Потерянная кровь дракона. София

Потерянная кровь дракона. София

Анна Криницинская

(Филин Анастасия)

Цикл:

Глава 1

— Ну вот, тетради не уместились, — недовольно скривила рот Линка.

— Ну так не бери, — пожала я плечами.

— А что я без записей делать буду? Ни один отвар правильно не сварю.

Она снова надавила на стопку исписанных листов, выглядывающих из дорожной сумки. Я боялась, что у поклажи вывалится дно, но говорить об этом не стала, не то упертая подруга примется доказывать крепость швов и точно понесет вещи в руках.

— Ты все прекрасно помнишь без шпаргалок.

— Мало ли что я помню. Наставница так гавкнуть умеет, что я имя свое забываю, не то что рецепты настоев или мазей. Так что лучше выложу некоторые вещи, а тетради возьму.

В подтверждение своих слов Вилина принялась выгребать из сумки одежду и сортировать ее на первоочередную и ту, что можно было оставить в академии. Вещей у нее было много, но носила не все, только те, что скрывали ее излишнюю худобу. А так она вообще симпатичная, глаза большие и выразительные, только нос немного крючком.

— Зато всего де недели у целительницы, а потом к родителям до конца каникул.

— Хотела сразу к родителям. Отменили бы совсем эту практику. Адептам тоже отдыхать хочется… — бубнила подруга.

— Ладно, ты собирайся, а мне в библиотеку нужно. — Я взялась за стопку книг, перевязанную крест-накрест бечевкой, и пошла на выход.

— Софа, — остановила Линка А ты снова к миссис Кастинье на все лето?

— А куда же еще? Наставница уже ждет.

— Это хорошо, но может, после практики ко мне приедешь? Родители только рады будут.

Подруга уже не первый год звала меня в гости, зная, что пойти мне не куда. Тем я и ценила ее, что человек добрый и открытый, хотя порой бывает дотошной и вредный. Но спину прикроет, а это в дружбе главное.

— Спасибо, Лин, но ты же знаешь, что у миссис Кастиньи для меня есть работа. Ей нужна помощница, а мне деньги. И вообще она меня за лето большему выучивает, чем мы в академии за год проходим.

— Это я знаю, но ты ведь не отдыхаешь совсем. Весь год учишься, а летом в лавке работаешь. Тебе бы тишины и покоя хоть на месяц..

— Молодая я еще, успею наотдыхаться.

Я улыбнулась и вышла из комнаты, ступая в тихий коридор. Адептов в академии осталось совсем мало, большинство разъехались неделю назад, а мы с Линкой задержались на пересдачу экзамена по морским растениям. Потому как для лучших учениц лечебного факультета отметка «хорошо» по любому предмету являлась позором.

На улице нещадно полило яркое солнце, нагревая до духоты темное платье и распаляя кожу под ним. Сменить бы строгие тяжелые наряды на светлые легкие одежды и подставить побледневшие за зиму плечи и коленки облизывающим кожу лучикам. Но уже не в этой жизни. В академии одобрялись только строгие наряды, да и в лавке миссис Кастиньи приходилось придерживаться определенных рамок приличия. А больше щеголять «налегке» мне было негде.

Библиотека также встретила тишиной. Хотя тут всегда тихо, но сейчас это чувствовалось по-особенному. Будто из помещения высосали душу, оставляя голый скелет маяться внутренней пустотой.

Дожидаться служащих не стала и оставила книги с запиской в одной из тележек, на которых библиотекарши возили тяжелые талмуды для жадных до знаний адептов. Таких как я, например.

Изначально я не планировала углубляться в изучение каких-либо наук, и пришла в академию ради получения свитка об окончании факультета целителей, и как следствие, разрешения на работу в какой-нибудь лавочке. Целители лечат травами и только ими, и раньше для меня это было смешно: месяц поить больного отваром и гадать, поможет или нет. Сама я лечила магией, втайне, конечно, но зато всегда с положительным результатом и в короткие сроки. А целители, да кто они такие без своих сушеных листочков?

Так я думала раньше, пока после первого года обучения не попала на практику к миссис Кастинье. О даре своем никому никогда не рассказывала, избегая лишних вопросов. Не скажешь же что по сути я дракон, и для нас это нормально. Вот и наставнице словом не обмолвилась. Но полная амбиций и самомнения, стала лечить ее посетителей на расстоянии, мельтеша рядом то с тряпкой, протирая пыль, то с деловитым видом сортируя баночки на полках, то просто стоя в глупой задумчивости.

Выдохлась я уже через два дня. Не банально устала, а слегла в постель почти на неделю. Наставница тогда не поняла в чем дело, все ругалась себе под нос, что ей такая непутевая практикантка попалась, не зло ругалась, а скорее из переживания. Отпаивала настоями, кормила из ложечки, одежду меняла, в общем заменила маму на некоторое время. Давно я не чувствовала такой заботы о себе и растрогалась. Больше не смотрела на миссис Кастинью, как на псевдо знахарку, зауважала и ее и дар. Именно дар! Потому что травы травами, а раскрыть целебный секрет растения под силу не каждому. А наставница сильной целительницей была, знала каждую травинку, когда ее лучше собирать и как приготовить с большей пользой. Сама много рецептов создала, и делилась ими со всеми желающими. Я приметила потом, с каким уважением на нее смотрят люди и как внимательно слушают все наставления. И за спиной говорили только хорошее.

Как миссис Кастинья меня на ноги подняла (а сделала она это быстро, мне то не знать сколько времени нужно на пополнение внутреннего резерва), я много после того думала, переосмыслила свой дар. Больше не лечила направо и налево, а сперва узнавала, можно ли помочь травами, и если имелся хоть малейший шанс, то не лезла в лечение. А уж если перепробовано было все, то наступала очередь моей магии.

Те три недели, что я провела у наставницы стали для меня откровением. Больше не было самонадеянности, только большое желание получить знания и навыки от лучшей целительницы города, чтобы помогать людям. Все равно бы моего дара на всех не хватило, а травы действительно действуют, ставят на ноги, дарят силу. И наставница не отказывала, учила всему, что знала сама, а я впитывала как губка, боясь пропустить хоть одно слово.

Но по истечению трех недель практика была окончена, и мне предстояло покинуть дом миссис Кастиньи. Но идти было некуда. Родные в другом мире, а дом, оставшийся после их перехода, покосился и пропах плесенью. Поэтому нужно было возвращаться в пустующую академию, где жизнь умирала до начала учебного года. Тогда наставница предложила мне лучший из возможных вариантов, остаться на все лето у нее, учиться, перенимать навыки и помогать в лавке, а за это она бы платила мне как помощнице, о которой давно мечтала, но никак не могла найти подходящего для этого человека.

На том и сговорились.

Я осталась на все лето в городе, днем помогая наставнице, а вечерами переписывая ее же тетради со знаниями, которым в академии не научат. Работы было много, но мне нравилось. Каждая минута, проведенная в труде с лихвой оплачивалась, нет, не деньгами, а счастливыми лицами людей, что приходили лично поблагодарить целительницу за выздоровление.

А на следующий год наставница забросала меня письмами, все писала, как ждет наступления каникул, что комната моя давно готова, а сама она отрывает листы календаря в ожидании первого месяца лета. Я радовалась искренним словам, а в душе разливалось тепло от мысли, что меня где-то ждут: значит миссис Кастинья прикипела ко мне, так же как я к ней.

Так пролетело и второе лето, а это уже станет третьим и последним, когда я буду помогать наставнице. На следующий год я получу документы и стану самостоятельной целительницей, а мое место у миссис Кастиньи займет другой нерадивый ученик.

Такая перемена в жизни пугала. Самостоятельность пугала. Я слабо соображала куда податься после выпуска и с чего начать. Стоило бы за три года привыкнуть надеяться только на себя, но я все еще ждала, что вот-вот появится брат или родители и решат за меня все проблемы. Я все еще верила…