Нити судьбы

Они проговорили ещё какое-то время, затем Доменико вышел, чтобы оставить отца с сыном попрощаться наедине. Потом начались скорбные дела: надо было доставить тело Ринальдо Боргезе на родину, сообщить всем печальную новость, не упоминая причину смерти, как хотел отец Алекса, и договориться о похоронах. Во время поминальной службы в церкви мать Алессандро почувствовала себя нехорошо, и Алекс попросил Доменико вывести её на воздух. Стоя на ступенях церкви, Дом заметил, как внутрь вошла группа мужчин в чёрном. На них были одинаковые чёрные плащи и шляпы, а на глазах у всех – тёмные очки. Позже, на кладбище, он заметил, как они поздоровались с Алессандро. На вопрос Доменико, кто они, Алекс ответил, что это коллеги отца. Сказать по правде, они мало походили на рестораторов, но кто это был, так и осталось тайной.

Всё это время Анжелика, разумеется, находилась рядом с Алессандро, помогая и поддерживая его и всю его семью. Они с Алексом стали ещё ближе друг другу. Это было похоже на притяжение двух магнитов. Если они на минуту расставались, то искали один другого глазами и старались как можно скорее соединиться вновь, как будто предчувствуя скорую разлуку. И вот настал тот день, когда их идиллию прервал телефонный звонок. Поговорив с неизвестным собеседником, Алекс помрачнел:

– Мне пора ехать, дорогая. В моей врачебной помощи очень нуждаются, и мне предстоит как можно быстрее вылететь в Африку.

– Ты надолго уезжаешь? Можно мне поехать с тобой? – Анжелика с надеждой заглянула ему в глаза.

– Прости, принцесса, я не знаю, сколько там пробуду. Потом меня могут перекинуть в другое место, где понадобится помощь. Я не могу взять тебя с собой: нас могут послать в такие места, где бушуют войны, голод и опасные болезни. А ты должна учиться дальше.

– Я буду ждать тебя, сколько потребуется, – на глазах Анжелики появились слёзы.

– Нет, ты не должна меня ждать. Возможно, я никогда не смогу вернуться. Я выбрал для себя непростой путь, но не могу втягивать тебя во всё это. – Алекс старался не смотреть на слёзы, катящиеся по щекам любимой.

Алессандро быстро сложил в чемодан немногочисленные вещи и, поцеловав Анжелику на прощание, уехал в аэропорт. Ему было невыносимо осознавать, что он причиняет боль любимому человеку, но Алекс был не в силах изменить ситуацию. А Лика ещё долго сидела в пустой комнате, пытаясь осознать произошедшее. В один миг её безоблачное счастье разбилось вдребезги, и она не понимала, как теперь жить. Лика вернулась домой, но вместо поступления в Сорбонну, всё время проводила в своей комнате, лёжа на кровати и глядя в одну точку.

Уезжая, Алессандро попросил Доменико позаботиться о Лике. Так получилось, что с детства у Анжелики не было ни одной подружки. Девчонки, видимо, завидуя её красоте, не стремились с ней общаться. А Дом с Ликой всегда с нежностью относились друг к другу, но, когда рядом был Алекс, у них почти не оставалось времени на общение. Теперь же общая печаль из-за невозможности побыть с Алессандро прибила их друг к другу. С этой поры они крепко сдружились, но даже дружеская поддержка не помогла: Анжелика была раздавлена, она не могла смириться с тем, что не сможет быть с любимым, и впала в глубокую депрессию. Видя состояние дочери, её отец принял непростое для него решение отвезти Лику на её родину, в Санкт-Петербург. Он боялся возвращаться в город, где умерла его любимая, но ради счастья дочери был готов на всё.

***

Петербург встретил отца и дочь не слишком приветливо, сразу показав свой непростой нрав. Низкое осеннее небо нависло над городом, и, казалось, солнцу уже никогда не пробить эту серую мглу. Состояние одиночества накрывало даже на самых оживлённых улицах от того, что противный мелкий дождь заставлял прохожих прятать лица в воротники и капюшоны и стараться как можно быстрее прошмыгнуть мимо, не обращая внимания ни на что вокруг. Но, как ни странно, Анжелике понравился негостеприимный Питер. Он был так созвучен с её настроением, как будто постоянным дождём тоже оплакивал какую-то свою потерю. Они с отцом прогуливались по набережной Невы, когда Лика заговорила:

– Я так рада, что ты привёз меня сюда. Здесь я чувствую себя дома. Несмотря на то, что Петербург ещё такой юный по сравнению с Вечным городом, где я выросла, всё же можно уловить определённое сходство между этими двумя городами: та же завораживающая красота, дух истории, исходящий от каждого здания в центре, и строгая архитектура линий. Это немудрено, учитывая то, какое влияние оказали итальянские зодчие на формирование исторического центра Петербурга. Но у Питера более сложный характер. Рим как бы обволакивает тебя своим теплом, и ты находишься под его постоянной защитой, а Петербург бывает совсем неласковым. Он налетает на тебя порывами ветра, обрушивает потоки воды, испытывает серой осенней депрессией, словно проверяет на прочность: выдержишь ли, не сбежишь ли греться в тёплые страны, останешься ли верным своей любви к нему? Я хочу остаться здесь на время. В Риме я всегда чувствовала, что обо мне заботятся: ты, Алессандро, друзья. Сейчас я хочу посмотреть, на что я способна, оставшись одна. Мне стоит пройти это испытание. Да и, к тому же, я очень надеюсь, что без меня тебе удастся, наконец, подумать о своей личной жизни. Мамы нет очень давно. Здесь у тебя есть шанс прийти на её могилу, попрощаться и отпустить её. А за меня не волнуйся, я сильнее, чем вы все думаете. И знаешь, что? – сказала она, подставляя лицо под струю ветра, несущего влажную прохладу с Балтики. – Этот холодный воздух хорошо прочищает мозги. Мне захотелось снова взять в руки кисти, а ещё – попрактиковаться в русском. Так что у меня будет чем здесь заняться.

Отец снял для Лики просторную и светлую квартиру в самом центре с видом на Неву и уехал обратно в Рим, надеясь, что у его девочки со временем всё будет хорошо. В течение месяца она бодрилась, стараясь занимать себя по максимуму разными делами, чтобы не оставалось времени для грустных мыслей. Но настала середина октября, её день рождения, который Лике предстояло встретить в одиночестве. Она сама отклонила предложения приехать от отца и друзей, понимая, что Алессандро не сможет не то что приехать, но даже позвонить, так как находится в труднодоступном районе африканского континента. Но уже с утра Лика поймала себя на том, что гипнотизирует взглядом телефон в тайной надежде, что он всё же каким-то чудом сможет позвонить, и приняла волевое решение уйти из дома, чтобы не мучить себя. Она бродила по промозглому Питеру, сдерживая слёзы и стараясь не думать о своём одиночестве. А когда поздним вечером, уже на грани истерики она добрела до дома, то обнаружила на пороге Доменико с подарками и цветами. Лика бросилась к нему на шею и долго рыдала, не в силах остановиться. Наконец, когда ему удалось её немного успокоить, он показал ей подарок от Алекса. Раскрыв подарочную коробку, девушка увидела очаровательного котёнка, которого Дом приобрёл для неё по просьбе Алессандро. Алекс почти сутки добирался до ближайшего населённого пункта, где была связь, чтобы поздравить любимую, но, как и все остальные в этот день, не смог до неё дозвониться. Тогда он попросил Доменико купить кота и срочно вылететь в Питер. Услышав, что Дом летит к Анжелике, её отец и друзья загрузили его под завязку подарками для неё. Увидев их и котёнка, доверчиво трущегося о её ноги, Лика даже начала улыбаться. Сперва накормив малыша, они накрыли стол и прекрасно провели остаток вечера, предаваясь приятным воспоминаниям. Серый с голубым отливом британец, которого решено было назвать Лукасом, нрав имел совершенно флегматичный, как и полагается выходцу из Туманного Альбиона. Этот плюшевый комочек со встроенным моторчиком хотелось тискать бесконечно, чем они, собственно, и занимались. Доменико пробыл с Ликой и Лукасом неделю, за которую успел увидеть Петербург глазами Анжелики и влюбиться в этот непростой город настолько, что ему совсем не хотелось уезжать. Но на сердце у него было спокойно, потому что подруга теперь была не одна, а с ласковым, мурчащим компаньоном.