Осколки

Граф поправлялся быстрее. Он много ел, еще больше пил воды, спал. Через два дня он уже вставал, правда, выходить из своих покоев не торопился.

— Зачем вы это сделали? — прохрипел Рейджен. — И что вы вообще сделали? Я же умер. Я это точно знаю. Как вам удалось вернуть меня обратно?

— Что ты знаешь о магии Вандора? — поинтересовался граф, опираясь бедром о стол и складывая на груди руки. Солнечный свет падал из-за его спины, отчего рассмотреть лицо не получалось, и высокая фигура наместника Пограничья выглядела темной и очень тонкой, неестественно худой, хоть граф уже и почти пришел в норму.

— Мало, — попытался пожать плечами Рейджен, но у него не получилось. После возвращения он еще плохо контролировал собственное тело.

— Но о том, что вандорцы обладали особенным даром, ты знаешь. Об этом знают все. Тем более, в Пограничье, учитывая, что местные жители по большей части потомки этого народа.

О Вандоре действительно знали, как и о той войне, что унесла не только жизни большей части населения двух держав, но и стала причиной исчезновения княжества, на месте которого теперь прочно обосновался Великий разлом. Но это было давно, почти пятьсот лет назад. А Рейджену никогда не было интересно копаться в прошлом — в настоящем куда больше всего интересного.

— Вандорцы на самом деле обладали редким магическим даром — они могли поднимать умерших, возвращать души из-за черты… ну и уводить их туда, раньше срока. Именно это и стало причиной того, что Шархемские правители решили уничтожить княжество. Кто захочет иметь под боком настолько сильного соседа?

— Мне казалось, что князи Вандора просто умели разрывать пространство и переноситься на огромное расстояние за считанные минуты и без лошадей.

— Это тоже, — кивнул Критиан и, придвинув к себе стул, уселся. Он все еще был слаб, хоть силы и возвращались к нему намного быстрее, чем к Рейджену. И наместник уже не выглядел высохшей мумией, хоть и поражал чрезмерной худобой и запавшими щеками. Даже волосы висели по обе стороны лица тусклыми безжизненными сосульками. Но он мог ходить, в отличие от Рейджена. — Но перемещение в пространстве не единственное, что они могли.

— И вы тоже? Тоже можете поднимать мертвых? Возвращать души с того света?

— Ну, — улыбнулся граф и скривился, когда от этой улыбки на нижней губе появилась трещинка. Слизнул выступившую капельку крови и, откинувшись на спинку стула, продолжил, — ты же живой.

— Но… — Рейджен этого не понимал. Тогда не понимал. Он не разбирался в магии, поскольку сам магом не был, лишь чувствовал ее в других. — И вы можете так… ну… кого угодно и сколько угодно? То есть, теоретически, можете воскресить всех?

— Нет, — помрачнел Кристиан. — не могу. Честно говоря, даже не был уверен, что с тобой получится. Если бы не Ашер я не согласился бы на это безумие, но стоит признать, что результаты поражают. Это… это просто невероятно! Надо обязательно исследовать нас обоих и записать все. Провести пару опытов, чтобы закрепить результаты. Это великое открытие!

Его глаза вспыхнули как две яркие звезды. Граф был воодушевлен, восторжен. Он говорил и говорил, рассказывал Рейджену о магии и истории своего рода. Кристиан ШиДорван вообще был умным человеком и талантливым магом. Вот только…

— Магия уходит из нашего мира, — заявил он. — Ее вытягивает Разлом и твари, что лезут с той стороны. С каждым новым поколением, магов не просто рождается меньше, они становятся слабее. Намного слабее. Мои предки могли поднимать армии и подчинять их себе. А я… я едва не отправился на тот свет, попытавшись вернуть тебя одного. И больше вряд ли сумею повторить этот подвиг.

— Что вы со мной сделали? — лежать в постели графа ШиДорвана день за днем, практически без движения, было не просто тоскливо — Рейджену уже выть хотелось от скуки. Но он ничего не мог поделать. Даже встать пока не мог, собственное тело его не слушалось.

— Я привязал тебя по крови.

— Как это?

— Вот так. Влил свою кровь в твои вены, закрепил все это магией и отдал приказ жить.

— Приказ? — усмехнулся Рейджен. — А если бы я не подчинился приказу?

Кристиан усмехнулся.

— Ты не маг. У тебя не было ни малейшего шанса.

— То есть, вы капнули в мою рану своей крови, — скептически произнес Рейджен, — добавили магии, сказали: «Живи!» и я ожил? Вот так просто?

— Ну… — рассмеялся граф ШиДорван, — если совсем просто, то да. Но на деле, все сложнее. Намного сложнее. Я не просто «капнул» в тебя своей крови, я сделал тебя своим кровником.

— То есть, — недоверчиво произнес Рейджен, — я теперь тоже ШиДорван?

— В каком-то смысле, так и есть. Добро пожаловать в семью, сын мой.

Рейджен на это ничего не ответил, лишь только сверкнул недобро глазами в сторону своего сюзерена.

А потом начались сложности.

Магии в Рейджене как не было, так и не появилось. Но после ритуала или из-за крови графа, врожденный дар чувствовать магию в других, стал усиливаться. Более того, теперь Рейджен еще и видеть ее мог. Когда это случилось впервые, и он вдруг заметил радужные всполохи, проскальзывающие по коже Кристиана, решил, что начались видения. Потом, правда, привык, приспособился. А заняв пост главы Службы безопасности Дорвана, так и вовсе стал пользоваться этой способностью без зазрения совести. Это же так замечательно, доподлинно знать, кто из окружающих маг и даже видеть, когда этот маг пользуется своими способностями.

Но была и обратная сторона возвращения с того света. Вернувшись в тело, душа словно замерзла. Заледенела. А в груди поселилась гулкая пустота. Чувства и эмоции, отличающие людей от остальных существ, населяющих мир, стали Рейджену недоступны. Он замерзал жарким летом. Был одинок даже рядом с родными и близкими. Иногда Рейджену казалось, что если он вдруг замрет на одном месте хотя бы ненадолго, то покроется толстенной коркой льда. И достаточно будет небольшого толчка, чтобы эта глыба, в которую он превратится, разлетелась на сверкающие на солнце кристаллики льда.

Тогда-то и пришла на ум мысль снова стать Ветром.

Рейджен отправился на границу, но не пошел на службу в гарнизон форта Ишар, являющейся последним оплотом спокойствия жителей Пограничья, да и всего Шархема. Он с маниакальным упорством стал искать опасности, ввязываться в заведомо проигрышные схватки. Ничто не могло его остановить. Ни уговоры братьев, ни слезы матери, ни предупреждения графа. Кристиан и в самом деле стал для Рейджена самым близким человеком. Другом, наставником, братом. В их жилах текла одна кровь. И иной раз казалось, что и сердца стучат в унисон. И благодаря этой крови, Рейджен приобрел очень интересную особенность — он смог проходить сквозь магическую преграду, отделяющую Разлом от остального мира.

Опасность — единственное, что давало ему возможность почувствовать себя живым. Скольжение по тонкой нити, натянутой над пропастью, наполненной его личным безумием. Только так, он мог снова окунуться в ощущения, почувствовать себя цельным, существующим.

Это длилось два года. За это время Ветер — наемник без лица и имени — стал легендой Пограничья. О нем слагали стихи и песни, передавали истории о его подвигах из уст в уста. Он стал героем. Мечтой. Живым мифом.

— Прекрати рисковать своей жизнью, — Кристиан был единственным, кто мог достучаться до Рейджена. Наверное, именно поэтому, граф всегда исполнял нелегкую роль его совести. — Это неприятно.

— В каком смысле? — Рейджен лениво развалился в кресле у камина в кабинете графа.

— В таком, что мы с тобой кровники, и я чувствую эхо твоих эмоций. И мне это не нравится.

— И что? — они уже были друзьями и Рейджен мог позволить себе задавать вопросы.

— Это неприятно, — повторил граф.