Осколки

Замок оживал.

Обивщик мебели прочно переселился в Ларон, торговец тканями, видел Анну чаще, чем собственную супругу. Бригаде швей отдали огромную гостиную под мастерскую. И это если не считать кузнецов, гончаров, башмачника и еще целой толпы народа, что теперь оббивалась возле замка в попытке продать что-нибудь или найти заработок.

Анна же, за исключением того, что наблюдала за работой мастеровых, вела также борьбу с шессой Граншар, по поводу открытия закромов. Только недавно она выдержала самый настоящий бой, когда в замок привезли магические светильники и стали их устанавливать. Когда экономка увидела это, то ее едва удар не хватил. Анна даже испугалась, что несчастная женщина скончается на месте от разрыва сердца. Но все же отстояла свое желание.

— Факелы коптят, — непререкаемым тоном произнесла молодая хозяйка. — А магические светильники и служат дольше и вони от них нет никакой. Всего-то и надо, что раз в год вызывать мага, чтобы он их подзаряжал.

— Раз в год? Вызывать мага? Вы представляете, сколько это стоит? Это настоящее расточительство!! — бушевала шесса Граншар. Она уже давно утратила весь свой налет ледяной невозмутимости и то и дело срывалась с шипения на легкое повизгивание. Кричать на хозяйку она себе позволить не могла, потому и выказывала собственное неодобрение таким интересным способом. — Да все маги — порождения Шарха! Они продали свои души за то, чтобы творить мерзкие фокусы и…

— Его Величество Индаро Второй, с вами не согласится, — невозмутимо привела Анна единственный довод, который пришел ей в голову в этот момент. — Наш король издал особый указ, по которому все маги охраняются законом и подлежат призыву на государственную службу. Или вы думаете, что и наш сюзерен тоже… порождение Шарха?

Шесса Граншар на это лишь шумно выдохнула и резко развернувшись, скрылась за дверью, до самого вечера не показываясь хозяйке на глаза. Анна бы и дальше ее не видела, но на следующее утро запланировала все-таки провести ревизию тех самых хранилищ, в которых были собраны все предметы роскоши прежних хозяев.

Чего тут только не было!

Молодая шиисса чувствовала себя искателем сокровищ, которому посчастливилось их все же найти. Дорогая посуда из тончайшего фарфора, расписанная самыми известными мастерами мира, золотые и серебряные блюда, громадные напольные вазы, стоимостью с добрый выезд каждая, бокалы и чаши из горного леоринийского хрусталя, каждый из которых являлся произведением искусства и еще, и еще, и еще… Тяжелые портьеры, великолепные гобелены, расшитые вручную, ковры, безделушки, что ранее вероятно украшали каминные полки — столько богатств в одном месте, Анна никогда не видела, даже в тот свой единственный визит в королевский дворец.

Призвав на помощь двух горничных и трех лакеев, она неделями перебирала собранные в запасниках экономки вещи, решала, что можно использовать дальше, а что уже безнадежно испорчено. К слову сказать, свозя все эти предметы роскоши в огромные гостиные, экономка все же отнеслась к ним с должным вниманием — почти ничего не было разбито или сломано, посуда покоилась в деревянных ящиках, и каждый предмет был аккуратно завернут в холстину или переложен соломой, ткани были аккуратно сложены, другие вещи расставлены так, чтобы не испортились и не разбились. За одно это уже можно было похвалить экономку, которая, кстати, совершенно не принимала участия в этом поиске сокровищ, но уже смирилась с тем, что как раньше в замке не будет. Шесса Граншар неотрывно следовала за молодой хозяйкой, стояла в паре шагов от нее и только неодобрительно сопела всякий раз, когда Анна тихонько вскрикивала, обнаружив что-нибудь по ее мнению интересное.

А вот Рейджен вообще не принимал никакого участия в обновлении замка. Он все чаще и чаще пропадал где-то, отговариваясь тем, что объезжает окрестности и знакомится со своими владениями. Но Анна в это уже не верила. Каждый раз, когда вставал этот вопрос, шесса Граншар делала такое лицо, что казалось, будто бы она съела что-то кислое или слишком соленое. Один раз Анна не выдержала и спросила:

— Объяснитесь, шесса Граншар. Вы так скривились, когда узнали, что шиисс ШиЛарон находится в отъезде, будто бы знаете нечто такое, что неизвестно мне? Говорите!

Экономка нехотя пояснила:

— Это не мое дело, шиисса, но всякий раз, когда шиисс ШиЛарон уезжает, шесс управляющий остается в замке.

— И что тут такого? — не поняла Анна.

— Как что? Шиисс ШиЛарон ранее совершенно не интересовался ведением дел в его владениях, он здесь чужак, не знает ни местности, ни людей, но упорно не берет с собой того единственного, кто может поспособствовать быстрейшему знакомству с округой! Это странно, не находите?

— Вы знаете, куда ездит шиисс?

— Понятия не имею, — поджала губы экономка, но сомнений не оставалось, если шесса Граншар и не знает доподлинно, то выводы сделала.

Этих слов стало достаточно для того, чтобы Анна заподозрила неладное. Рейджен и в самом деле стал уезжать все чаще и чаще, по приезду он отшучивался, явно не желая посвящать ее в цели своих поездок. Служанки на кухне шептались о том, что в соседнем городке шиисса видят чаще, чем в собственном замке и Анне все это очень не нравилось. К тому же она чувствовала, как пропасть между ними становится все шире и шире. Рейджен постоянно отшучивался, никогда не говорил с ней откровенно и серьезно, и она все чаще ловила на себе его задумчивый взгляд. Что все это значило, молодая шиисса не знала, но накручивала себя с каждым днем все сильнее и сильнее. Анне все сложнее было улыбаться, все труднее получалось выглядеть беззаботной и веселой.

Рейджен завалил ее подарками: драгоценности, предметы роскоши, туалетные принадлежности, по стоимости сравнимые с теми же драгоценностями, дорогие ткани… белье. Всякий раз, когда она вспоминала о последнем подарке шиисса ШиЛарона, щеки ее заливал румянец. Это она, наивная, считала, что та ночная сорочка, захваченная из Дорвана, неприлична? О, нет, по сравнению с последним подарком Рейджена, та самая сорочка выглядела как одеяние жрицы Сиятельной. Но это было не самым ужасным. Подарив ей развратную ночную рубашку из ярко-алого, совершенно прозрачного материала, Рейджен настоял на том, чтобы Анна непременно ее примерила. А когда она, стесняясь и закрывая себя руками, появилась из гардеробной, собственноручно стащил с нее это постыдное одеяние. То, что последовало после, заставляло краснеть уже не только щеки, но и шею, и грудь.

Анна вздохнула, на миг прикрыла глаза. Если Рейджен и завел любовницу на стороне, то он явно не собирается пока давать ей, Анне, от ворот поворот. Он не охладел к ней ни на миг, каждую ночь, что проводил в замке, он проводил в их общей постели, и они там не спали… почти совсем. Так что же значат все эти его отлучки? Почему он что-то скрывает от нее?

— Открывайте! — отогнав от себя нехорошие мысли, чересчур резко приказала Анна.

Они с шессой Граншар и двумя молоденькими горничными, только недавно нанятыми в замок, стояли возле двери в очередное хранилище. К слову сказать, оно, кажется, было последним. Экономка нервно передернула плечами, но послушно вставила ключ в замочную скважину и распахнула перед Анной дверь. Девчонки-горничные, проскользнули внутрь первыми, неся в руках магические светильники, но те оказались излишними. Дневной свет ярко заливал огромную гостиную, через незашторенное окно. В этой комнате было собрано… оружие. Много оружия. Так много, что Анна даже растерялась на миг. Она никогда раньше не видела такого скопления различных ножей, кинжалов, мечей и… вряд ли бы она могла назвать даже половину предметов, находящихся в этой комнате. Но это с одной стороны, а вот вдоль другой стены стояли картины. Портреты и пейзажи, натюрморты, акварели — их здесь было столько, что глаза разбегались от обилия лиц и красок.

Анна медленно шла по узкому проходу, разглядывая все это богатство, шесса Граншар следовала за ней на расстоянии нескольких шагов и тихонько сопела. Девчонки-горничные замерли почти у самых дверей, тихонько перешептываясь между собой.