Страница 18 из 47
- Ты, - он бросил руль в руки Зельзы, - держи так, крепко держи. Вцепись в палубу, женщина, и не давай ему двигаться, иначе через минуту мы врежемся в берег.
Прыгнув через перила мостика, Оуэн оказался на нижней палубе, кинулся к шкотам и стал тянуть вместе с Кайтаем. И наконец шкот был выбран, парус свернут, и корабль благополучно заскользил вдоль берега.
- Все в порядке, Зельза... теперь я возьму его. - Оуэн снова подтянул рулевой шкот и стоял теперь, опираясь о перила и тяжело дыша. - Небольшое упражнение укрепляет ноги. Клянусь носом святого Луки, этот корабль плавучий убийца.
Кайтай склонился над одним из тел, лежавших на нижней палубе. Затем он выпрямился и обратился к Оуэну.
- Их просто съели, - заключил он мрачно. И посмотрел в сторону темного полубака. - А там...
- Постой, Кайтай, - Оуэн спустился к нему вниз, - ты полагаешь, это наша скромная посылочка... сотворила все это?
Кайтай кивнул.
- Ну что ж, - Оуэн тыльной стороной ладони задумчиво потер свою рыжую бороду и вздохнул, - сделка есть сделка. Я подрядился доставить этот кусок кости, куда ему нужно, хотя я и предположить не мог, что у него такие вкусы. И где бы ни находилась эта чертова штука, сейчас она отправится обратно в свой ящик.
- Похоже, она не убивает днем, - заметил Кайтай. - Вероятно, она даже не может двигаться.
Оуэн посмотрел на него:
- Черт возьми, я вообще в первый раз в жизни встречаю череп, который способен двигаться, днем или ночью. И очень возможно, что в последний. Однако твои слова меня чуть приободрили. Стой здесь, а я пойду на полубак и поговорю с этим костяным убийцей.
Но когда Оуэн двинулся к носу судна, Кайтай пошел за ним.
Они перешагивали и обходили мертвые тела, обошли руку, лежавшую у закрытой двери. Оуэн пинком распахнул дверь и заглянул внутрь.
- Г-э-э, - неэлегантно издал он. - Подержи-ка дверь открытой, Кайтай. - Затем вгляделся в полумрак, - Есть. Это шкатулка... точно, это она. И крышка закрыта. Ну, попробуем взять ее оттуда.
Он появился в дверях, со страхом неся черную шкатулку на вытянутых руках.
- По весу она такая же, как была, - сказал он. - Может, эта штуковина уже вернулась туда, как змея в свою нору? Думаешь, надо открыть ее?
С минуту Кайтай внимательно изучал шкатулку. Затем взял ее у Оуэна, чуть приподнял крышку и заглянул внутрь. Очень осторожно он закрыл ее снова и тут же накинул металлический крючок.
- Ее открыли - вот так, - показал он. - Теперь она снова заперта, и ничего оттуда не выскочит. А череп внутри.
- Ого! - Теперь Оуэн все понял. - Это старый дурак Чам. Он украл ящик и оттащил его к своей койке.
- И открыл, - добавил Кайтай, - отсюда можно заключить, что Мирдин Велис и вправду не вполне мертв. Или, во всяком случае, предпочитает, чтобы его не беспокоили в его уединении... в его ящике.
Оуэн взял шкатулку, и они направились обратно в каюту.
- Я только спрячу его на место, - сказал Оуэн, закрывая дверцу шкафа. Затем несколько секунд в задумчивости смотрел на нее.
- Как ты думаешь, где сейчас остальной Мирдин? - спросил Оуэн, а Кайтай сухо усмехнулся.
- Тебе что, недостаточно того, что есть здесь? - спросил он.
9
- Теперь, друг, - сказал Оуэн, когда судно шло вдоль побережья к югу, - надо будет думать о том, как благополучно и побыстрей вернуться домой. Ведь команды у нас уже нет. Мы до отвала накормили рыб тем, что пришлось выбросить за борт. Но одни мы не справимся с этим корытом.
- Верно, - ответил Кайтай, - но по мне уж лучше год тащиться по земле, чем день путешествовать морем. В моем народе считают, что мореплавание опасно для здоровья, и, если бы не бальзам Зельзы, я бы наверняка уже умер от морской болезни.
- Похоже, прямо по курсу - круглая бухта, которую мы ищем, - сказал Оуэн, прикрыв рукой глаза. - Теперь остается только надеяться, что мы справимся с рулем: слабый ветерок еще есть.
Все приметы сходились. Заливчик - почти правильный круг спокойной воды - окружали белые пляжи, а за ними виднелся густой зеленый лес. Вдали поднималась гряда гор со слегка убеленными снегом вершинами и узким крутым перевалом в центре. Под слабеющим ветром корабль шел уже намного медленнее. Оуэн спустил парус, и тот лег неопрятной грудой на палубу. Корабль подошел ближе к берегу, и киль слегка заскреб по гальке. Оуэн приподнял каменный якорь и бросил его.
- Такому якорю не удержать эту посудину и при слабом ветре, - объявил он спутникам. - Скорее всего, эта лохань ляжет на грунт при первом же приливе. Сомневаюсь, что мы сможем использовать ее на пути назад, даже если найдем команду. А пока у нас и команды нет.
Кайтай пожал плечами:
- Должна же быть и сухопутная дорога. К тому же мне в общем-то все равно, в какой стране находиться. В диком лесу можно узнать столько же, сколько и в большом городе.
Зельза засмеялась:
- Желтолицый - не любитель городов, как и я. Лично я не буду огорчена. Мой народ найдет себе другую царицу, пока я не вернусь - если я вообще когда-нибудь вернусь, - а я буду рядом с доблестным господином Оуэном...
Тут Оуэн бросил на нее взгляд:
- Ты когда-нибудь прекратишь дразнить меня?
Она посмотрела на него сверкающими черными глазами:
- Я не всегда шучу. И я уже почти устала ждать, пока мой господин Оуэн вспомнит, что я - плоть и кровь, а отнюдь не видение. К тому же я могу еще сделать то, что делают цыганки.
Оуэн ответил ей холодным взглядом. И вдруг подбородок Зельзы дернулся, и она отвернулась.
- Проклятый, - пробормотала она и закрыла лицо капюшоном.
- Ты, - сказал глядя на нее Оуэн, - и плачешь? Цыганки не плачут.
- Верно, - ответила Зельза и подняла голову: глаза ее сверкали, но в них не было слез.
- Возможно, придется долго идти пешком, - сказал Оуэн. - Если бы только на этой посудине была хоть пара лошадей... Ну да ладно, пойдем потихоньку - шаг за шагом.
Он испытал странное, немного безумное чувство радости, когда они двинулись через лес к едва видневшейся вдали гряде гор. Оно проявилось в его походке, когда он пошел вперед, держа на плече топор и сдвинув шлем на затылок. Что-то тянуло его туда, что-то как будто шептало из-за гор голосами из почти уже забытого им сна.
Это был светлый и прозрачный сосновый лес. По подушке из опавших игл под тенью деревьев шагать было легко и приятно. Но что сразу насторожило Кайтая, хорошо знавшего жизнь дикой природы, - это тишина. Казалось, в том лесу не было ни белок, ни птиц.