Страница 24 из 53
Глупая. Глупая. Глупая драконица. Кто меня за язык тянул? Ну зачем было рушить хрупкое равновесие между нами? Зачем взялась выяснять отношения, когда этих отношений и нет вовсе. Теперь то точно.
Есть перехотелось. Даже запах запеченного филе перестал радовать. Я отложила лист с рыбой в сторону и поплелась собирать сумки. Обедать все равно больше некому.
Усевшись на камень, стала ждать появления принца. И вот как теперь разговаривать? Сама все испортила, самой и разгребать.
Эдавиан возвращаться не торопился, а идти на его поиски я не рискнула. Просидела почти час у потушенного костра и весь час себя ругала.
Когда знакомая фигура показалась из-за леса, я встала и закусила губу. Что сказать? Как все исправить? Но силиться выдумать что-то не имело смысла, раз до этого ничего не смогла придумать. Опустить глаза в пол и смирено следовать за Эавианом по пятам, вот правильный вариант поведения.
Принц прошел к рюкзаку молча, закинул его на спину, и подошел ко мне.
— Если хочешь уйти, то во дворце об этом никто не узнает. Даю тебе слово.
Ну вот, меня гонят. Хотя ни этого ли я хотела?
Я посмотрела в сторону.
— Я обещала королю быть рядом, и помочь в опасной ситуации.
— Ничего со мной не будет.
— Ну конечно. Последний раз, когда тебя принесли в лавку миссис Кастиньи, от смерти тебя отделяли минуты. Не обманывай сам себя, ты не умеешь сторониться проблем.
— Я изменился.
— Ничего не меняется так быстро. Даже чтобы возненавидеть меня, тебе потребовалось время.
Я развернулась и пошла по пути, которого придерживались до привала.
Глава 10
Настала моя очередь замыкать наш маленький отряд. София шла быстро. Для нее. Если мерить моими шагами, то темп был средним, и я нисколько не уставал. Но меня волновал один момент: как ящерка точно угадывала направление, ведь карты у нее не было, и местность явно незнакомая. Что за секреты она хранит?
Странно.
Я изредка вскидывал голову на идущую впереди фигуру и вновь прокручивал ее слова.
«— Даже если я рядом?»
Она считала себя виноватой передо мной, несла непосильный груз, мною лично возложенный на ее плечи. А я злился, смотря в ее печальные глаза и вспоминая, за что ненавидел последние три года. Думать, что она просто целитель с небольшими странностями было намного проще, чем помнить, какими событиями связала нас судьба.
Я вспылил, но лишь затем, чтобы она больше не касалась этой темы. Забыть, выкинуть из головы и жить дальше, но было сказано еще кое-что:
«— Ты не должна просить прощения, ты ни в чем не виновата.
— Но ты же так не считаешь?»
Она видела меня насквозь. Я все еще чувствовал неприязнь к драконам, но уже не к ней. Наверное, к ее брату, лишившему меня последней устойчивой ступени в этом мире. Лишил меня Милисы. Но вспомнив, что драконов здесь больше нет, а София как древний вид магических существ не представляет опасности, я успокоился. Тем более ящерка не раз доказывала, что люди для нее не пустой звук, а равные, нуждающиеся в помощи собратья.
А потому я принял решение отпустить Софию: ей нелегко рядом со мной, у меня из-за нее тяжелые воспоминания. Находясь врозь, каждый только выиграет, продолжая заниматься своим делом. Но к большому удивлению ящерка отказалась уходить, уговор у нее видите ли с королем. Правильная нашлась.
Остаток дня пролетел незаметно. Голова, занятая грузными мыслями не следила за временем, а потому о месте стоянки я задумался, когда стало темнеть. Прямо на ходу достал карту и в тусклом свете почти севшего солнца начал выискивать поблизости реку или родник. Небольшая река нашлась, но нужно было отклониться от маршрута на добрых полтора километра.
— София, — окликнул ящерку, кажется и не собирающуюся сегодня отдыхать, — Нужно свернуть к реке.
Она остановилась и посмотрела на меня вполоборота, соображая суть сказанного. Последние лучи солнца высветили ее фигуру среди деревьев, стройную и статную, дикую и недоступную. Амазонка, не меньше. Гордая, но при этом добросердечная магиня с парой тузов в рукаве, она меня все же поражала смесью качеств в одном тоненьком теле.
Всего на секунду захотелось узнать ее поближе, понять, прочувствовать мир, которым она жила. Уверен, он сильно отличался от моего. Но то всего на секунду, потому что потом я понял- незачем. Дороги у нас разные, пересекающиеся только на эти месяцы. А потом мы навряд ли еще когда-нибудь увидимся.
София постояла еще несколько секунд, а затем пошла в сторону от тропы. У меня чуть рот не открылся, потому что река находилась именно в том направлении. Вот это да!
— Откуда ты…,- было начал я, но понял, сегодня ответов не получу. Сам виноват, нужно было сдерживаться.
Еще полтора километра в полной тишине и мы у тихой, но глубокой реки скидываем рюкзаки. Палатку я поставил поближе к кустам, чтобы через них можно было незаметно выскользнуть. Подумал, нужно ли разжигать костер, ведь поесть можно и мясом, а потом сразу спать. Ну то есть ждать нападения.
Постояв немного, пришел к выводу, что огонь осветит местность и преследователей будет легче заметить. Костру быть.
Сухих веток от поваленных весенними половодьями деревьев нашлось много. А потому уже через пять минут я вернулся к месту стоянки с большой охапкой в руках.
— Может кашу сварим? — спросил у Софии, рывшейся в своем рюкзаке.
— Давай, — ответила тихо. И достала несколько мешочков с крупой, — Какой?
— Первый попавшийся. Все равно все съестся со временем.
Она поднесла бурый мешок и положила на землю возле меня.
— Можешь набрать воды? А я пока разожгу костер.
Она кивнула, и, взяв котелок, пошла к реке. Мда, разговор не клеился, и я начал переживать, что скоро нас нагонят преследователи и заподозрят неладное, что мы не парочка путешественников. Тогда я их точно не выловлю. Нужно срочно разговорить Софию, или хотя бы предупредить, чтобы вела себе более свободно, не вызывая лишних подозрений.
Дымок закружился над съедаемыми зародившимся огонечком ветками, и я повесил котелок с водой над самой серединой. Кашу засыпал на глаз, добавил соли, накрыл крышкой. Сам подкатил сухое бревно ближе к очагу, чтобы было куда присесть. София скромно примостилась на самый край импровизированной лавочки и стала наблюдать за костром. А что еще делать вечером в лесу? Только ждать ужина, а затем укладываться на боковую.
Как начать говорить не знал, но знал — нужно. Пусть ее обиды и мое недовольство жгли язык похлеще красного перца, но дело превыше всего. Мне нужны эти двое, я не должен их спугнуть. Наоборот заставить потерять бдительность и в этом без ящерки мне не обойтись. А потому…
— Я костры с детства любил разводить. Даже пару раз в замке пожар устраивал из-за этого.
София молчала. Я посмотрел на ее профиль и приятные черты лица, вырисовывающиеся в свете огня. Прямой, аккуратный носик, губы пухлые и ресницы, такие длинные, что тени от них чуть ли не до середины лица падают, как у кукол.
— Вот горит камин в комнате, я туда кочергой залезу и подвину к себе бревнышко, обгорелое с одной стороны. А потом тем бревнышком, с уголечком на конце иду к занавескам и дырки в них выжигаю- звезды делаю. Красиво же, когда сквозь маленькие кружочки льет лунный свет. Мне нравилось, а вот братьям, — я вздохнул, потому что рана в сердце всколыхнулась.
Отпустить братьев, отпустить боль…Но как же тесно в груди при мыли о них. И воздух становится таким тягучим, что дышать трудно.
Теперь София испуганно посмотрела на меня.
— Ты как? — спросила взволновано.
— Хорошо, — я прикрыл на секунду глаза, успокоился. — А вот когда братьям «звезд» понаделал, те не обрадовались и нажаловались отцу.
— Куда же няни смотрели? — все еще напряженно вылавливала мой взгляд ящерка. Я улыбнулся- переживает.
— У меня не было няни, ни одна не выдерживала больше трех дней, а потому за мной просто приглядывали по очереди служанки, повара, стражники и другие замковые.