Страница 18 из 139
‒ Будьте осторожны, Гинтаре, ‒ как ни в чем не бывало, продолжала она. ‒ Что бы вы там себе не думали, найдется немало охотников до вас самой, естественно, из-за вашего происхождения, будут и такие, которые не побрезгуют даже тем…
‒ Достаточно, достопочтеннейшая, ‒ на этот раз прерывать наступила очередь вайдила.
‒ Я только хотела сказать… ‒ обиженно стала оправдываться старушка.
‒ Уверен, что ничего такого вы не имели в виду.
‒ Да, но…
‒ А все ваши уроки по правилам общения с бравыми молодыми людьми, будем надеяться, за столько лет Гинтаре всё же усвоила. Правда? ‒ жрец посмотрел прямо на меня.
‒ Д-да, конечно! ‒ от желания показать рвение я даже запнулась.
‒ Вот и замечательно! А теперь, уважаемая вайдела, ‒ старик говорил мягко, почти ласково, только бы не обидеть достопочтенную старушку. ‒ Я хотел бы поговорить с Илзене об очень важных делах.
‒ Н-но…
‒ Не могли бы вы проследить за нашими гостями, чтобы не дай Пречистая, они не подвергли излишним соблазнам наших послушниц.
‒ О! ‒ спохватилась жрица. ‒ И правда, сегодня в Обители слишком много дознавателей!
‒ О том же, и я толкую, ‒ поддакнул жрец, незаметно подмигнув мне. И откуда в хмуром настоятеле нашей Обители столько озорства?
‒ Ах, и эта несносная Людвика, убереги ее Пречистая от глупости! ‒ бормотала расстроенная старушка. ‒ Как я раньше-то не догадалась…
Всплеснув руками, вайдела покинула приемную жреца с выражением растерянности на лице и в разлаженных чувствах. Старик только виновато улыбнулся и пожал плечами, закрыв за женщиной дверь.
‒ Что поделаешь, ‒ заговорил он, все еще улыбаясь. ‒ Иногда приходится прибегать вот к таким маленьким манёврам, чтобы отвлечь ее от очередных наставлений.
‒ Что вы, отче, ‒ я тоже улыбнулась в ответ. ‒ Думаю, для столь занятой особы полезно подкреплять благое слово благим же делом.
‒ М-да, ‒ протянул вайдел в ответ, задумчиво поглаживая свою седую бороду. ‒ Нет никого на свете добрее и мудрее нашей наставницы, но как только речь заходит о девичьей чести, тут благоразумие слегка отказывает ей. В хорошем смысле, конечно же, ‒ спохватился старичок. ‒ Секрет кроется в ее далеком прошлом… но мы сейчас не об этом.
Он снова присел напротив меня.
‒ Послушай, Гинтаре, я понимаю, что для тебя сегодняшний день был полон потрясений, ‒ тут он сделал паузу и очень серьезно посмотрел на меня. ‒ Но мне и правда, нужно очень серьезно с тобой поговорить.
‒ Я вас слушаю… ‒ осторожно произнесла я, приготовившись добросовестно выслушать все, что скажет и о чем попросит жрец.
‒ Запомни, эти мои слова ‒ только для твоих ушей. ‒ голос вайдела опустился до шёпота, ‒ Мне было ведение… во сне. Два дня назад.
Я сглотнула и поспешно кивнула.
‒ Я видел… видел, бескрайние поля огней среди необъятной пустоты. Сердце мое пело, пока не начала расти моя собственная тень и из неё вытянулись когтистые руки. Чёрные руки стали душить меня. Их были многие тысячи. Они душат, рвут, кромсают. И разлом, Великий разлом, проходящий прямо через меня, черные пальцы распахивают, будто створки ворот. Нить, связующая миры, рвется с последним моим издыханием, а небесные сферы лопаются сталкиваясь, обращаются в пыль.
Я похолодела.
‒ Ты сочтешь это бреднями старика, но взгляни сюда! ‒ вайдил уперся посохом в край лежанки, служившей старику постелью, и легко сдвинул её в сторону.
Моему взору открылся гладкий каменный пол, ничем не примечательный. Кроме небольшого черного, будто выгоревшего участка. Вглядевшись, я различила в этом пятне мелкую вязь. Письмена…
‒ Это же…
‒ Да, навьи письмена. Черный язык с той стороны разлома. Я не верю в случайности и потому это наверняка как-то связанно с твоим скорым отъездом, ‒ конец его посоха прошелся над значками, и те искрились, исходили черным дымком, пока совсем не исчезли, ‒ Не знаю, кто нам противостоит, но дело, как видишь, серьёзнее некуда… Но это ещё не всё…
Совсем было упав духом, я приготовилась к новому удару, вовсе уже не рассчитывая на снисхождение.
‒ Видишь ли, я очень надеялся на то, что у нас еще будет время поговорить, и что я, все же, успею все тебе объяснить.
Последние слова меня насторожили и в животе начал потихоньку сворачиваться маленький комок.
‒ А сейчас его не осталось вовсе, и я очень корю себя за то, что оттягивал наш разговор так долго. Но, надеюсь, твой кузен все поймет и потерпит еще немного. В конце концов, что такое полчаса в целой веренице нескончаемого, я надеюсь, бытия мира.
Жрец снова встал и подошел к окну, глядя на расположенный за этим самым окном сад ‒ зрелище, действительно радующее глаз, но за столько лет проведенных подле вайдила Фьёрна, я знала и то, что он отнюдь не любуется видом. Выглядывая в окно, старый жрец, таким образом, пытался скрыть свой внутренний трепет, чаще всего неприятные. Будь то злость, беспокойство или грусть, он становился вот так у окна, пряча все свои чувства за ним ‒ в старом добром саду нашей Обители. Вайдил был очень сильным наставником и хорошо читал чувства других. Видимо это качество помогало ему искусно руководить большими воинствами в прошлом. Но одно дело знать о чувствах других, другое ‒ не подавать вида, что ты знаешь. И сейчас я точно знала, что жрец слышит мои переживания, но ничего с собой поделать не могла – страх продолжал разрастаться во мне с еще большей силой.