Страница 9 из 14
Так и не дождавшись осуждения, Ардия спросила:
— Молчунья? Хорошо! — улыбнулась и пояснила. — Я-то трещу безумолку. Но ты бы чесалась живее. Хламиду надевай и в путь!
Я засуетилась, схватила со спинки стула платье и услышала удивленный возглас:
— Ого! Откуда оно у тебя?!
Меня всегда раздражала бестактность в людях. Так и хотелось осадить новую знакомую: «Где взяла — там уже нет!» — но, блин, рот надо держать на замке, поэтому оставалось лишь смерить ее негодующим взглядом и начать торопливо одеваться.
Будь у меня что-то проще, надела, но выбирать не из чего. Высокородная Падия Тойлеп не носит ситцевых нарядов. Но пока застегивала мелкие пуговички на лифе, не желавшие сходиться на груди, спиной ощущала жгучий, завистливый взгляд.
Моя хламида точь-в-точь, как и ее. Только край платья и носы туфелек виднелись из-под формы, однако чувствую, если остальные слушательницы подобны Ардии, барские наряды Падии мне не простят. Но вопрос, что задала гостья, дрожавшим от восхищения голосом, окончательно сбил с толку.
— Подарок?
Я обернулась, и по ее заблестевшим от возбуждения глазам поняла — дурочка подумала Бог весть что, в меру своей испорченности. Да только не объяснить, ни осадить ее не могу, потому что мне нужно быть Альвианой. Ну, Падия! Провалится план — сама виновата!
Не дождавшись ответа, назойливая гостья хмыкнула:
— Смотри, украдут подарочки! — затем достала из своей сумки ключ с брелком в виде небольшой деревянной печати и протянула мне. — Мадам-комендант передала.
Я знала, что первое утро в академии будет нервным, но из-за новой знакомой оно выходило еще и раздраженным. Ардия сменила неприветливость на показное дружелюбие, и теперь при любой возможности демонстрировала симпатию. Небо, дай терпения! Ибо молчание и выдержка — не мой конек.
Прихватив тетрадь, тоже любезно подаренную Падией, я вышла из комнаты, заперла дверь и смело зашагала по коридору к лестнице. С Ардией или без нее, но до ворот академии точно дойду. Его каменные стены и рыжая черепица, как маяк, виднеются отовсюду. А там сориентируюсь как-нибудь.
Однако от надоедливой спутницы был прок. Едва спустились во двор общежития, она сообщила:
— Мне по нужде надо! — и убежала за беседку. Мне тоже надо было, поэтому я проследовала за ней и увидела здешние туалеты. Мда…
Из-за того, что вышли из общежития раньше других слушательниц, мы шли по тихой, просыпающейся улочке почти вдвоем. Воздух еще не успел нагреться, солнечные лучи, ласкавшие кожу теплом, радовали, и я впервые подумала: пусть так, пусть в дурацком мире, зато живая! И пусть на меня навалились трудности, я справлюсь. Иначе и быть не может! Улыбнулась, и Ардия, решив, что это я ей, затараторила с двойным воодушевлением.
Слушая ее в пол уха, я поднималась по петлявшей крутой дороге, с двух сторон окруженной густым лесом. В некоторых местах она переходила в крутые каменные ступени, но вид был красивый, и пешая прогулка радовала.
Если бы я могла нормально общаться, поинтересовалась: почему Ардия ходит на занятия так рано? Я-то понятно, но она? Пришлось додумывать самой: привыкла вставать с рассветом, или от нее другие слушательницы шарахаются, потому что ее язык без костей. Она безумолку болтала о преподавателях, своих первых впечатлениях об академии, Акольме и, конечно же, студентах.
— Элитники — они такие! Ох, красавчики! Да от такого ребеночка — счастье… — с придыханием рассказывала, и как я не пыталась пропускать поток глупостей мимо ушей, не удержалась и рявкнула:
— Помолчи! — надеюсь, на прежнюю Альвиану вышло похоже. Но молчание Ардии продлилось не долго. И когда подошли к стенам академии, у меня уже голова раскалывалась.
Приоткрытые добротные, крепкие ворота академии выдержали бы осаду. Входя, я ожидала увидеть во дворе что-то серое унылое, громоздкое, давящее. Именно такое впечатление производили стены академии издалека. Однако увидела идеально ровные дорожки, зеленые газоны и подстриженные кусты.
Вот те на! Озираясь по сторонам, мы шли к зданию академии по одной из аллей, когда на другую параллельную дорожку откуда-то вывернула рослая мужская фигура в короткой синей накидке.
— Элитник! — зашептала разнервничавшаяся Ардия. И тогда я хотя бы отчасти поняла, что испытывают при их появлении простые слушательницы с лесных окраин.
Студент не обладал какой-то особой внешностью, однако ступал уверенно, высоко держа голову. В его чеканном шаге чувствовались сила, ловкость — и лишь одно это наделяло его неким притяжением. Даже я невольно расправила плечи, чтобы не упасть в грязь лицом, а вот Ардия, не смея к нему приблизиться, остановилась и смотрела широко раскрытыми глазами, полными обожания.
До меня все больше доходили правила нового мира, о которых твердила Падия, нагло намекал ее брат и Эрх.
Ожидая застывшую на месте спутницу, я остановилась, цокот моих каблуков затих, и элитник, обернувшись, презрительно оглядел нас, как грязь, и пошел дальше. Меня будто холодной водой окатило. Вот же выскочка!
А вот Ардия не могла прийти в себя от неожиданной встречи и все твердила:
— Видела? Видела?! Какой он! Видела?
— Видела, — холодно ответила ей. — И что?
— Так увидеть его — удача! — растерянно пояснила она. — Мы же отдельно занимаемся!
Вместо слов я закатила глаза и покачала головой, на что Ардия зло выпалила:
— Себе нашла, а надо мной смеешься! — стиснула кулаки и бросилась бежать.
«Кого нашла?!» — не поняла я, но сейчас не до этого. Пришлось ринуться следом, только я на каблучках, конечно же, не смогла догнать ее. Вбежав в стены академии, я оказалась в пустом вестибюле.
Ардии и след простыл.
Разглядывая потолок с лепниной и огромной люстрой, я медленно шла вдоль колонн к парадной лестнице, которую украшало огромное витражное окно с изображением грозного желтоглазого зверя. Чем-то он напоминал мою брошь, однако на ней фигурка выглядела изящной, грациозной, а тут именно самец.
Пока гадала, чтобы это значило, подошла к лестнице и растерялась. Влево и вправо уходили два коридора, а еще можно было подняться наверх…Понятия не имею, куда идти.
— Заблудилась?! — услышала из-за спины. Обернулась и увидела женщину, тоже в хламиде слушательницы, с любопытством поглядывавшую на меня. — Идем, провожу.
Пока мы поднимались по лестнице, она дружелюбно поинтересовалась:
— Новенькая? Приехала с опозданием? Ну ничего. А что раньше пришла — хорошо. Пока утром соберешься, доберешься до класса — магистр Лейфет уже там. Опоздавших не пускает. И если не хочешь потом в библиотеке сидеть с вот такой книгой, — показала натруженной рукой толщину обычного учебника, — не опаздывай на лекции.
Да с такой бы сдружиться! Но я же вынужденно изображать немую, поэтому кивнула и молча последовала за ней до аудитории.
Когда мы вошли, в самом конце большого класса уже сидела Ардия, однако я не стала подходить к ближе. Поставила сумку у окна, на второй парте от начала и села.
Не успела выложить тетрадь — она плюхнулась рядом и выдавила: — Прости.
Постепенно подтягивались слушательницы, и каждая входившая в аудиторию почему-то первым делом рассматривала меня.
Сумочку я заблаговременно положила на колени, чтобы ее не было видно, расшитые шелком туфельки спрятала под юбкой, однако все равно я им почему-то не нравилась. Это чувствовалось в бросаемых на меня взглядах, ухмылках, перешептываниях.
Вопреки обрушившемуся негативу я старалась держалась с достоинством.
— О! Полукровка?! — услышала насмешливое за спиной. — Глаза блеклые! Слепая, что ли?
Что это про меня — не сомневалась. У меня они серые, обычные, а двуликим присущ желтоватый оттенок радужки. Яркий или чайный — не важно, но желтизна должна присутствовать. И согласно этому критерию я выходила какой-то неправильной оборотницей.
— Ха! Это про нее говорили, что она сдохла?
— Ага…
Они знали, что я их слышу. Наверно, надеялись вывести из себя, но я уже не девочка из детского сада, знаю себе цену, и принимать их гадости близко к сердцу не собираюсь. Лучше на себя пусть посмотрят. Отнюдь не красавицы! И вообще, если попробуют задеть в открытую, в карман за словом не полезу и в долгу не останусь.