Я судебный следователь, – быстро ответил Горский, разглядывая комнату. Ничего не обнаружив, он прикрыл дверь, скорчил злую гримасу и велел портье сесть. Послушно плюхнувшись на венский стул, «Хряк» с мертвенно-бледной физиономий ожидал допроса. Антон Федорович и Тереза остались стоять. Горский порой практиковал подобные допросы, когда подозреваемому приходится смотреть на следователя снизу вверх. Это психологически давит на человека и позволяет добиться больших сведений.
– Кто снял этот номер?
– Э… этот номер, как видите, свободен…
– Вот как?! – оскалился титулярный советник. Портье начинал его раздражать. – Но вы же сами сказали мне днем, что он занят! Что все номера заняты, кроме второго!
– Э… днем он еще был занят… но к вечеру освободился.
– Кто его нанимал?
– Я не знаю…
– Вы не знаете??
– Не знаю, – твердо повторил «Хряк». – Как не знаю и вас.
– А, вы сдали ему номер без паспорта! Прелестно! Полагаю, полицейский надзиратель Васильев будет весьма удивлен, когда узнает, что в «Юго-западных номерах» сдают номера без паспортов!
– Увы, но так делают во многих гостиницах, – безразлично пожал плечами портье, который, вероятно, был еще и владельцем гостиницы. – Хочешь заработать, умей угождать. Иной раз ваш брат чиновник о двух просветах или того выше заедут с барышней – какой уж тут паспорт! Кому охота светиться? За такое и закрыть могут…
– А вы, стало быть, владелец? – чуть умерил пыл Горский. Поведанное «Хряком» исправить невозможно.
– Он самый.
– То, что без документов постояльцев селите, незаконно, и надзиратель Васильев об этом узнает. Меня другое интересует. Эту комнату нанимал человек, который угрожал даме, – Антон Федорович кивнул в сторону Страшкевич. – Весьма вероятно, он психически неуравновешенный. Если вы не знаете его имени (что я допускаю), то его внешность вы должны помнить наверное.
– Вы можете мне не верить, но я его никогда не видел…
Горский глубоко вздохнул, понимая, что с этим типом придется туго. Он почему-то всеми способами выгораживал съехавшего постояльца.
– Кому же вы тогда передали ключ от комнаты? Как это происходило?
– Приезжал рассыльный…
– Вы что, передали ключ от номера рассыльному?.. Вы меня за идиота держите?? – вспыхнул судебный следователь.
– Отнюдь нет… Но, поверьте, такие случаи бывают… Особенно когда важному человеку некогда отлучаться со службы…
– В какую форму был одет рассыльный?
– Признаться, я не запомнил…
– Я почему-то не удивлен, – нервно ухмыльнулся Антон Федорович. – Знаете что, сударь, вижу, пора мне прекращать с вами миндальничать. Передам вас в арестный дом. А там с вами будут разговаривать по-другому…
– Не нужно в арестный дом! – вскинулся «Хряк», но Горский тотчас сильным рывком усадил его обратно. Сам подивился, откуда в нем столько силы собралось.