Страница 28 из 47
- Крови? - задумчиво повторил Кайтай. И тут же эхом отозвалась Зельза:
- Крови?
- Я имел в виду то, что сказал, - мягко повторил Хургин. Теперь уже он пристально посмотрел на них. - Ну что ж, придется рассказать вам еще кое о чем. Но прежде знайте: если пойдете дальше - вы пойдете навстречу своей гибели. Мы не станем удерживать вас. Но мы убьем вас, если вы вернетесь обратно от... оттуда.
- Я понял, - сказал Оуэн. Должно быть, в тоне его голоса прозвучал вызов, так как Хургин поднял голову и, поглядев на топор, покачал головой:
- Нет, Оуэн из Маррдейла. Ты, конечно, храбрый и опытный воин, а мы мирное Братство. Но ты наверняка умрешь. Не проходит года, чтобы несколько человек не поднялись туда, с западной стороны гор, к большому перевалу, или не пытались бы пройти другими горными путями. Один, десять или сто... это не имеет значения, хотя, в их состоянии, они, как волки, не верят друг другу и не путешествуют иначе как вдвоем или втроем. Но даже они оказываются смертны... при определенных условиях. У наших наездников стрелы с серебряными наконечниками.
- Серебряные наконечники? - переспросил Оуэн, и тут внезапная догадка и страх стали проступать на лицах Кайтая и Зельзы.
- Серебряным можно убить врикола, - тихо сказала Зельза.
Пристально, внимательно Хургин посмотрел на Зельзу:
- Ты знаешь это слово? Тогда, наверное, вам известно и многое другое. Он оглядел остальных.
- Нам мало что известно, - примирительно заявил Оуэн. - Мы обычные путешественники. Конечно, нам, как и любому, приятно было бы найти богатство, но у нас иная задача, любезный господин, и поверьте, если бы это было в моих силах, я бы не задумываясь повернул обратно. Но мы должны идти вперед.
- Должны, - Хургин приподнял левую бровь, - что ж, тогда я расскажу вам все. Это долгая и жестокая история, но мне придется сократить ее, чтобы не слишком задержать вас на пути к вашей смерти.
Он откинулся на стуле и потер ладонью бороду.
- Мы, те, кто зовет себя Братством, - последние из священников, которые были призваны идти путями истины и служить нашей святой вере. Когда-то давно мы жили вместе с народом, который владел побережьем Древнего моря, лежащего к западу отсюда. Это был древний народ, мудрый, сильный и многочисленный. Они знали очень многое: среди них были и великие врачеватели болезней, и непревзойденные строители зданий, а некоторые даже знали язык моря и могли говорить с его обитателями. Делали они и многие другие, более поразительные вещи.
- Они овладели даже искусством задерживать приход смерти... на долгие годы, дольше, чем вы можете себе вообразить, - спокойно продолжал Хургин, потому что эти люди ужасно боялись умирать. Жизнь для них была весьма приятной, и тяжело было расставаться с нею. И все их знания не давали им ответа на вопрос, что же приходит после смерти.
Кайтай тонко улыбнулся:
- А я, всего лишь скромный искатель мудрости, знаю этот ответ.
- Ты уверен? - с улыбкой спросил Хургин. - Я знаю, о чем ты подумал, желтолицый. Множество жизней, снова и снова... Как-то сюда забрел один из твоего народа. Он был мудрее тебя. Он остался с нами. - Хургин развел руками.
- В любом случае, эти люди никогда не верили в то, чего не могли увидеть глазами. Они искали и нашли способ обойти смерть, и это стало их проклятием.
Он глубоко вздохнул и закрыл глаза.
- И вот что случилось. Это страшно слушать, а куда отвратительней рассказывать, однако это правда. Я уже сказал, что эти люди нашли способ обмануть смерть. Но открыт он был очень немногим. Это означало, что эти немногие, те, кто обладал властью, и их семьи, стали, как вы их назвали, вриколами. Их тела сохраняли в себе жизнь, большей частью находясь в состоянии сна и иногда по ночам обретая способность двигаться, как обычные люди. А их... двойники... новая, странная форма бытия... продолжали жить и купаться в негаснущем холодном огне радости существования в особой стране, где властвовала смерть среди жизни. Они стали как бы бессмертными, вне круга жизни и смерти.
- Это там холодный огонь, - вдруг сказал Оуэн, - где кажется, что светит солнце, а его нет. Где стоят деревья из камня и река из стекла...
Хургин замер и впился взглядом Оуэну в глаза.
- Ты видел это место? - требовательно спросил он ровным голосом.
- Мне... о нем рассказывали, - хрипло ответил Оуэн и прикусил губу. Продолжайте, пожалуйста.
- Но у этого бессмертия была своя цена, - вновь заговорил Хургин, - и цена эта - человеческая жизнь. Чтобы питать эту новую форму бытия, требовалась хотя бы одна человеческая жизнь в день. Ежедневное убийство: они питались, как волки, убивая людей. Но это не останавливало их: ведь они были высшие, и у них была власть. Крестьяне, рабы, простолюдины - жили, чтобы служить их нуждам, могли и умереть для их нужды. Тогда, в годы величия царства, у них всегда были пленники и рабы. Я ведь уже говорил, что народ этот был в большой силе на побережье Древнего моря.
Зельза побледнела и вздрогнула.
- Что это за жизнь, - тихо и потрясенно заговорила она, ясно вспомнив виденную ею самою картину, - кровь детей...
- Дети, старики, молодые, кто угодно, - продолжал Хургин. - Не стесняйся, дитя, своего ужаса. Все, кто узнавал об этом, испытывали страх. Мы, основатели Братства, тоже его пережили. Многие пытались бороться. Были и войны в царстве, гражданские войны, долгие и жестокие. Некоторые служили своим хозяевам-вриколам из страха, из надежды быть допущенными в этот рай смерти... а вриколы были могущественные маги и знали толк в войне. Но под конец вся страна восстала против них, и все было уничтожено, все, кроме самого города, который они удержали до конца. До некоторой степени они и сейчас им владеют.
- Так, значит, эти... эти вриколы еще живы? - спросил Оуэн.
- Город есть и сейчас, - ответил Хургин. - Пустой и безжизненный, как череп. Дворцы и сады все еще стоят. И люди, что служат вриколам, есть еще там - они существуют как рабы и, конечно, как пища вриколов. Кое-кто из них - дуралеи вроде вас, кого слишком далеко завели истории о богатстве. Но много и таких, кто сохранил верность своим господам до конца. Человеческая природа непостижима: иногда люди готовы служить даже таким хозяевам, как вриколы, лишь бы не покидать насиженных мест.