Тай

– Я не могу!

– Тогда найди дом повыше и сигани оттуда, – пожал плечами Тай – тем более сейчас ты можешь подготовится лучше и не вопить полтора часа от боли. Шмяк и все.

Тай видел, что пацан совсем голову потерял от страха. Другие осудили бы его, но не догматик. Он даже сочувствовал ему. Ведь его с Внутреннего Круга тоже гнал страх. Догматик был достаточно сильной личностью, чтобы признаться в этом самому себе. Да, он сбежал в Тяжелый Мир, но что дальше? Тело проживет, даже со всеми ухищрениями догматика, от силы сто пятьдесят, ну двести оборотов планеты вокруг звезды. Потом смерть и Демиург призовет его. Если, конечно, тело не повредят еще раньше. Объединиться с Кубаной и прыгать из тела в тело? Раньше или позже взводы Паду найдут их и все.

В общем-то они находились почти в одинаковом состоянии. Только мальчик боялся посмертного небытия, а догматик ужасался загробной жизни. На краю сознания Тая появилась какая-то идея, пока не оформившаяся полностью, но он позволил себе чуть-чуть оптимизма. В любом случае ему понадобится прорва ментальной энергии. И тут они с Максом могут помочь друг другу.

– Есть способ, – наконец сказал Тай.

– Ты ведь пришелец из духовного мира? – Макс расширил глаза, а в его сердце затеплилась надежда – Скажи, я смогу стать таким как ты?

Макс был готов провести оставшиеся годы в рубище, питаясь саранчой и проповедуя что угодно, лишь бы убрать нависшее над головой знание.

– Нет, – покачал головой мужчина – не сможешь. Но я помогу тебе иначе. Ты сможешь забыть, если захочешь.

Макс задумался, забыть об предстоящем эшафоте, совсем не одно и тоже, что помилование. Впрочем, выбор иллюзорен, он кивнул.

– Хорошо, я согласен.

– Он согласен, – обращаясь к невидимой аудитории, едко заметил Тай, потом повернулся к юноше – Для свершения сделки, нужно, чтобы согласны были обе стороны. Зачем это мне?

– А… Ну… – Макс хлопал глазами перебирая в уме ценности доступные ему – у меня есть пара тысяч и комп…

То, что деньги все-таки придется где-то доставать, догматик уже понял. Но от юноши он хотел совсем другого. Подробно и без недомолвок он объяснил свое желание.

– Ты хочешь поселиться у нас? – вытаращился Макс – Зачем?

– Бездомным я привлекаю внимание стражи, – ответил Тай – поэтому мне нужно где-то жить, чтобы свершать омовения и чистить одежду. Не беспокойся, как только я освоюсь в этом мире, я уйду.

– Но мама…

– Будет не против, уверяю тебя, – кивнул догматик.

– Хорошо, – Макс был измучен морально, поэтому не стал спорить – Вот только я же все забуду? Откуда я знаю, как отреагирую на незнакомого мужика в квартире.

– Ты забудешь только посмертное знание, – сказал Тай – я его подменю более гуманными, слепленными из твоих прошлых представлений.

Макс ерзал, сидя на кровати. Пусть ложь, но она ослабит колоссальную тяжесть на душе. Тай готовился. Для начала он экранировал комнату. Не хватало еще, чтобы все видящие в округе сбежались на ментальный всплеск от ритуала.

– Мне нужен кусок сердца этого мира, – сказал он, оглядывая комнату.

– А что это? – Макс почувствовал холодок, он не знал, сколько еще его рассудок выдержит такие знания, заниматься поиском артефактов времени не было.

– Самородное железо, – рассеяно ответил догматик, потом взял со стола черный гематитовый браслет – вот такое, например. А теперь ложись и не двигайся, – приказал он юноше.

Догматик не знал, как Демиург разделяет души на тяжелые и призванные. Праведник мог всю жизнь молиться и рассыпаться в мгновение ока, а жестокий бандит взлететь легким перышком на Внешние Кольца. Пол, раса, возраст, род занятий, убеждения, ничто из этого не имело значения. Но в каждой душе был потенциал, чтобы взлететь, даже в самой тяжелой, которая не просто осядет, а рухнет в землю, не успев даже взвыть. Просто у кого-то этого потенциала хватало чтобы взлететь, а у других нет.

То, что собирался сделать Тай, было прямым нарушением Первой Догмы. Преступлением куда худшим, нежели убийство. Догматик собирался изъять часть подъемной силы души юноши. Все равно тот осядет, просто в следующий раз процесс будет быстрее. Он положил руки на лоб и на промежность Макса. Слова древнего проклятого языка, на котором догматик читал заклинание, сводили скулы и во рту появился привкус крови.

Цветы на окне моментально завяли, а вода в аквариуме вскипела. Людмила, притаившаяся за дверью, потеряла сознание. Ледяной холод сковал Макса у него не было возможности даже дрожать. Только душа тряслась в теле, под жестокой стужей заклятия. Руки догматика покрылись инеем, а юноша весь посинел. Тай следил, чтобы не взять слишком много, он не хотел убить парня.

Мощный поток энергии вырывался из Макса, догматик с трудом обуздал его и направил в одну из бусин гематитового браслета. Жизненная сила уходила из мальчика стремительно, Тай едва не прозевал момент, когда надо было закончить магическое действие.

Наполненный звенящей силой, он легко изменил память мальчика. Теперь он будет помнить длинный тоннель, яркий свет и ангелов, что мягко погрозили ему пальчиком и вернули обратно. Полная идиллия.

Подобные магические действия изматывают не хуже Дыхательных Рудников. Тай убедился, что все в порядке и позволил себе отключиться. Впервые за долгие сотни лет, догматик просто спал. А пришедшие в себя Люда и Макс бережно укрыли его одеялом, они уже любили его. Еще бы, ведь это был святой, который был образцом добродетели и благонравия.

                  Глава 8.

Тай почти забыл, что такое сон. Догма Разума держала его в постоянном бодрствовании. Он позволил себе еще на пару секунд нырнуть в блаженное небытие. Потом все же прислушался к звукам, что разбудили его. В коридоре говорили. Точнее Людмила говорила в коридоре, а второй голос раздавался с лестничной площадки. И его он узнал сразу. Какого-то хрена сюда приперлась Кубана.

– Людмила Валентиновна, – жалобно, вышибая слезу, канючила она – я только в ножки поклонюсь святому человеку и все. Пустите, что Вам стоит?

– Нинка, – Люда пыталась говорить тихо, но забывалась и повышала голос – я тебя на порог не пущу! Проваливай!

– Так не я это придумала, – самозабвенно врала Кубана, ей было до лампочки, кому первому из двоих пришла в голову идиотская идея сигануть с четвертого этажа – но я Макса не осуждаю. Во мне все изменилось, я увидела мир по-новому! И все благодаря святому отшельнику, что у вас живет. Дайте хоть поклониться праведнику.

Тай невольно заулыбался. У Кубаны с ассимиляцией все было в порядке. Разыгрывала дурочку она просто великолепно. Да еще и умудрялась на гордыне Людмилы поиграть. Еще бы, у нее нижайше испрашивали разрешения на доступ к телу. Догматик передумал выходить из комнаты, чтобы не портить выступление красавицы.

– Ох, Нинка… – Людмила женским чутьем понимала, что девочка ей врет, но понять в чем именно не могла.

– Людмила Валентиновна, я Вас очень прошу – канючила девушка.

– Стой здесь, – строго сказала Люда – я пойду посмотрю, проснулся он или нет.

Спал Тай в позе эмбриона и очень тихо. За сутки он не пошевелился. Дыхание было настолько незаметным, что Люда побаивалась, как бы Тай не умер. Она тихонько приоткрыла дверь и глянула на пушистый ковер, но догматика там уже не было. Он сидел в кресле и внимательно смотрел на Людмилу. Она вздрогнула. Опять этот взгляд, от которого ей становилось не по себе.

– Прости, я разбудила тебя? – сказала женщина.

– Нет, – пожал плечами Тай – все в порядке.

– Там, Нинка, – Людмила любила эту девушку, насколько ревнивая мать-одиночка вообще может любить потенциальную невестку – девушка Макса…

– Хорошо, – кивнул Тай – позови ее.

Женщина замялась на пороге. Включить или не включать свет. Судя по всему, гость в освещении не нуждался. Люди просыпаясь идут в туалет, чистят зубы, ворчат или потягиваются. Догматик просто сидел на месте и это немного пугало. С другой стороны, она чувствовала его внутреннюю силу. Женщину тянуло смириться перед этой силой. Ей осточертело быть героиней, которой все по плечу. На помощь ей пришли стереотипы. Она вспомнила, что у нее в доме два гостя. Хотя один из них странный, а другую она винила в почти удавшемся самоубийстве сына.