Тай

– Чего тебе? – прошипел Тай и заработал еще один опасливый взгляд женщины рядом, она подумала и пересела на другую лавку.

– Это мать самца, – затараторила Кубана – того в операционную поволокли. Она может тебя провести!

Красавица говорила дело. Насколько Тай мог судить из поведения местных знахарей, к женским истерикам тут относились с почтением. Стоило ей зарыдать, как ее усадили, предложили воды и лживо посочувствовали. На изувеченного Тая никто не обратил ни малейшего внимания. Скорее всего приняли за «алкоголика», так в этом мире называли тех, кто употребляет ядовитые зелья, дарящие наслаждение. Были еще «наркоманы», но для наркомана тело догматика было слишком толстым.

Подслушать женщину было не трудно. Куда сложнее было из ее ментального воя выудить что-то полезное. Но Тай уже наловчился этому с Богдановым. Вообще окружающие больше думали эмоциями, чем понятиями. Это было странно, но в данном случае хорошо. Без Догмы Чести, он мог спокойно врать, чем и занялся:

– Терешкина, – позвал он женщину, та сначала не отреагировала, слишком глубоко ушла в эмоции, потом вздрогнула и обернулась.

– Людмила Терешкина, – хотя Тай не спрашивал, она все равно кивнула.

– Максу худо! – тихо сказал Тай – Совсем худо!

Догматик умышленно говорил шепотом, он не пытался скрыть разговор от медсестры за стойкой. Ей было наплевать на разговоры пациентов и родных, если они не касались ее самой и ей не приходилось поднимать лишний раз свой тучный зад от стула. Тихий голос заставлял человека прислушаться и успокоиться. А также создавал иллюзию участия. Людмила осмотрела комнату. В углу висела камера наблюдения, почему-то ее это успокоило, и она подсела к странному мужику.

– Вы что-то знаете? – всхлипнула она – Мне никто ничего не говорит!

– Дело дрянь, – холодно ответил Тай, а потом пригасил зарождающуюся в ее глазах панику – но я могу помочь.

В нормальной ситуации Людмила Терешкина посылала всех «помощников» в пеший эротический тур. Начиная от представителей экзотических сект, до местного попа, что приглашал ее на «частную исповедь» и при этом ощупывал ее взглядом как голодный кот колбасу. Только сейчас ее Макс и эта дура Нинка, лежали двумя кусками мяса на операционном столе. Критическое мышление взяло перекур и уступило дорогу слепой надежде.

– Тебе нужны деньги? – булькнул напоследок в ее разуме цинизм и утонул в эмоциях.

– Нет, мне не нужно твое злато, – ответил Тай – мне нужно попасть в операционную пока они еще живы. И время не на нашей стороне.

Терешкина замолчала. Надежда и отчаяние рвали ее сердце на куски. Она понятия не имела, кто этот мужик. Может быть он просто псих с хорошим слухом, он ведь диктовала данные на обоих. Тай порылся в ее памяти и нашел чем подкрепить ее веру:

– Макс уже не первый раз в реанимации, – спокойно и уверенно сказал он – еще совсем малышом, он порезал стеклом ногу и ему укололи новокаин, а у него аллергия. Ну и сиганул он из-за дуры Нинки и «Синих Китов».

Тай не знал, что такое «аллергия» или «Синий Кит». От горя Людмила Терешкина сняла все барьеры, и он напрямую читал ее память.

– Вы святой? – вообще-то Терешкина решила, что перед ней колдун, но была не уверена, так что подстраховалась.

– У нас мало времени, – не стал вдаваться в подробности догматик.

И тут он не врал, судя по ментальным всплескам из операционной ни у одного из них не было шансов. Если конечно знахари не начнут их лечить в том виде, в каком понимал лечение Тай. Видимо в этом Тяжелом Мире просто не умели такого. Парочка была обречена. Людмила подошла к стойке регистрации и потребовала:

– Позовите врача!

– Врачи сейчас заняты, – буркнула медсестра, не желая отрываться от чтения гламурного журнала.

– Немедленно! – выкрикнула Людмила Терешкина и хлопнула ладошкой по стойке.

Медсестра нажала кнопку под столом. Она работала в диспансере пять лет и ни разу у нее не было проблем с пациентами и посетителями именно потому, что она вовремя вызывала санитаров. Парочка крупногабаритных мужиков в светло-зеленых штанах и рубахах, появились через несколько секунд. Видимо буйные посетители тут были так же часто, как и буйные пациенты. Людмила Терешкина увидела, как в распахнутые двери прошел ее странный собеседник и тут же успокоилась. Санитары не стали ей колоть снотворное, ограничившись таблеткой валерьянки. Один остался с ней, пытался утешить и ободрить. Люда отвечала невпопад и рассеяно. Ее мучило ожидание, и она понятия не имела, что происходит за дверями.

За дверями Тая перехватил за рукав, невесть как здесь оказавшийся старичок. Причем на него вообще никто не обращал внимания. Догматик ухмыльнулся.

– Ну, конечно, – едко сказал он – удача оказалась именной. Привет Давэр. Какими судьбами? Или скажешь, что мне случайно повезло?

– Ты за каким хреном, – раздраженно спросил Посадник – тетке этой по ушам ездил?

– Надо было попасть сюда, – пожал плечами догматик – я и попал. В чем проблема?

– А глаза отвести людям не пробовал?

– И оставить следы своего пребывания, чтобы взводу Паду было легче меня найти?

Посадник крякнул от досады. Про это он не подумал.

– Ладно, и так кучу времени потеряли, – пробурчал он и потащил Тая к операционной – ты уже придумал как закрепишь Кубану в человеческом теле?

Этот вопрос не давал догматику покоя с самого начала. Вытащить девицу из зазеркалья было несложно, главное самому не угодить в ловушку. Но как закрепить ее легкое тело, которое легче душ людей, оставалось проблемой. С надеждой он посмотрел на Посадника. Тот мотнул седой головой:

– Ну уж нет! Тебя я приколотил крепко к этому телу, но второй такой выброс энергии привлечет внимание ко мне. Я и так рискую, помогая вам. А угодить из-за парочки беглецов в Дыхательные рудники? Нахрен мне это?

Они остановились под операционной. Оттуда доносились отрывистые команды хирурга, звон бросаемых в лотки использованных инструментов и хруст вправляемых костей. Тай лихорадочно думал. Выход был и даже не один. Он мог бросить Кубану в зазеркалье, вряд ли там так же погано как в Отхожих Пещерах. Но что-то удерживало его. Воспоминание. Ее глаза, перед тем как он рубанул топором, полные ужаса и надежды, что он ее не оставит.

Посадник молчал. Он точно знал, что время еще есть. Тихоновна едва приступила к трапезе, и обратно липовая санитарка будет возвращаться не скоро. Давэр ждал пока Тай примет нужное ему решение. Он долго готовился, и отнюдь не любой беглец с Колец подходил для его плана. Пока догматик показывал себя неглупым и вменяемым, если он пройдет это испытание, можно будет его привлекать к настоящему делу. Если же он окажется тупым, как тот балбес, что свалился в пустыне Навахо и принялся корчить из себя Великого Духа, то никогда не поздно позвать взвод Паду.

– Догма Души, – наконец заявил Тай – вот где ответ!

– Ты собираешься потрошить души людей? – насмешливо спросил Давэр – Не забыл, что я Посадник Демиурга. Все души должны либо осесть на этом Тяжелом Мире, либо пойти на Кольца.

– Нет, – раздраженно махнул рукой Тай – я о другом! Если засунуть душу обратно, то выделится энергия и много! Я прав?

– Технически говоря, – Посадник был доволен, но тщательно скрывал это, напустив на себя неуверенный и недовольный вид – это не нарушение правил. Но есть нюанс.

– Какой? – хмуро спросил Тай, он чувствовал, что Посадник играет с ним в какую-то игру, но не понимал правил и это было плохо.

– Душа должна быть оседающая и никак иначе!

– Иначе Демиург не получит то, что хочет? – криво усмехнулся Тай.

– Именно так, – улыбаясь ответил Давэр.

– И как мне это узнать?

– Твои проблемы, догматик, – пожал плечами Посадник – но у тебя будет одна десятитысячная удара сердца, чтобы увидеть разницу.

– Тебе весело? – хмуро спросил Тай.

– Еще как! – хохотнул старик и прислушался к операционной – Время пришло, так и будешь стоять тут, разинув рот?

– Кубана, – обратился к призрачному отражению в стекле стенда Тай – если тебе повезет, то первой умрет девица. А если нет, то привыкай к мужским причиндалам. Другого шанса у нас не будет.