Осколки

Шесс Рейджен на удивление ее не донимал. Ни разу даже не заговорил, если не считать тех случаев, когда это было необходимо, и избежать приветствия или пары фраз не представлялось возможным. Он, казалось, полностью был поглощен своей невестой, не сводил с нее глаз, сопровождал на прогулки по оранжерее, усаживался подле нее в гостиной или музыкальном салоне. А на Анну даже украдкой не смотрел. Откуда она это знает? Да потому что сама, то и дело, бросала взгляды из-под ресниц на шесса Рейджена. И еще ни разу не встретилась глазами с ним.

Огорчало ли ее это?

В общем, нет, но…

Этот новый шесс Рейджен был совсем не страшным. Его Анна не боялась и даже стала задумываться о том, что и раньше воспринимала ситуацию несколько искаженно. Она вспоминала те мысли и чувства, что владели ей всего лишь месяц назад, когда экипаж под покровом ночи увозил ее из Пограничья. Тогда сердце шииссы сжималось от страха, что Рейджен ее догонит. А теперь вот, догнал, но не спешит снова заявлять на нее какие бы то ни было права и вообще будто не замечает.

Был уже вечер. Кто-то из гостей еще оставался внизу, но Анна решила подняться в свою спальню. По пути зашла в библиотеку, прихватила с собой какую-то книгу, чтобы скоротать время — в последние дни она плохо спала по ночам. Все время прохватывалась, прислушивалась к происходящему вокруг, подспудно ожидая чего-то. Возможно, она ждала появления призрака, но даже мертвая шиисса больше к ней не являлась.

Поднявшись по лестнице, Анна ступила на ковровую дорожку, покрывавшую пол в коридоре второго этажа. Мысли молодой шииисы витали где-то далеко и, наверное, именно поэтому она не заметила, что не одна здесь. Мужчина приблизился к ней решительно и быстро. Вот только что никого не было, а тут вдруг прямо перед Анной появилась высокая фигура, а в следующее мгновение ее схватили и, зажав рот, чтобы не закричала, потащили по коридору к распахнутой двери.

Она так испугалась, что не оказала никакого сопротивления. Даже не дернулась ни разу, позволяя мужчине затащить себя в комнату и пинком ноги захлопнуть дверь.

— Ну, вот, — нехорошо улыбнулся виконт ШиАрхар, — теперь нам точно никто не помешает.

Он больше не зажимал Анне рот, но и отпускать от себя не торопился, прижимал обеими руками к своему телу. Шиисса дернулась, пытаясь отстраниться и — о, чудо! — ей это удалось. Правда, бежать было некуда — виконт стоял рядом с дверью, загораживая выход.

— Что вы делаете? — просипела Анна — собственный голос изменил ей. От страха она не могла соображать, не могла двигаться и только широко открытыми глазами наблюдала за тем, как ШиАрхар медленно запирает дверь на ключ, затем по-прежнему предвкушающе улыбаясь, демонстративно опускает ключ в карман собственного сюртука.

— Вот так, — произнес он, делая шаг по направлению к своей жертве.

Анна вздрогнула и поспешила отбежать от мужчины на несколько шагов. Теперь она стояла почти рядом с кроватью, а ШиАрхар, в очередной раз усмехнувшись, направился к секретеру, наклонился и что-то достал из ящика. Глаза Анны едва не вылезли из орбит, когда она рассмотрела небольшой пирамидку из красного стекла. Магическая глушилка. Она слышала о таких вещах, когда жила в столице. Дорогой амулет, при активации способный поглотить все звуки в ограниченном пространстве, вот как, например, эта комната. Тетушка Полин как-то рассказывала, будучи в благостном расположении духа, что при дворе такие штуки особенно в ходу, и чаще всего используются для того, чтобы уединиться с любовниками в королевском дворце. Что воспользоваться глушилкой, не надо быть магом — достаточно просто повернуть верхушку пирамидки и заклинание начинает действовать.

Анну затрясло. Осознание ужаса собственного положения нахлынуло лавиной. Она сорвалась с места и бросилась к двери. Принялась колотить по ней кулаками, кричать, звать на помощь. Но и сама понимала, насколько все это бесполезно — никто ничего не услышит. Ни звука не проникнет сквозь запертую дверь. По крайней мере, до тех пор, пока не дезактивировать амулет, ну или пока не закончится действие заклинания. Только вот такие заклинания могут длиться часами или даже днями — все зависит от того, сколько золота заплатил ШиАрхар за эту штучку.

— Успокоилась? — ехидно хмыкнул виконт, когда Анна перестала колотить по двери и, утирая слезы, что ручьями стекали по ее лицу, обернулась к нему. — Так-то лучше. Хотя… — и тут он многозначительно подмигнул.

— Вы не имеете права, — замотала головой несчастная шиисса. — Не имеете права удерживать меня здесь. Отпустите! Немедленно откройте дверь! Я никому ничего не расскажу, если вы сейчас же меня отпустите.

Веселость разом слетела с виконта, его лицо вдруг застыло уродливой маской из смеси презрения и злости. В несколько шагов он преодолел разделяющее их расстояние и наотмашь ударил девушку по щеке. Голова Анны мотнулась, сама шиисса пошатнулась и, не устояв на ногах, впечаталась спиной в дверь, больно ударившись затылком. В голове зашумело, перед глазами заплясали черные точки, а во рту появился солоноватый привкус крови.

Но виконт не удовлетворился этим, схватил ее за волосы, оттянув голову назад. Он не обращал никакого внимания на слезы, что снова брызнули из глаз, ему было все равно, что из рассеченной губы его жертвы сочиться кровь.

— Давай, — прохрипел он, склонившись к самому лицу девушки, — моли меня. Проси. Мне нравится, когда жертва трепыхается. Это придает некой пикантности и особого очарования.

За пеленой слез Анна почти ничего не видела. Голова ужасно болела, левая сторона лица горела словно в огне. Но девушка вдруг почувствовала прилив ненависти, и это странным образом придало ей сил. Она закричала, принялась колотить мужчину кулаками по груди и лицу. Пыталась пустить в ход ногти и, кажется, пару раз смогла-таки оцарапать насильника. Даже мотнула головой, пытаясь высвободить собственные волосы из крепкой хватки. Но достигла только того, что боль стала практически невыносимой. А виконт, по-прежнему удерживая ее за волосы, заставляя прогибаться назад, снова ударил.

От этой пощечины в голове все взорвалось болью, и Анна обмякла. ШиАрхар одной рукой все еще удерживая ее волосы, другой обхватил тонкий стан и поволок девушку к кровати. Заставил встать в изножии и пока пошатывающаяся жертва пыталась справиться с головокружением достал откуда-то тонкие шелковые шнуры. Он ловко обмотал запястья Анны и затянул путы, привязывая ее к столбикам, поддерживающим балдахин. Сопротивление, что пыталась оказать несчастная шиисса, не произвели на виконта никакого впечатления. Он словно и не заметил ее жалких попыток вырваться.

— Ты знаешь, — ШиАрхар приблизился со спины, склонился к ее уху и жарко зашептал, — кляп не очень-то и нужен. Но мне так больше нравится, — и в следующий момент, обхватив ее подбородок пальцами одной руки, больно надавил. А когда Анна открыла рот, чтобы закричать от боли — ее мучитель не обратил внимания на опухающее от пощечин лицо — ловко затолкал ей в рот платок.

Анна задергалась, замычала, пытаясь высвободиться, но сделала лишь только хуже — шелковые шнуры, которыми виконт привязал ее запястья к столбикам, затянулись туже, и больно впились в кожу. Из горла вместо крика вырывались лишь сдавленные хрипы.

Но девушка продолжала извиваться, а когда почувствовала, как к шее прикасается что-то холодное и явно металлическое снова захрипела. Она билась, как птица в силках, только усугубляя свое положение, а проклятый виконт тихонько смеялся, аккуратно разрезая шнуровку на спине, затем рукава. Когда платье упало к ногам Анны, еще больше сковывая ее движения, ШиАрхар отбросил клинок в сторону и тот с лязгом упал на пол. Виконт же, ухватив руками за сорочку, просто разорвал тонкую ткань на две половинки, обнажая спину своей жертвы.

Он резкими, рваными движениями, стянул обрывки ткани вниз и прижался к обнаженной спине своей пленницы. Ладони его принялись путешествовать по ее телу. Но в этих движениях не было ни ласки, ни нежности. Пальцы прикоснулись к плоскому животу, обвели впадинку пупка по кругу, а затем поднялись выше и накрыли холмики грудей.