Страница 10 из 16
10
Lafee — Sterben Fϋr Dich (piano version)
Флешбэк 3.
Дверь в ванную закрыта, когда я дёргаю за ручку. Я негромко стучу по поверхности, но в ответ мне раздаётся лишь тишина. Это и пугает и уничтожает одновременно. Я поджимаю губы и прохожу на кухню, где расположился Егор и Кристина. Матвей закрылся в одной из комнат и не горит желанием составлять нам компанию. Рома с Андреем ещё не возвращались.
— Она так и не выходила? — интересуюсь я, подходя к окну и осторожно отодвигая тюль, чтобы взглянуть на город.
Идёт дождь, и его сильные капли барабанят по стеклу, да так сильно, что кажется, будто это не вода, а настоящие гвозди, готовые в любую секунду разбить преграду вдребезги.
— Она там уже больше часа, — замечает Крис. — Может, стоит проверить её? Мало ли…
— Она потеряла парня, оставьте её в покое, — вздыхает Егор. — Пусть сидит там, сколько ей нужно.
Я молчу, потому что очередная неприятная волна скользит по моим лёгким, пытаясь утопить меня. Каждый раз, когда Штормов говорит про мою сестру, мне кажется, что он делает это как-то по особенному. Будто между ними есть связь. Есть что-то, чего у него никогда не было со мной.
И почему я вообще об этом думаю? Мы ведь с ним давно расстались. Он делает, что хочет. Я делаю, что хочу. К тому же…
Я кошусь в сторону Кристины, вспоминая о её словах, мол, девчонка притворялась, что была беременна от Егора, а на самом деле следила за ним. Значит, у них тоже что-то было…
Но почему-то мысли о Крис не такие, как о моей сестре. Чего я боюсь? Того, что под давлением обстоятельств между ними может что-то вспыхнуть?
— А вдруг она там решила вскрыться с горя? — пожимает плечом Крис. — Всё-таки не каждая сможет такое пережить. Вон, Тарану вообще до лампочки. Он только рад, что Куркину замочили…
— Боже, Крис! — Егор недовольно смотрит на девушку. — Что ты несёшь, чёрт возьми?
— А что? — не понимает она. — Правда же. Этот идиот уже давно по Машке сохнет. Ему такой расклад только на руку. Небось, будет теперь своё плечо ей подставлять, а потом ещё и член…
— Она его оторвёт и заставит сожрать, — замечает Шторм. Я поворачиваюсь спиной к окну, облокачиваясь на подоконник. — Как будто у него есть шансы. Он виноват в смерти Миши. Его больше всего жаль в этой ситуации. Он вообще тут не при чём был.
— Ну, да, — Кристина сжимает в руках кружку с чаем, делает глоток, но морщится из-за того, что напиток всё ещё горячий. — Он отказался работать с нами, даже зная, на что мы способны. Точнее, на что способен Арчи. А ему всего лишь надо было присматривать за Машей, что она выполняла все поручения на карточках… — она осекается, потому что замечает кого-то в дверях кухни.
Я вскидываю голову и вижу сестру. Уставшую, опухшую и чертовски вымотанную. Такое чувство, что за последние несколько часов Маша постарела лет на десять.
— Кому нужно было за мной присматривать? — её голос тихий, но пробирающий до мурашек.
Крис смотрит на меня, потом на Егора, и снова делает глоток из кружки. Она не спешит с ответом, да и, кажется, вообще не хочет что-либо говорить.
— Мише, — тянет Егор. — Мы говорили о нём.
Веки Маши вздрагивают, когда Шторм произносит имя Кузнецова, и моё сердце сжимается. Мне ещё никогда в жизни не было кого-то настолько жаль, как сейчас свою старшую сестру.
— И что говорили? — спокойно интересуется девушка, пристально всматриваясь в Кристину. — Как он был связан с вами?
Крис, кажется, боится Машу. Она косится в её сторону, будто думая, что на неё в любую секунду могут наброситься и задушить. Не удивительно: выглядит сестра как только что вырвавшийся на свободу пациент психиатрической лечебницы. Волосы растрёпаны, лицо опухшее из-за слёз, одежда всё ещё в крови. Она так и не переоделась, в отличие от остальных.
Таран не просто разбрасывался словами, мол, всё просчитал. Парень действительно продумал побег до мелочей, и одежду для каждого из нас в том числе.
— Пусть лучше Таран всё расскажет… — пытается отвертеться Крис, но это не срабатывает.
— Я не хочу его слушать. Говори сейчас. Всё, что ты знаешь.
Ненадолго повисает тишина.
— Миша вычислил Андрея, — наконец, вкрадчиво говорит Кристина, наблюдая за Машей. — Пришёл к нему, чтобы узнать, зачем тот присылает письма и шпионит за тобой. Не знаю, на кой чёрт Таран ему слил весь план. Наверное, думал, что Кузнецов согласится на его предложение и присоединиться к нам. Но Миша отказал, — девушка делает глоток, чтобы чем-то заполнить паузу. — Они подрались. Потом Миша сказал, что если Андрей не оставит тебя в покое, то вылетит из команды. И что в следующий раз не отделается парой синяков. А потом Андрей признался, что от него это не зависит. Рассказал, что сделает со всеми нами Арчи, если Кузнецов проболтается. Миша оказался умным. Он слышал и про Арчи и про то, что он держит весь город и полицию. Сказал, что ничего никому не расскажет, если мы не будем тебя особо трогать. Таран согласился. Поэтому у тебя и было всего одно задание: отнести чёртово письмо начальнику полиции. Но знаешь, что самое смешное? — она на секунда замолкает. — Что письмо было пустое. Не было облавы на клуб. Не было ничего. Егор даже боялся нос высунуть из дома, не то что тащиться в «Конечный пункт», — она повернулась к парню. — Если бы ты вернулся к Шершню, то сразу бы всё понял. А так вы все продолжали думать, что Аню взяли, а вместе с ней и Арчибальда. Мы хотели, чтобы вы все боялись. Паниковали. Думали, что вашим жизням конец… — она печально усмехнулась. — На самом деле конец начался в тот момент, когда Малийский встретился с Антоном и попросил у него помощи. Или, возможно, ещё раньше…
Кристина смотрит на меня, и я прищуриваюсь. Держу пари, девушка намекает на то, что всё началось с того момента, когда я согласилась на спор. Я связалась с тем человеком, с кем нельзя было иметь ничего общего. И вот я здесь. Думаю, единственное, что не изменилось бы в этой жизни: встреча Маши и Кузнецова. Сестра в любом случае познакомилась бы с ним, начала общаться… Возможно, сейчас они бы жили вместе и радовались каждой секунде.
А, может быть, я ошибаюсь.
— Больше мне нечего сказать, — признаётся Кристина. — Таран обещал всё разжевать по кусочкам, так что ждите его. У меня мозги и так в кучу от происходящего…
Маша с трудом отрывает от Крис свой задумчивый взгляд и куда-то уходит. Никто её не останавливает.
— Мне нравился Кузнец, — вдруг говорит Егор, до этого внимательно слушавший рассказ Крис. — Неплохим был парнем. Настоящим мужиком… Надо будет выпить за него.
— Выпьем, — обещает Крис. — У нас ещё много времени, чтобы разгрести всё это дерьмо. Здесь мы задержимся на неделю-две как минимум. Надеюсь, нас не вычислят, пока мы тут прячемся.
— Что будет, если нас вычислят? — спрашиваю я, наконец, решаясь подать признаки жизни.
Кристина смотрит на меня так внимательно, словно я глупый ребёнок. Стоит ли мне знать ответ на этот вопрос?
— Тогда нам конец, — говорит Крис так, словно эта фраза ничего не значит. — Можете заказывать место на кладбище. Хотя, думаю, оно нам не понадобится. Арчи закопает нас где-нибудь в лесу, и нас никогда не найдут.
Её голос становится мистическим. Так обычно рассказывают страшилки перед костром, стараясь напугать слушателей.
— Всегда хотел, чтобы меня кремировали, — пытается пошутит Егор, но никто даже не улыбается.
— Ну, или так, — пожимает плечом Крис. — Может, он разрешит последнее желание перед смертью? Я бы попросила шоколадный пудинг.
— Я бы любой пудинг сожрал сейчас. Холодильник пуст, там даже мышь не весит в петле. Надо было сказать Андрею, чтобы он еды прихватил…
Кристина поднимается на ноги, даже не собираясь комментировать порыв Шторма перекусить, ставит кружку в раковину и, прежде чем уйти, бросает:
— Есть чай.
Мы с Егором остаёмся наедине, и неловкое молчание повисает между нами. Мне хочется что-нибудь сказать, пошутить или разрядить обстановку, потому что раньше так обычно поступал Шторм, но в голову ничего не приходит. Дождь за окном усиливается, и я вздыхаю, прислушиваясь к отдалённым раскатам грома.