Янтарь на снегу

Тут она, конечно, была права. Хотя про вайделу Беату немного перегнула. Старая жрица была женщиной грозной, но не жестокой. За такую выходку максимум, что нас ожидало в качестве тяжкого наказания, так это всю ночь лущить горох с фасолью. Не так и страшно, если честно, потому как телесные наказания сама вайдела Беата сильно презирала и считала, что смирение и послушание воспитываются в труде и покаянии, то есть в молитве. Это для Людиной неугомонной натуры труд и молитва были худшими из наихудших ‒ не знали ее плечи, видимо, ни палки, ни плетки. Некоторым из нас ‒ сирот ‒ в свое время досталось, что в приюте от смотрительниц, что от «любящих» родственников. До сих пор мне про тетку только кошмары снятся.

‒ Прошу прощения, вайдил, ‒ тем временем повинился Легарт перед жрецом. ‒ Мне очень жаль, если вам претит эта беседа, я не стану больше продолжать.

‒ Это вы меня извините, лорд Барггитас, ‒ спокойно ответил вайдил Фьёрн. ‒ Мне надо было сразу предупредить Вас, что принимая духовный сан, жрец не должен поддаваться былым страстям мирской жизни, ибо это гордыня.

‒ Я этого не знал, ‒ судя по тону, Легарту и правда было неловко.

‒ Забудем, ‒ слегка махнул рукой жрец. ‒ Так, что же нужно в наших богами забытых краях лучшему лорду-дознавателю королевства?

У меня даже дыхание перехватило. Вот оно как! Лорд-дознаватель, значит. Людя от любопытства чуть в щель всю голову не протиснула.

‒ Уважаемый вайдил, ‒ перешел к делу новоявленный лорд-дознаватель. – Не хочу занимать ваше, да и свое время, но как вы понимаете, сюда я явился не просто так.

Я лежала, думала и не дышала, Людя на меня стала коситься с опаской. А я, видимо, слишком громко думала, так как Легарт как-то забеспокоился и стал на потолок поглядывать. Угомонив хоровод образов в голове, так на всякий случай, а то мало ли у меня и вправду мысли громкие, решила все-таки подышать, чтобы не задохнуться.

‒ Причины могут быть разными, лорд Браггитас, ‒ терпеливо заметил старый жрец.

‒ Видите ли, это касается нас с вами, короля и всего королевства, поэтому мне необходимо сначала передать вам это.

С этими словами гость достал из внутреннего кармана своего камзола грамоту, скрепленную алой печатью. Тут мне и вовсе стало не по себе. Даже у нас в Обители знали, что алая печать ‒ это знак королевского отличия. Интересно, что понадобилось королю от старого жреца, неужели желает вернуть его на службу.

‒ М-да, ‒ кивнул жрец, принимая послание. ‒ Как я уже говорил – столичные дознаватели в наших краях появляются нечасто.

Еще бы, с чего это им тут ошиваться, когда местные служители огня и дыбы, как кость в горле застряли со своими рейдами у всех южных земель. Приедут из города, погоняют нечисть по нашим лесам и болотам для острастки и обратно в город уматывают, чтоб, значит, целее остаться после того, как местные жители серчать начинают. А серчать было с чего: после таких вот профилактических мер, вся нежить из обжитых мест необузданным потоком в деревню стекается. И ладно бы только страху на людей наводили, так еще и людские хозяйства изводят. А хозяйство ‒ дело святое, деревенские жители свое добро очень берегли, а тут навь болотная, да кадуки всякие, да еще по садам околачиваются, скотину жрут, да огороды вытаптывают. Всю нечисть из деревни выводить приходилось вайдилу Фьёрну в одиночку. Вот поэтому и не любили у нас дознавателей: больно они люди самоуверенные и к тому же бестолковые. Так вайдела Беата всегда говорила.

Я очень надеялась на то, что в этих краях спрятались разбойники или местная нечисть повадилась сбегать на королевские грядки. Мало ли случается ‒ это же нечисть.

– Насколько мне известно, в вашей обители на протяжении нескольких лет воспитывалась моя юная родственница.

Внутри у меня все оборвалось.

Нет, я, конечно, чувствовала, что если Браггитас явился сюда, то не местными красотами любоваться и не карающим перстом местную навь истреблять. И уж точно не на дознание, да и кого тут дознавать: престарелый жрец, уже давно немолодая жрица, две старшие вайдилуты и десятка три девочек от пяти до шестнадцати лет. Хотя дознаватели, если надо, то и трупы допросят.

Но кому я понадобилась? Так называемые родственники избавились от меня с превеликим удовольствием, и знать не желали. Сам факт моего существования ложился грязным пятном на светлую честь Дома и отравлял им жизнь. Мне не забывали об этом напоминать даже при жизни мамы, намекая на то, что если бы не она, меня сразу отдали кому-нибудь на удочерение ‒ в лучшем случае в худшем ‒ не церемонясь, утопили в ближайшем пруду. С чего это вдруг двоюродный брат и глава Дома вспомнил обо мне через десять лет. За все годы ни слуху, ни духу, а тут ‒ на тебе, заявился как ни в чем не бывало. Зачем? Об ответе не хотелось даже думать. А, главное, приперло то как – заявился Лорд-дознаватель, собственной персоной!

 

И видно было, как вайдил Фьёрн мрачнеет от этого разговора, но тем не менее, вполне себе дружелюбно продолжал:

‒ Понимаю, что сейчас речь пойдет об одной из наших воспитанниц, – при этих словах старичок прошел шаркающей походкой к окну, затем развернулся, и, как мне показалось, укоризненно посмотрел на Легарта. ‒ Королевская грамота, конечно…М-да. Но почему сейчас, лорд Браггитас? За столько лет вы даже не вспомнили о ее существовании. Что же подвигло вас опомниться сейчас?