Страница 44 из 57
Плакала несчастная красавица, не люб ей был Черный Мара. Текли из прекрасных глаз Саннивы горькие слезы и превращались в жемчуг.
'Вот и свадебный убор для меня,' — решила Великая, собирая перлы. — 'Ибо нет в сердце моем радости, а только боль.'
Встала перед серебряным зеркалом Саннива, чтобы напоследок полюбоваться собой, попрощаться со своей молодостью и красотой. Совсем скоро взойдет она на ложе злобного демона, а вот встанет ли с него…
— Мамаша ее — грозная Нэри незадолго до этого металась по своим покоям, — подключился к рассказу Вал. — Не нравился ей этот брак, навязанный древним оракулом. Пусть его устами говорят демиурги… 'Мало ли, что они там ему говорят!' — ярилась будущая теща. ' Может сказки сказывают, а старый маразматик вкурил фимиаму и мою деточку этому палачу отдает! Гад лысый! Свою бы Виталинку демонякам подсунул!'
И решила она Санниву спасти, а нежеланному демону устроить козью морду. Чтоб знал гад, кто такая теща, и всеми печонками это прочувствовал.
— Договорилась Нэри с подгорными жителями, — нить рассказа перехватил Рин. — И сковали они для Саннивы волшебное зеркало. 'Из первого вздоха и последнего хрипа, из кукушкиных слез и кошачьего смеха, из звезд и праха это зерцало,' — поведал убитой горем матери уродливый карла. 'Это дверь судьбы, и ведет она к счастью,' — отзвучали слова подгорника. Глядь Нэри, а нет его нигде!
Не поверила она сказанному, отодвинула пелену, скрывающую зеркало, и, заглянула в сияющий серебром омут…
— А оттуда на нее смотрит давешний карла и пальцем грозит. 'Куды пялишься, бесстыдница? У дочки счастье уворовать хочешь? Ну я тебя!' И утянул ошарашенную красавицу к себе.
— Зачем?! — ахнула Лита, от ужаса прижав ладошки к щекам.
— Жениться! — заржал бесстыжий сказитель так, что с потолка какая-то труха посыпалась. — Да не бойся, пчелка, Нэри понравилось. Она женщина опытная была, понимала, что с лица воды не пить, а в остальном Владыка Гор мужчина хоть куда оказался!
— Отстань от нас! Не мешайся, — Рин решил не обращать внимания на брата, вместо этого он покрепче прижал разомлевшую супругу к себе и продолжил. — Исчезла Нэри. Зерцало же вспыхнуло словно солнце в полдень и истаяло, чтобы проявиться в покоях невестиных, ибо не нарушал своих слов великий Владыка Гор.
Не знала ни о чем несчастная Саннива, а и знала бы, нипочем не осталась бы с постылым демонюкою… Тьфу ты, Вал, мне уже твои словечки на язык лезут. В общем, заглянула она в зеркало, а там…
— Хватит, уснула наша пчелка, — Валмир приподнялся, чтобы полюбоваться спокойным лицом Литы. — Уболтал ты ее, сказитель.
— А сам-то? Сказочник, — Рин осторожно переложил головку супруги на подушку. — Спать давай, завтра тяжелый день будет. Я хочу охранный периметр усилить, Литочка с самого утра к соседям пойдет, а тебя валерьянка дожидается, лесник.
— Ну и накопаю, зато жена довольна останется, — Вал осторожненько приобнял спящую Мелиту.
Девушка пробормотала что-то сквозь сон и, повернувшись к нему, уткнулась носом в грудь героического лесника, который не будь дурак тут же прижался покрепче и обнял посмелее. Левую руку Вал сунул под подушку, а правой скользнул по плечу супруги, потом, поддавшись соблазну, умостил ее на тонкой девичьей талии, ну а уж оттуда переместил ее на ладную попку Литы. И все было бы ничего если бы, Рину не пришло в голову практически отзеркалить действия брата. В общем, их встреча была неминуема.
— Ты чего? — словно ошпаренный отдернул руку младший.
— А ты чего? — вопросом на вопрос ответил старший.
— Я на минуточку жену обнимаю, — возмутился Рин.
— Ну и я не соседку, — счел нужным напомнить Валмир.
— Демоны рогатые, как же мне это не нравится. И ведь не выпнешь тебя из супружеской постели.
— Не нравится — вали, — от души посоветовал Вал. — Кого б другого я б сразу прибил. Хотя…
— Чего? — даже приподнялся Аэрин.
— Да ничего, — последовал тяжелый вздох. — Нам бы разобраться надо со всеми этими постельными недоразумениями, братка.
— Потом разберемся, не график же составлять в самом деле — откинулся на подушку Рин, ловя себя на подлой мыслишке, что был бы рад, если бы Лита оказалась права в своих предположениях. Вдруг да пропадет у Вала брачная татуировка.
— Ну что, спать?
— Давай.
— Только лапать пчелку заканчивай, а то я спросонок…
Вала прервал негромкий стук в окошко.
— Кого там принесла нелегкая?
Рин еще договаривал, а Валмир уже замер у двери, которая начала медленно отворяться.
— Хлопчики, — в щель просунулась незнакомая лохматая, заросшая до бровей личность. — Хлопчики, спите штоль? — самым безобразным образом проигнорировав болевой захват, поинтересовался пришедший.
— Засыпаем… — потряс головой Рин, видя, как рука брата проходит сквозь незнакомца как сквозь туман.
— А баба ваша? — кивнул в сторону кровати незваный гость.
— А вы почему интересуетесь, уважаемый? — Вал бросил бесполезные попытки прижучить непонятного лохматея и решил договориться миром.
— Дык… — воскликнул было незнакомец, но вовремя вспомнил, что запросто может разбудить целительницу. — Дык, — он понизил голос до заговорщицкого шепота, — змеюку-то ту заспиртованную есть можно? Или как?
— Леший, — Рин уставился на хозяина леса во все глаза, а Валмир ощутимо расслабился.
— Так что? — не отставал мужичок.
— Не знаю, — признался старший.
— Отца надо спрашивать, он привез, — младший не сводил по-детски восторженого взгляда с пришельца. — Или Литочку…
— Тьфу, — сморщился леший. — Вот же вы! Поманили соблазном таким и на попятную. Обидно!
— Готовы искупить, — первым сориентировался Валмир.
— Прям уж? — на заросшем бородой лице заиграла хитрая улыбочка.
— Не сомневайтесь даже, — понимая, что ссориться с пришедшим себе дороже горячо уверил Рин.
— Ну собирайтеся тогда, — обрадовался леший. — Компания мне нужна, — честно признался он, а то водяной в такие ночи на свадьбах гуляет, а мне выпить не с кем.
— Мы бы с удовольствием, — осторожно подбирая слова начал Вал, — но…
— Как же Литочка одна останется? — рубанул бесхитростно Рин.
— Да, задачка, — почесал в затылке леший. — А хотя… Найду я вам сторожа! Мимо него ни одна холера не проскочит. Вы одевайтеся пока, хлопчики, а я сейчас, — и он быстро шмыгнул за дверь.
— Ну что, пошли? — Валмир глянул на брата.
— Неохота, — признался тот.
— Надо, Рин, надо, — натягивая сапоги, хмыкнул Вал.
— Ну вы скоро? — в дверь сунулся лесной хозяин. — Канительщики, — припечатал он.
— Идем уже, — потянулся за курткой Рин.
— Оставь, пусть сохнет, — скомандовал леший. — Дождя нету уже почти, да к берлоге моей я дорожку короткую открою. И эта… Хлебца захватите на закусь. Ага… И медку. Не, мед в мешок не суй, это сторожу.
Не споря, братья вышли за дверь. Дождя и правда почти уже не было, так морось мелкая. Гроза грохотала где-то совсем далеко. Напоенный влагой воздух был настолько свеж, что хоть пей его. На ночное небо радостно высыпали умытые звезды. Аэрин аж засмотрелся.
— Медок-то сторожу отдай, — отвлек его от любования природой лешак.
Парень непонимающе завертел головой, а, увидев сторожа, шарахнулся.
Слева от входа, прижавшись широченной спиной к шершавой стене сторожки, сидел совершенно несчастный огромный насквозь мокрый медведь.
— Шарик, место! — строго скомандовал ему леший и кинул свою рукавицу на порог.
Косолапый нехотя умостил откормленный зал на хозяйскую вещицу и печально вздохнул.
— Хороший мальчик, — похвалил лешак, вручая ему миску с медом. — Умничка мой! С рукавичку был, когда я его подобрал. Сейчас-то вона какой вымахал, — он умиленно поделился с братьями и заторопился, напоминая, что калгановка греется, а лешахиха не дремлет. Она — натура страстная и вполне может обломать супругу с друзьями всю малину, то есть высококультурное общение.
— А я вам говорю, что при простуде ноги самогонкой растереть — первое дело! — втолковывал леший плетущимся рядом с ним собутыльникам.