Самая лучшая жена

— Конечно, — девушка энергично закивала.

— Открывай тогда, только одна не ходи, а то заблудишься. Вал приедет, проводит. Тебе ведь нужно будет? — Сагари не скрывала беспокойства.

— В лес-то? — перепросила девушка, отворяя калитку. — Надо, ага. И на реку еще. И… Ой, как красиво! — идя по высеченному в камне коридору, открывающемуся прямо в рощу, воскликнула девушка.

— Возвращайся, детка, — позвала тетушка. — Будем духов звать.

— Иду, — отозвалась Лита. Ей очень хотелось увидеть настоящих вигтов.

— Марин! Карна! Нюкта!

Негромкий голос Сагари отразился от стен, и в ответ на него в стене дома протаяло окно, сквозь которое была видна освещенная холодным лунным светом горница. Словно завороженная Лита разглядывала убранство дивной комнаты и улыбалась. Больно уж родным было увиденное: и бревенчатые стены, и украшенная изразцами печь, и некрашеные половицы, накрытые полосатыми домоткаными ковриками.

Между тем чудеса продолжились. Посреди горницы медленно выросло резное деревянное кресло точь-в-точь как у папеньки, а на том кресле проявился мужичок, небольшой такой. Сам седой, бородатый, а глаза молодые хитрые. Рядом с тем мужичком на табуретке чинно сидела седая же девка, прямая, словно палку проглотила. Губы у нее в нитку собраны, а руки на коленях в кулаки сжаты, да так, что костяшки побелели. Но страннее всех была кошка. Огромная черная как сама ночь зверюга обернулась вокруг человечков, обняв их словно котят несмышленых.

— Радость пришла в этот дом! — торжественно провозгласила Сагари. — Приветствуйте новую хозяйку, духи!

И, прежде чем Лита успела сказать, что никакая она не хозяйка, а вовсе даже гостья, вся волшебная троица, включая кошку, дружно поднялась и низко поклонилась. Багровым сверкнули глаза исполинской мурлыки, мотнулась седая девкина косища, подметая пол, на лице мужичка расцвела предвкушающая улыбка, и все пропало, будто не было. Растаяла горница, развеялась, оставив после себя только сытный дух печева.

— Что это было? — Лита во все глаза смотрела на каменную стену. — Я о таком не слышала прежде, — и добавила, сглатывая голодную слюну. — Пирогами пахнет.

— Вестимо, — усмехнулась в ответ Сагари. — Это от того, детка, что признали тебя вигты. Даже облик поменяли. Обратила внимание, что комната их чисто аданская?

— Даже кресло один в один папино, — подтвердила Лита.

— То-то и оно, — по-доброму улыбнулась тетушка. — Ты для вигтов чистый клад: молодая, сильная, замужем. Детки у тебя будут, а значит и Марин с Карной малыша заведут. Вот и счастливы они, понимать надо! — высоко взметнулась призрачная рука с воздетым перстом.

— А пироги причем? — нарушая торжественность момента, Лита снова повела носом.

— А при том, что готовить теперь Карна будет. Поняла, белоручка аданская? — не осталась в долгу ехидная тетка. — И не радуйся особо, — видя улыбку, осветившую лицо девушки, — я тебя готовить все равно научу.

— Тетушка, вы самая лучшая, — засмеялась Лита.

— Ясное дело, — важно согласилась та и неожиданно подмигнула. — Что я еще хотела? А, вспомнила! Лита, глянь там за сараем еще одна калитка есть.

— На речку вестимо, — устав удивляться, послушалась Мелита.

— На какую речку? — вскинулась Сагари. — Не путай меня! Тут дело серьезное. Это ход к соседям. Да не пугайся ты, — вздохнула тетка, видя, как Лита отпрянула от двери. — Я конечно понимаю, что пока тебе нормальных людей не встретилось почитай, но это как раз приятное исключение. Помнишь деда с внуком, что тебе игрушку подарили? Вот тут они и живут.

— Я их в гости звала.

— Славно, — обрадовалась Сагари. — Ты вот что, детка, ты помоги им, очень прошу.

— Вы про хромоту?

— Я вообще, — тетушка сделала неопределенное движение рукой, взмахнув призрачным рукавом. — Я про общую неприкаянность… — она замолчала, собираясь с мыслями. — Они были очень дружной семьей: Ивер, Илга и Вард. У меня душа радовалась, глядя на них. Нет, не так… Начну сначала. Ивер рано овдовел и сам растил сына. Я почему это знаю… Ивер часто оставлял у меня мальчишку, и то сказать, егерю без посторонней помощи дитя не поднять. Ну вот, вырос Вард, пошел по отцовским стопам, встретил Илгу, полюбил… Боги мои, какое же счастье вошло в их дом какая радость, — противореча сама себе Сагари всхлипнула. — Молодые надышаться друг на друга не могли, а у Ивера при взгляде на них такое лицо было… Илга вскорости понесла. Кругленькая, теплая стала… — по призрачным щекам побежали кровавые слезы. — А потом она умерла. Что уж там в родах было, я не знаю. Только Илгу не спасли, а спустя пару лет и Вард за ней ушел. Убили его. Вот… Так и остались Ивер с Тилсом вдвоем, хромцы неприкаянные. Помоги им, детка.

— Я бы и так сделала для них все, что смогла, а уж теперь и вовсе в покое не оставлю.

— Не сомневаюсь, — приободрилась тетушка. — А теперь иди к мужу, лохматея неумытая, проснулся он.

— Ну вы и… — Лита не могла подобрать слов.

— На том стоим, детка, — скрывая улыбку, Сагари величественно скрылась в стене.

День мягко катился к вечеру, не встречая на своем пути ни кочек, ни колдобин. Все было ладно да складно. Рана Рина почти закрылась благодаря стараниям Литы и удержать его в кровати совсем тяжело, но тут на помощь пришла Сагари, согласившаяся читать племяннику книги по артефакторике. Выглядело это очень забавно. Поначалу книгу положили на прикроватную тумбочку, но тогда тетушке приходилось или сгибаться в три погибели, чтобы прочесть ее, или уходить в пол по пояс, что было несолидно. Тогда трактат положили на шкаф, а Сагари парила рядышком. Хорошо поставленным голосом она читала заумную тарабарщину не путаясь даже в самых сложных формулах. В тот момент, когда нужно было переворачивать страницу, тетушка кричала: 'Нюкта!' Появляющаяся из воздуха кошачья лапа, ловко переворачивающая плотный пергаментный лист, и тут же таяла, оставляя после себя легкий аромат валерианы.

Карна колдовала на кухне, весело напевая что-то. Марин причесывал Белочку. Проклятие мирно спало. Лита закрылась в лаборатории. Убедившись, что количество и качество ингредиентов, заготовленных покойной тетушкой выше всяческих похвал, она поставила вариться основу для заживляющей мази, придвинула к себе чистую тетрадь и принялась переносить в нее хранящиеся в памяти рецепты.

— Когда-то еще папочка мои записи привезет, — вздыхала целительница, — и привезет ли… А я пока так… Не зря же к экзамену готовилась.

Первым на лист пергамента лег рецепт заветного зелья.

Слезы звезд возьми,

Не бойся, повредить они не могут,

Да трипутника добавь, что таится у дороги.

Горстью кровь черпни драконью,

Шерсть кошачью не забудь,

Хорошо б из гривы львиной,

Жар травы совсем чуть-чуть

Пеплом все присыпь полынным.

Как лещина зацветет, не теряйся ни мгновенья,

Собери ее цветов, сколько сможешь, не жалея.

И маун траву достань ты руками без обмана,

Розу леса погрузи ты в объятия тумана.

Вот и все… Но не забудь взять воды живой и мертвой

И вари в котле хрустальном, в день волшебный, в день четвертый.

Поглядев на рецепт, больше напоминающий нескладное стихотворение, Лита в который раз вспомнила наставника. Как ходил он из угла в угол по горнице и растолковывал непонятливой ученице тонкости лекарского искусства.

— Мало иметь талант, дарованный богами. Очень мало, девочка! Без усидчивости и работоспособности никуда не деться, и это я еще молчу о любви к людям. Без нее вообще никуда. А еще преемственность! — остановившись, он внимательно поглядел на белобрысую головку Литы, склоненную над раскрытой тетрадью. — Передача знаний от учителя к ученику. Вот что важно! Посмотри на этот рецепт. Что в нем? Кое-как срифмованный список ингредиентов или возможность спасти чью-то жизнь? Не отвечай, — Учитель поднял руку, останавливая Литу, — просто слушай. Конечно же это средство спасения. Но! Как можно приготовить лекарство, следуя стихотворным байкам? Сколько нужно взять трипутника? Каким должен быть предпочитаемый возраст скального льва? Долго ли готовится лекарство? А главное, что это будет? Мазь? Зелье? А какое? Пить его или наносить на поврежденные места? А ведь ответы на все эти вопросы у тебя есть. Только нужно вспомнить таблицу сочетаемости ингредиентов, стандартные единицы веса и, учитывая, в какой стране была разработана данная рецептура, выбрать эталонную массу зерна, помня, что именно ей кратны все остальные меры массы. К примеру у нас в Адане это ячмень, в Годаре пшеница, в Сардаре горчица. Так-то… И это только малая часть того, что может и должен целитель увидеть, читая такой вот нескладный стишок. А теперь, ученица, приступим!