Янтарь на снегу

От этих слов старого жреца Легарт дернулся, как от удара. Не зря нашего вайдила уважал даже местный барон.

‒ Видите ли, обстоятельства изменились, ‒ кузен даже в кресло уселся. ‒ Но это решение не мое, вайдил.

‒ Да, я понимаю, ‒ задумчиво произнес жрец. ‒ Мы несли за девочку ответственность, и это было не в тягость. Поэтому, что бы вы ни решили по поводу Гинты, мы не станем ее принуждать покинуть Обитель, если она сама этого не захочет.

При этих словах вайдил очень многозначительно посмотрел на потолок, прямо на то место, где сидела я. А мне, пусть и с осознанием неминуемого наказания, стало приятно, что хоть кому-то в этом мире моя судьба не безразлична. Людя глянула на меня так, будто на лбу у меня выросли рога, как у йодаса.

‒ Так ты из этих, ‒ кивнула она, указывая на пол, где мы лежали. ‒ Голубая кровь...

‒ Ага, ‒ скривилась я. ‒ А здесь я от настырных женихов спряталась.

‒ Кто тебя знает, ‒ фыркнула Людя.

‒ Я не желаю девочке зла и ни в коем случае не хочу ее обидеть, ‒ тем временем оправдывался Легарт.

Ага! Как бы не так! Только голос его был напряжен, да сам кузен недоволен отпущенной ему ролью посла-переговорщика. Он как бы подтянулся в кресле, приосанился, готовый уже требовать, но не вопрошать.

‒ Так получилось, ‒ нагло улыбнулся Легарт, сделав паузу. ‒ Что именно Гинтаре выпала честь представлять нашу семью при королевском дворе во время смотра и отбора невест.

Что?! Какого смотра? Каких невест?

Людя со смесью зависти и восхищения уставилась на меня, а я от потрясения опять перестала дышать. Отчего-то смотр невест по смыслу для меня было созвучно со «смотр коров», из которых одни шли на дойку, а других отправляли на убой.

‒ Вы хотите сказать, ‒ вайдил, к слову, тоже удивился, поэтому и говорил с сильным сомнением в голосе. ‒ Что девочка удостоилась чести быть представлена ко двору?

‒ Нет, ‒ многозначительно ответил Легарт. ‒ Она оказалась в числе невест! Прочтите послание, и оно, надеюсь, многое прояснит…

 Вайдил Фьёрн сломал печать и стал читать написанное. По мере чтения его лицо вытягивалось все больше и больше, а мне это нравилось все меньше и меньше. По всему выходило, что мне теперь не откорастаться от встречи со своими родственниками, да еще и надо было явиться ко двору… в качестве невесты.

‒ Но как так получилось, ‒ старый жрец выглядел ошарашенным. ‒ Что Гинта оказалась в числе претенденток на сердце короля?

‒ Ее имя назвал королевский Оракул и еще семь других имен молодых девушек, ‒ спокойно стал пояснять ситуацию Легарт. ‒ Вы знаете, как относятся при дворе к такого рода предсказаниям. Поэтому, несмотря ни на что, Гинтаре обязана отправиться со мной в столицу прямо сейчас.

Ага, размечтался!

‒ Но, подождите, как вы все объясните самой Гинте, ‒ возмутился жрец. ‒ Для неё это будет серьёзным испытанием.

‒ У нас нет времени на объяснения, уважаемый вайдил, ‒ Легарт поднялся из кресла, а я поползла к выходу. ‒ Могу я сейчас увидеть кузину?

Нет, конечно! Мало того, что меня не было в моей келье, так еще и видеть никого из родственников я не желала.

Вытирая подолом доски, ползком направилась к выходу. Коленом наступила себе на платье и уткнулась лицом в пол как раз тогда, когда жрец воскликнул:

‒ Погодите, лорд Браггитас…

Это последнее, что я услышала перед тем, как скатиться кубарем вниз минуя стремянку. Приземлилась прямо на мягкое место, что никак не смягчило ни падения, ни последующего грохота из-за скудности мышечно-жировой ткани на теле. Страдать над своими ушибами я отправилась в келью: бегом и без оглядки. Только когда оказалась в тесной комнатушке вспомнила, что на чердаке осталась Людя.

Жива ей в помощь, но туда я больше не вернусь.

Разговор кузена со жрецом мне не понравился. Совсем. Возникло нехорошее предчувствие и в сфере гармонии моей души стали появляться трещины. Из-за этого безумная идея побега стала не такой сумасбродной!

Нет, я, конечно, понимаю, что это очень опасно, но кое-что я все же умела делать, кое-какие способности у меня были.

Не пропаду!

Права была вайдела Беата, когда говорила, что мужчины – это зло. А дознаватели ‒ зло помноженное стократ ‒ это уже весь народ так думает.

И вообще, не зря у нас дознавателей не любят. И тут причина не только в участившихся набегах местной нечисти на деревенские огороды.

В позапрошлом году один такой затесался в наши края тоже кадука с болота согнать. Правда, пока он до тех болот добирался, заприметил одну из наших молоденьких послушниц у Святого колодца. Приглянулась ему наша девица, он ее в город и свез по тихому, значит. Как, не знаю, в подробности меня не посвящали, в общем, горевала наша вайдела Беата так, думали не переживет старая жрица того, что послушницу не уберегла. Вайдил даже в город сам ездил и к барону местному обращался, но нигде толку так и не добился. Везде ему был один ответ – дева сама согласилась уехать с молодым кадетом службы дознания. А по закону как королевскому, так и людскому, если дева сама дала согласие пойти с мужчиной, то, значит, добровольно вручала себя ему в полновластное владение после чего, мог он делать с нею все, что захочет. Мне такой подход не сильно нравился, видимо, как и вайделе Беате. После истории этой она стала пуще прежнего нашу мораль блюсти – за святой водой к колодцу отпускала только в сопровождении старших вайдилут Ингельды или Лорильды, во время похода за территорию Обители, не разрешала даже глаза поднимать, а если кто к нам сюда наведывался, разгоняла всех послушниц по кельям, несмотря на сезон сбора урожая. Если раньше мы от ее стараний просто стонали, то теперь завыли раненым зверьем, это угрожало не столько поднятием морали, сколько тем, что эти самые девы разбегутся из Обители в разные стороны.