Страница 12 из 13
Не успевал, и по всему Алену определили подальше от дома воеводы да незаметно наблюдали за ней. Трофим выделил смышлёного солдата, чтобы девка в обиду не попала.
Князь, как только понял, что снасильничал его дозорный, сразу взял на себя ответственность за судьбу девицы. Святослав даже обещал женить, да только вот Алене от этой мысли тошно становилось.
Днями девушка закрывала лицо, чтобы не узнали на тракте, да тенью ходила по городу, закупала по привычке травки всякие, сборы да инструменты лекарские. Трофим заприметил это и чем мог по мере сил помогал, по возможности ночевал в дальней хатке, когда отпускал его князь.
Но после того как вернулись они с Домны, то поняли: лекарка, о которой сказы по краю шли, и есть та самая бежавшая Алена. Трофим наказ принял от князя поговорить с девицей, выяснить все подробно про кончину батюшки его. Для этого взял княжий муж Алену на прогулку.
Девушка тихо шла рядом. Вот они миновали шумный рынок. Вот вышли за частокол. Алена несколько раз поглядывала на Трофима, по всему замечая место, куда её ведут. Погост по обычаю ставили возле дорог, недалеко от леса. От снега могилки казались маленькими домиками, занесённые снегом. Виднелись одинокие протоптанные тропинки, а с краю – вырытые свежие ямы, ожидавшие новых поселенцев.
Трофим заметил, как тряслась девушка, чем ближе они подходили к месту кладбищенскому, где определено было самоубийц закапывать. А когда подвёл Трофим Алену к табличке, на которой значилось Любава-лекарка, немая всхлипнула, осела в сугроб, не замечая стужи. Да, тут она и умерла, здесь лежит Любава, а Алена – вот она, обесчещенная, но живая! Платит за грехи Любавы.
– Твоя могила? – кивнул Трофим строго, хотя сердце его сжималось, как хотелось сжать её в руках своих, да встряхнуть, вскрикнуть: «Что же ты наделала?» – но вслух строго сказал: – Ты должна рассказать мне все, без утайки!
Когда они вернулись с тяжёлой прогулки домой, Алена взяла бумагу. Обмакнула перо в чернила. И начала. Алена нарисовала мужчину, даже, скорее, верно подмеченные приметы в нем. Вот и большая родинка над губой, да седой чуб.
– Воевода Чермный? – уточнил Трофим.
«Да». – головой.
Потом Алена нарисовала мужчину и начеркала в одежде.
– Никита Головомой? – догадался Трофим по черным мехам о прислужнике воеводы.
«Да». – Тут Алена показала, что Никита отрезал ей язык и, стукнув себя кулаком, она легла на стол, закрыв глаза.
– Он тебя и схоронил? А потом?
Алена схватила себя за шею, показывая, как закопали ещё в землицу, а она ползла наверх, задыхаясь от грязи, забившей уши, рот, нос. Да потом и побежала подальше от большого тракта да погубивцев.
– Хорошо, а теперь расскажи мне главное! Про старого князя.
Алена указала на воеводу, потом перевела пальцем на себя и полились слезы, она закивала.
– «Да, да, да»!
Трофим озвучил, хотя волосы на теле его встали дыбом от осознания чудовищности поступка Алени:
– Ты убила по приказу воеводы?
– «Да». – И слезы полились пуще прежнего.
– Скажи, князь бы выжил, ежели не твоя помощь? – Трофим сжал зубы, как подумал, что придётся ему все это князю рассказать. А промолчать не имел права. Погубит он её, нельзя убивца в живых оставлять. Следом закрыл глаза, когда Алена честно пожала плечами. Может, и выжил бы старый князь.
– Ты знаешь, я должен князю правду передать?
– «Да». – лёгкий кивок.
– Ты знаешь, что тебя казнят?
– «Да». – ещё один.
Трофим зло стукнул по столу так, что подпрыгнули посуда и сама лекарка. Мужик схватил девушку за плечи, чем напугал её ещё больше. Долго смотрел Алене в глаза, а потом не выдержал и поцеловал, больно сминая мягкие губы. Сходя с ума, через одежду целуя маленькие груди, вдыхал аромат волос девушки.
Засунул руку под юбки.
– Ты же понимаешь, что князя убила? – Он сжал ей волосы на затылке, заставляя посмотреть ему в глаза.
Кивнула.
– Князя! – Трофим подсадил девушку на стол, сметая все, что на нем лежало. Звон посуды, а следом на звук забежал служивый и, заметив, что творится, быстро удалился за дверь, оставшись незамеченным для обоих.
– Никому ты более этого не покажешь! – Задрал юбки, трясся, как юнец, но и остановиться не мог, не хотел. – Я сам разберусь! Что скажу, то подтвердишь! Поняла?! – Он встряхнул её ещё раз, убедившись, что до девушки дошло.
Алена снова кивнула, Трофим подался вперёд и застонал. Всхлипнула и девушка, принимая своё спасение. А княжий муж не мог остановиться, ведь понимал, что погибель его Алена, и не мог дышать от этого и с тем временем хотел большего. Вколачивался сильнее и отчаяннее, словно хоронил себя Трофим, а перед смертью только одно его держало: вот эта сводящая с ума девушка, с запахом манящим, с шёлковыми губами, с которых срывал вздох и стон собственный сквозь шум. И отчаяние, что следом заполняло его, ведь предавал он все, во что верил. И в поцелуях смешивались слезы не только Аленины, но и его.
Ждали до вечера. Тогда князь и явился, переодевшись в простого служивого, чтобы не заметили его отсутствия.
– В общем, воевода её позвал, когда поздно было, а потом про себя испужался, да и выставил Алену виноватой.
Святослав, не мигая, в упор смотрел на Алену. Девица то краснела, то бледнела, посматривая на Трофима. Да и сам служивый заметно нервничал.
– Все так? – Желваки на лице князя ходили ходуном.
– «Да». – Алена отводила взгляд, а глаза были полны слез.
– Хорошо. Скажи, воевода в смерти отца моего виновен?
Алена заученно пожала плечами.
Святослав, словно в него черт вселился, вылетел из дома, с силой хлопнув дверью. Трофим поторопился за ним.
– Княже! – тихо окрикнул он, догоняя Святослава.
Князь развернулся на месте и ударил служивого в плечо. Трофим не ожидал и отступил. Внутри Загорского же бушевала буря. Святослав все понял, да и что не понять, ведь охранник все поведал ему про Алену и Трофима, да и ежели бы тот промолчал, по поведению девицы, по непривычному взгляду Трофима понял бы все. С разным сталкивался Святослав в своей жизни, особливо при дворе светлого князья, где клубок змей закручен похлеще, чем в Пересеченске.
– Не было нужды у воеводы убивать лекарку, что не спасла умирающего отца, Трофим! Токмо ежели она подельница его! И Чермный убрал девку как ненужного свидетеля, да ещё и язык отрезал! – объяснил негодование князь, не давая оправдаться служаке. Святослав со злостью выплюнул. – Тебя старшим оставляю! Ухожу в поход один! Возьму с собой кузнеца, подготовь одёжу ему да оружие. – И столько было обиды в его взгляде, бессилия и злости, что Трофим опустил голову. Святослав же поднял руки, запрещая и слово молвить. – С тобой позже, сейчас боюсь, могу зла понаделать.
– А Алена, князь? Как же? – Сердце Трофима рвалось в груди: как же князя без присмотра да на непроверенных людей оставлять, да с северянкой. Не успели они познакомиться, а Святослав уже свой бок под волков подставил.
– Сказал же, опосля решу. – И оставил своего верного слугу одного выть на луну.
Глава четырнадцатая
Князь смурной пил медовуху, выходил из бани занырнуть в студёную речку. Трезвел. Снова садился в парную. Потом пил и опять нырял в воды ледяные. Поднял голову. Холодные звезды не мигая смотрели на него. Святослав стоял голый, под богом, один, как, впрочем, и каждая душа, что приходит в этот мир. Одинешенек.
– Ты вымылся наконец? – неожиданно справа подала голос Осинка, ей надоело ждать, пока князь наконец покинет баню.
– Заходи и мойся, коли хочешь. – Хмель немного вытравил злость Святослава, заставляя того ещё раз подумать над тем, что сделал Трофим.
Тем временем северянка пожала плечами да зашла внутрь.
Девица скинула одежду, вымылась, легла погреться на полку. Традиции разогревать шатры, чтобы вытравить всю худобу, присутствовала и у северян, и сейчас Осинка нежилась, позволяя горячему пару расслабить уставшие мышцы. Когда князь воротился, она подвинулась и села, нисколько не стесняясь наготы ни своей, ни князя.