Череп колдуна

- У тебя слишком острое чутье, желтолицый, - огрызнулась Зельза, - но ты прав. Мне не нужно произносить вслух заклинания.

- Что же это тогда за ворожба? - заинтересовался Оуэн.

- Ты хочешь отправиться со мной искать ту землю? - спросила Зельза.

- Когда захочешь, - отозвался он.- Но я больше не стану есть те черные ягоды, которые давал мне Кайтай. Они не помогают во второй раз. Я знаю, я пробовал. А какой способ знаешь ты, чтобы попасть туда?

- Увидишь, - отвечала она. - Очень скоро.

- Я же сказал, - проговорил Оуэн, потирая тыльной стороной ладони бороду, - когда захочешь.

Голый ребенок появился вновь - ковыляя, он пошел к Оуэну. Тот подвинулся к нему и дал ему палец, который ребенок с торжеством ухватил. Это был мальчонка, большеглазый и подвижный, как все дети его возраста. Он обследовал одежду Оуэна, топор, лежавший рядом, и особенно был очарован рыжей бородой.

Ребенок подполз, потянулся к бороде, но промахнулся и упал. Падение не особенно огорчило его: он просто переместил свой интерес на дорожный мешок, который тут же раскрыл и засунул в него свои крошечные ручонки.

- Эй, нет, приятель, это ты не трогай, - сказал Оуэн, оттаскивая малыша. Но тот уже обнаружил черную шкатулку и крепко вцепился в нее.

- Ма! - произнесло дитя, не желая выпускать свою добычу. Незаметно его пальчики сдвинули крючок и освободили крышку. В ту же секунду он засунул вовнутрь палец, но тут же с воплем выдернул руку. Оуэн мгновенно накинул крючок и бросил шкатулку в мешок. Мальчишка уполз к матери, и та теперь утешала его.

- По-моему, это укус, - тихо сказал Оуэн Кайтаю.

- Я думаю, ты прав. - Кайтай незаметно подвинулся ближе к ребенку и кинул на него взгляд. - Да, небольшой укус, на руке.

- Будь проклят этот ящик! - выругался Оуэн. - Может, наши дела пойдут лучше, если мы зароем его?

- Ведь ты же сам заключил сделку, - вразумляюще сказал ему Кайтай. - И потом, я не думаю, что на этом закончится власть Мирдина Велиса. Такие договоры надо выполнять.

Один из Феппов подошел посмотреть на шкатулку, и его брови поднялись в изумлении. Он прижал ее ручкой грубого кремневого ножа, с помощью которого он только что ел, и с вопросительным восклицанием взглянул вверх, на Оуэна.

Оуэн хладнокровно пожал плечами.

- Надеюсь, он решил, что ребенок поранил палец о гвоздь, - пробормотал Оуэн, при этом приветливо улыбаясь человечку.

Тот снова наклонился над шкатулкой, водя пальцем по ее странным резным узорам. Вдруг он закричал что-то на своем языке. К нему подошел другой мужчина, а затем и старейшина. Все трое склонились над шкатулкой и обсуждали ее, гортанно переговариваясь.

- Похоже, она им не понравилась, Оуэн, - предупредил Кайтай, - будь осторожен.

Один из мужчин медленно отошел и заговорил с женщинами. Все племя собралось в конце зала, у двери, а вождь его, Фепп, старейший из них, встал немного впереди, как бы защищая свой народ.

Он торжественно поднял вверх руку.

Он говорил долго, раскатистыми фразами, которые ясно выражали гнев, страх и отказ в гостеприимстве. В голосе его зазвучали необычные нотки как у священника, изгоняющего бесов. Затем, медленно продвигаясь, вся группа ушла в темноту, мужчины впереди, женщины позади, причем, удаляясь, они ни на мгновение не спускали глаз с пришельцев. Они двигались спиной вперед, в темноту, и вскоре совсем исчезли из виду.

- Им не понравилась наша компания, - сказал Оуэн, глядя им вслед. - А может, его компания. - Он поглядел на шкатулку. - Чем бы ты ни был, а от друзей ты нас освобождаешь с потрясающей быстротой. Сперва команда, теперь этот жалкий народишко. - Оуэн крепко стукнул костяшками пальцев по крышке. - И все же не хотел бы я повстречаться с тобой как-нибудь темной ночью.

Шкатулка не отвечала. Зельза холодно рассмеялась шутке.

- Череп колдуна не разговаривает ни с кем, - заметила она. - Я сомневаюсь, что он сказал бы тебе что-нибудь приятное, даже если бы и заговорил.

- Тогда ступай назад в мешок, - проговорил Оуэн. - Ну что ж, не думаю, что наши маленькие друзья попытаются зарезать нас в темноте, но лучше я подложу в огонь еще полено. Зельза... ты говорила, что можешь помочь мне попасть в мой сон. Расскажи мне об этом. Как и когда мы попадем туда?

- Если хочешь, можно сейчас, - отвечала она. - А как? У меня есть ключ. Тебе незачем в это вникать.

- Что я должен делать?

- Сядь напротив, вот так. Прими удобную позу. Я возьму тебя за руки, желтолицый, ты будешь сидеть у входа и охранять нас: мы как будто погрузимся в сон на время. Но стоит тебе громко позвать нас, и мы тут же проснемся. Говоря все это, Зельза не отрываясь смотрела Оуэну в глаза. Ее руки сильно сжимали его запястья, большие пальцы лежали на пульсе.

- Тебе покажется, что мы пропутешествуем долго, очень долго, но бывают разные виды времени... здесь пройдет не больше нескольких минут. - Оуэн, глядя в черный омут ее глаз, слышал слова очень неясно, как бы издалека. Мы отправляемся туда, и мы сможем увидеть..

10

"Ты солгала, цыганка" - Оуэн выговорил эти слова и не услышал их звучания, однако понял, что слова просто каким-то образом были.

"Я не солгала. Это город, который ты видел во сне, но ты еще не затянут в него, как муха в паутину, ты можешь передвигаться по нему свободно, как захочешь. Иди же и смотри".

Оуэн увидел удивительный пейзаж из своего сна: деревья, сверкавшие на солнце, как драгоценные камни, больше напоминавшие изумруды, чем живую зелень. Между деревьями белые строения, стены и дорожки, как в саду. Неподалеку река, настолько спокойная, что казалась стеклом, неподвижно лежащим под ослепительно ярким солнцем. Свет исходил как бы отовсюду и ниоткуда: Оуэн нигде не видел солнца.

По дорожкам двигались фигуры - мужчины и женщины, красивые, в мантиях, - и тихо улыбались. Они ступали неслышно и ни с кем не разговаривали, проходя по своим делам.

В прошлый раз Оуэн был одним из них. Он тоже проходил здесь в своем сне. Тогда у него было другое имя, но теперь он не помнил его. И она тогда тоже была здесь, - этого он не забыл. И сейчас она здесь, где-то среди белых строений.

Голос Зельзы беззвучно шептал ему. "Иди, смотри..." Он двинулся, плывя среди деревьев... каменных деревьев, как он теперь понял, тех, о которых пелось в песне. А впереди он увидел себя. Он знал человека, шедшего сейчас по дорожке, - это был он сам в первом его сне. Впереди показались белые ворота: человек подошел к ним и вошел внутрь.