Лилия для Шмеля

«Это конец! — подумала с ужасом. — Донесут графине о моем ужаснейшем воспитании, и меня выставят!»

Однако женщина скорее притворила дверь, с облегчением выдохнула:

— Так его, так, баронесса!

Я даже растерялась от столь неожиданной реакции свидетельницы.

— Если бы он убежал — они бы с Мишо подрались. И страшно представить, что бы тогда случилось! — она закатила глаза и начертала на груди защитный круг. — Поэтому так его!

Быстренько расставив угощения, служанка ушла, пожелав мне терпения. Уж она видела, как сложно сладить с псом, который ведет себя безобразно.

Поскольку терять мне уже было нечего, то, как только мы с ним вновь остались наедине, я, размахивая брошюрой, загнала его в угол, поймала за шкирку и, хорошенько потрепав, громко попеняла:

— Фу! Больно! — и хорошенько хлопнула по заднице.

Оскорбленный Жуж забился под софу, а я… — опасаясь, что сегодня мой последний сытный день в барском доме, без зазрения совести принялась поглощать угощения, чтобы потом хоть как-то продержаться несколько голодных дней.

С трудом сдерживая слезы, я корила себя за неудачливость и совсем не обращала внимания на пса, который тихо выбрался из-под дивана и медленно подкрадывался ко мне. Заметила его, лишь когда он оказался совсем рядом.

— Что, кровопийца, крови моей хочешь?

— У-у… — заскулил Жуж, жадно глазея черными глазками на печенье.

— Плохой мальчик, — мстя, я намеренно громко сгрызла кусочек, конечно же, не дав ему ни крошки.

— У-у-у! — запищал он, дрожа на тоненьких лапах. Даже на задние встал, выпрашивая.

Выдохнув, я протянула махонький кусок на ладони. Жуж, как обычный, вечно голодающий пес, накинулся на него, мгновенно сгрыз (как только не подавился?) и принялся канючить еще. Вот тут я сообразила: а не шанс ли это?! Да!

Показала половину печенья, похлопала по своим коленям, собственно, ни на что не надеясь. Но оказалось, что за вкусняшку породистый пес готов не только умерить пыл и гордость, но и собачью душонку продать, чем я и воспользовалась: продемонстрировала, кто тут у нас добрая фея, раздающая сладкие плюшки.

Так мы вдвоем смаковали печенье, бутербродики с соленой рыбой, мясом, сладкие тарталетки из фруктов, пока у Жужа и у меня не появились выдающиеся, такие весьма заметные пузики.

— Ну, понял, кто из нас добрая фея? — строго спросила у пса, блаженно развалившего на моих коленях.

— Р-р-р! — ворчливо прорычал он, стыдясь сиюминутной слабости.

— Вот то-то же! — поучительно подытожила. Жужу не понравился тон, и он оскалился, за что схлопотал по макушке брошюрой. Тем не менее, мы поняли друг друга и пришли к консенсусу: не друзья навеки, но щедрое пиршество станет нашим общим секретом.

Когда графиня Ильнора покидала гостеприимный дом подруги, застала умилительную картину: мы с Жужем, наевшиеся до отвала, оба блаженно улыбались. Я нет, не из-за еды, а от появившейся надежды, что моя карьера компаньонки продолжится.

В карете графиня заинтересованно поглядывала на нас.

— Надеюсь, Корфина, вы не давали Жужу ничего из еды? Золотым медвежатам предписана строжайшая диета!

— Нет! — солгала я, не покраснев. — Он ведь ест только из ваших рук.

— Да, Жуж — верный мальчик, — графиня нежно почесала ему шею. — Правда, он еще делает исключения для Гизо.

— А как мсье Гизо подружился с ним? — спросила я, чтобы сменить тему разговора.

— О, это ужасная и в то же время счастливо закончившаяся история. Гизо спас Жужа, и Жуж платит ему любовью! — вспоминая давний случай, Ильнора прослезилась.

— Правда?! — удивленно воскликнула я, принимая вид лихой и придурковатый, как и положено хорошей компаньонке.

— Как-то весной я поехала на прогулку…Тогда Жуж был еще глупеньким щенком. Конечно, он сбежал и упал с моста в холодную, грязную воду! Это было ужасно! Я так испугалась! — рассказывая историю, собеседница нервничала, будто переживала произошедшее вновь. — И никто не спешил спасать малыша! Я думала, Жуж захлебнется, как кто-то прыгнул с моста в воду и спас его. Это был Гизо! Такого храброго, великодушного человека я не могла оставить замерзать на улице. Тем более что Жужик так жался к нему…

Вот теперь мне стало понятнее странное поведение Гизо. Он защищает пса и ревнует меня к нему.

— …И Гизо привязан к Жужу. Он научился мыть его, стричь, наряжать… — продолжала рассказ графиня.

Представив бывшего головореза, наряжающего собачку в штанишки, я улыбнулась. Хотя, понимаю: хочешь жить в тепле и сытно есть — еще и не такое согласишься.

— Какой смелый человек, — похвалила его и принялась восторгаться счастливой историей, что вкупе с хорошим настроением Жужа, привело графиню в восторг.

Глава 9

В последние дни Гизо смотрел на меня лютым волком, а все потому что графиня похвасталась моими успехами.

— Удивительно, как Жуж и Корфина сдружились! — радовалась она, чем доводила слугу до бешенства. Ведь по сути, Гизо сейчас больной, хромой человек, благополучие которого, как и мое, тоже зависит от расположения вредной собаки, ставшей для нас яблоком раздора.

Но окончательно его терпение лопнуло, когда внезапно к графине приехали важные гости, и Жужа, оголтело лаявшего на любого, кто подходил близко к хозяйке, перевели в мою комнату.

Ранним утром, когда я еще сладко спала, приоткрылась дверь — и в щель затолкнули пса, который, лишенный своего угла и любимой подстилки, залез ко мне на постель.

Из-за непривычного соседства сон прошел, я начала вертеться, за что была укушена. Но в долгу я не осталась, клацнула зубами и предупредила:

— Фиг тебе, а не печенье!

Жуж тут же присмирел и притулился рядом. В общем, мы поняли друг друга.

Позже Мигрит принесла завтрак в комнату и сообщала:

— К графине пожаловали племянник с сыном. Жуж герцога младшего кусает, поэтому пока что будет жить с вами.

«Обрадованная» новостью, я покосилась на пса, носящегося по комнате и прикидывающего, чем бы меня «порадовать». Чую, заинтересовался моими туфлями. Пришлось погрозить брошюрой. Тогда Жуж решил отомстить ненавистной книжке, но я успела ее спасти.

От привычного мелко нарезанного вареного мяса, положенного диетой, жук воротил черный носик, зато с вожделением поглядывал на мою еду. Уговорить его поесть стоило мне изрядных нервов. Зато потом мы пошли гулять.

Гизо, которому поручили сопровождать нас, скрежетал зубами. Не болей он, сам бы побежал с ним гулять, а так сидел на скамейке и наблюдал соколом за нашими с Жужем играми.

Я учила пса садиться, давать лапу, приносить палку.

— Он вам не уличный пес! — рычал Гизо, на что я отвечала упрямым молчанием.

«Это из-за вас он невоспитанный и не дрессированный, а у меня будет умным песиком!» — ворчала я про себя и за каждую выполненную команду тайком подкармливала Жужа кусочками печенья.

— Хороший мальчик!

Породистого пса держали на строжайшей диете, и никаких сладостей ему не перепадало, поэтому он «полюбил» меня. Но если я попадусь — «отлюбят» меня. Но ведь от пары печенек Жужу плохо не будет? А чтобы он в обед съел свою порцию мяса, я гоняла его по саду.

Гизо идти ему больно, однако он упрямо преследовал нас и сверлил тяжелым взглядом мою спину.

Желая отделаться от него хотя бы на некоторое время, я ускорила шаг, свернула за аллею и услышала требовательный детский голос:

— Баронесса Мальбуер?

Обернулась и увидела худенького, бледного мальчика лет шести, сидевшего на скамейке. Чтобы он не мерз, слуги укутали его ноги пледом. Кажется, это юный гость графини.

— Развлеките меня, — капризно потребовал он.

— Я пока развлекаю Жужа.

— Эту противную собаку? — ребенок досадливо сморщил нос.

— Он умный пес.

— Как же! — хмыкнул мальчик. — Видите, вам даже больше нечего сказать о нем хорошего!

— Думаю, когда мы с Жужем лучше узнаем друг друга, я найду для него больше добрых слов… — подбирая деликатные слова, я упустила Жужа из вида. А когда кинулась — паршивца нигде не было видно.