Страница 160 из 182
На поле Золотом, в стране, где всякий цвет,
Вплетаясь в общий строй, творит весны букет.
Здоровы все в том мире, где сини небеса,
Здесь с горем незнакомы, со смертью встречи нет.
Чего душе желать? Всего здесь через край.
Взгляни окрест, приятель, и тоже подпевай.
Несутся колесницы... Кто будет впереди?
Еще одно мгновенье, и сомкнуты ряды.
На поле Золотом, в стране цветов и трав.
Сражаются герои, извечен наш устав.
Свет от звезды приходит на Землю по утрам.
Она плывет над миром, и многоцветен день.
А к вечеру кровавой умоется зарей
И канет в водах алых, послав героев в бой.
Поющий Камень вскрикнет, раздастся гимна звон,
И все подхватят песню - и ты, и я, и он.
На поле Золотом, в стране лесов и рек...
Земля родная наша, бессмертной будь вовек.
- Слова были другие, - заметила Элизабет, обращаясь к Эйкену.
- Морна-Йа настояла, чтобы именно эту песню мы исполнили в нынешнем году. - Он загадочно улыбнулся. - Взгляни-ка, сюда идут фирвулагские мастера с Поющим Камнем, только что изготовленным новым призом. Вырезан из цельного куска аквамарина. Молва утверждает, что это чудо уже заранее создано так, чтобы подчиняться мысленно выраженной воле Шарна и Айфы. Как тебе нравится подобная наглость? Они до такой степени уверены в исходе турнира?
Элизабет и Эйкен сидели в секторе, отведенном королю тану. Выше, у самого входа, был устроен буфет с богатым выбором закусок и напитков, и члены Высокого Стола и их гости с удовольствием пользовались его услугами. Его Величество тоже изволил отведать слоеное пирожное. Элизабет, чье лицо было спрятано под густой, украшенной поверху драгоценными камнями вуалью Бреды, отказалась от угощения.
- Знаешь, строки насчет "света от звезды, приходящего по утрам" пробирают меня до костей, - заметила она. - Если для нас наше светило Солнце, то для бежавших из Дуат народов - пригревшая их в бездне космоса звезда...
Эйкен пожал плечами.
- Меня сейчас куда более занимает Марк. Наверное, где-то прячется в толпе, изучает Поющий Камень. Подобной диковинки у них во Флориде не было.
- Тебе не кажется, что он попытается встретиться с тобой?
- Зачем? - пожал плечами Эйкен. - Я многое могу ему позволить, но только не тайное наблюдение за мной. И не приемлю никаких ультиматумов насчет проекта Гудериана.
- Он знает, что раз ты взял детей под свою опеку, то не нарушишь данного слова. У него тоже есть своеобразное чувство гордости. Он никогда не унизится до просьбы.
- М-да, нам будет очень непросто разобраться с этой кучей дерьма! жестко сказал Эйкен. Некоторое время он молчал, пережевывал пирожное, потом произнес: - Единственное, на что я могу рассчитывать, это на успешное - и быстрое - окончание работ в замке. Причем все должно быть завершено до того, как Ремилард договорится с фирвулагами. Когда дети проследуют в эпоху Галактического Содружества, наш доморощенный Люцифер окажется не у дел. Я, в общем-то, способен разгромить фирвулагов, но только если Марк не возглавит их метаобъединение. Иначе нам крышка! С такой метапсихической дубиной мне не совладать.
- Что бы ни случилось, я буду рядом с тобой. Ты знаешь, я неспособна участвовать в боевых действиях - у меня блокировка против насилия, но я могу далеко заглянуть, могу исцелять...
Она едва не заплакала, судорожно, двумя пальцами потерла переносицу. Маленький человек в золотых доспехах взял ее руки в свои.
- Почему ты не захотела отправиться на "Кулликки"?
Она взглянула на поле, попыталась освободить руки - король еще сильнее сжал их.
- Я не хочу, чтобы ты участвовала в здешней заварушке. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. "Кулликки" отплывает из Гории завтра вечером. Я мог бы перенести тебя, чтобы ты присоединилась к остальным миролюбцам.
- Нет, я останусь здесь, с тобой!.. Если появится шанс распахнуть "врата времени"...
- Ты вернешься в будущее?
- А ты? - требовательно спросила она и в упор взглянула на короля.
Он выпустил ее руки, Элизабет устроилась поудобнее в кресле.
В этот момент толпа на трибунах заревела, над Золотым полем пронесся шквал аплодисментов. Хохот пробежал по рядам. Мимо выставленного на невысоком постаменте Поющего Камня, с ужимками и прыжками, кувыркаясь и раскатывая колесом, прошла труппа скоморохов-фирвулагов. Все как завороженные следили за пестрой, разряженной толпой размалеванных уродцев, гоблинов, карликов, великанов - никто вокруг не обращал внимания на короля и хранительницу Многоцветной Земли.
Эйкен ответил, всматриваясь в происходящее на поле:
- Я - король! Божией ли милостью, собственными ли усилиями - не так важно. Это моя земля, и я останусь на ней до самой смерти.
- Позволь мне быть с тобой, Эйкен. Я не очень многого прошу?..
- Ладно. - Он согласился сразу и тут же потребовал: - Если снимешь вуаль.
- Ни в коем случае! - возразила она. - Эти люди видят во мне продолжательницу дела Бреды, они хотят верить в сочиняемые ими самими сказки. Это их право, и я должна соответствовать их мечтам.
- Сними немедленно. - В черных глазах Эйкена внезапно обнаружилась неодолимая сила. - Ты думаешь, я не знаю твоих тайных мыслей? Ты никогда не хотела быть Бредой, никогда не хотела занять ее место. Ты надеешься стать святой великомученицей! До меня долго не доходило почему, но теперь я, кажется, догадался. Тебе никогда не удастся такая роль, девочка! Метапсихическая игра в жмурки не для тебя. Не надо нагонять на себя вселенскую тоску, и, если мы с тобой в одном строю, ты должна поступать так, как требует командир. Ты меня поняла?
- Да, - ответила она и неторопливо отстегнула вуаль от небольшой "джульетки", приколотой к волосам. - Что-то жарко стало, - сказала она. Я вся потом изошла под этой маской. Так куда лучше, ты не находишь, Эйкен?
- Конечно, лучше, - согласился король. Он налил в хрустальный кубок холодного легкого вина и подал Элизабет. - Выпей и улыбнись. Я вынужден удалиться - необходимо проверить готовность тану и людей - сейчас начнется шествие. Увидимся позже.
Девятьсот рыцарей тану, построенные по гильдиям, к которым они принадлежали, торжественно выехали на Золотое поле. Впереди на вороном скакуне - король Эйкен-Луганн. Халики, на которых восседали рыцари, были украшены богатой сбруей, покрыты тонкими просвечивающими золотыми и серебряными попонами, сочетающимися с флажками на копьях всадников. На лбу первобытных животных красовались длинные витые бивни, что подчеркивало их сходство с легендарными единорогами.