БП

– Это зависит от того, куда пойдем. На каком участке нужен «язык»?

– Сейчас заедем в штаб, определимся у Петра Ивановича. И, может быть, я зря это говорю, но если у Вас все получится, готовьтесь получать еще одну звездочку.

– Валерий Антонович, более звездочки мне нужны лычки. Молодежи – приказных, а Митяеву – вахмистра. Если это – много, звездочку можно отложить.

– Да, Вам палец в рот не клади…

– Они тянутся, их надо простимулировать, чтобы отдача была больше. Пока что я их только обещаниями кормлю. Кстати, про кормежку, – нужно было бы рацион немного поменять, а то после чая с хлебом много не набегаешь. Но это – после того, как вернемся.

– Хорошо, собирайтесь и поедем.

Я подошел к своим архаровцам:

– Михалыч, я уезжаю в штаб с капитаном Бойко, пока меня не будет, потренируйтесь с оружием, когда на полосе закончите, – и заметив довольную улыбку Грини, добавил, – А если некоторые будут вот так нагло ухмыляться, когда приеду, побегаем еще… пару часиков.

– Командир, ты сам же учил: «Наглость – второе счастье!», – «молодой» знал когда можно пререкаться, а когда – нет. И вообще, в самый первый день я объявил, что по-уставному мы общаемся только при посторонних, а между собой я буду звать их по именам, только Михалыч остается Михалычем, а они могут звать меня Командиром, и обращаться на «ты». Сперва смущались, теперь привыкли. Даже зубоскалят иногда… Орлята, блин…

На следующее утро я собрал всю группу:

– Значит так, господа разведчики, получено первое боевое задание. Завтра группа идет за «языком». Переходить на ту сторону будем вот здесь. Линия фронта начерчена красным карандашом. – С этими словами положил на стол кроки, сделанные с карты в штабе. Все подвинулись ближе и стали рассматривать рисунок.

– Командир, вот этот кружок – деревня, а вот чуть ближе маленький – это что? – Михалыч сразу стал разбираться в деталях. – И сколько верст до них?

– Маленьким кружком обозначен хутор верстах в полутора от деревни. От окопов до деревни около десяти верст, значит до хутора…

– До хутора восемь верст с гаком, – Митяй «блеснул» высшей математикой, – часа за три добежим.

– Это тебе не утром на зарядку бегать, как бы эти восемь верст ползти не пришлось. – Гриня решил притормозить «бегуна».

– Командир, а это что за клякса зеленая и кривулина рядом? – Андрейка задал «правильный» вопрос.

– Молодец, казак. Не то, что некоторые. Клякса – это лесок, где мы и будем прятаться. А кривулина – это дорога, откуда «языка» и надо будет брать. Она-то идет рядышком с фронтом, германцы туда-сюда и шастают.

– Значит надо на краю лесочка наблюдение выставлять. – Реабилитировался Гриня.

– Согласен. А какой вопрос еще задать надо было? Михалыч, молчи! – притормозил я Митяева. – Пусть «молодые» головенки поломают.

Двух минут головенкам хватило добраться до истины:

– Как мы на ту сторону перебираться будем?

– Ну, наконец-то! Туда и обратно тропку нам местная пехота покажет. Их «охотники» разведали. Так что сегодня готовим оружие, снаряжение, собираемся и отсыпаемся, а завтра с утра выходим. Вопросы есть? Нет? Тогда вперед! Михалыч, проследи, чтобы все сделали, а я с Гриней в штаб отскочу. Нам, спасибо капитану Бойко, обещали каких-то трофейных гранат подкинуть. И доложусь о готовности…

… Линию фронта мы проскочили легко. Помогли «местные» разведчики, проводили по своей «тропе», сказали, что будут ждать, и если что – прикроют. Да и их ротный командир обещал в случае чего свой пулемет подогнать. Задание для нас Ломов выбрал достаточно простое: сидеть в засаде на дороге, брать «языка», желательно офицера, или какого-нибудь вестового. Одного только не учел – дорога была оживленная. Мы по очереди наблюдали, и подходящего случая так и не нашли. Немцы шарились туда и обратно толпами, и выдернуть одиночку было нереально. Мои «орлы» загрустили, да и мне было как-то не по себе. Первый блин – и как в пословице… Промаявшись до вечера, мы посовещались и приняли решение остаться еще на сутки. А по темноте сходить на хутор, разжиться харчами…

И там нам повезло! Мы уже подобрались к хутору, собирались зайти, но в последний момент Митяй, сидевший в охранении, свистнул по-птичьи «тревогу», и мы замерли. Со стороны дороги к хутору кто-то приближался, во всяком случае, слышен был разговор двух человек. И, что характерно, велся этот разговор на немецком, который я уже сносно понимал и даже мог немного разговаривать благодаря «подарку» Дениса Первого. Один из «гансов» убеждал другого, что у хозяина хутора просто не может не быть спиртного, и что этот хозяин запросто поделится напитком с бравыми артиллеристами кайзера… Мимо нас протопали два немца, причем оба были, наверное, фельдфебелями, или унтер-офицерами. Потому, что в сгущающихся сумерках я заметил у них на ремнях кобуры. Кожаные. Длинные. Под «Люгер Ланге», он же «Артиллерийская модель». С деревянным прикладом. Мечта идиота!!! Только за эти пистолеты немцев нужно было брать! Тогда в группе у двоих уже будет короткоствол. Да еще какой!..

Пока я пускал слюни от жадности, бравые артиллеристы уже распоряжались на хуторе, как на своей батарее… Батарея… Артиллерийская… Немецкая… Четырехорудийная… Интересные мысли в голову лезут! Подползаю к Михалычу и делюсь мыслями. Михалычу они понравились и мы начали действовать. Немцы сами помогли, разделившись. Один с помощью кулаков пытался узнать у хуторянина где тот прячет самогонку. Другой тем временем зашел в дом, откуда тут же раздался женский крик, впрочем сразу оборвавшийся. Немец вышел, вытаскивая на крыльцо хозяйку. На одной руке были намотаны волосы женщины, другой он прижимал к ее горлу армейский тесак. Подталкивая свою жертву, он спустился к своему другу и они уже вдвоем стали громко «кошмарить» хозяина хутора… Поэтому и не слышали, да и не видели, как мы подобрались к ним вплотную. Роли были распределены заранее. Михалыч брал первого, я работал с любителем женщин, Митяй страховал нас, а Гриня с Андрейкой «держали» дорогу…

Ну, начинаем работать! Встаю ровненько за спиной своего «ганса», хлопаю его по правому плечу. Он на автопилоте начинает поворачиваться, рука с ножом расслабляется. Что мне и надо. Вписываюсь в его движение, захват руки, большие пальцы на кисти противника, поворот ее против часовой стрелки и от себя… Дикий вопль, обрываемый пинком в поддых… А не надо так орать, всех ежиков в лесу распугаешь… Одновременно со мной Михалыч тоже поднимается и очень так красиво бьет с ноги немцу между пальцами… Между большим пальцем правой ноги и большим пальцем левой… Сзади… Немец в этот момент как раз наклонился над хуторянином и полученный удар перекинул его через крестьянина. Шевельнуться ему уже не дали. Быстро связав пленных, положили их на землю. Сейчас очухаются и будем разговаривать…Через пару минут оба уже были в состоянии общаться.

– Итак, «храбрые» германские воины, воюете вы только с мирными жителями, как я погляжу. Объясняю кратко, чтобы было понятней: вас двое, а нам нужен только один «язык». Кто быстрее и больше расскажет, тот пойдет в плен. Другого прикопаем где-нибудь неподалеку. На раздумье – 30 секунд.

Да им и пяти хватило. Обоим. Потому, что оба очень хотят жить. Поэтому и просят доблестных «руссише зольдатен» забрать их в плен…

О, вот и интересное появилось. Служат оба на батарее, которая в соседней деревне на ночлег остановилась, до нее километра два. Пушки – на околице, охраняются двумя часовыми. И все солдаты по домам спят. Вместе с командиром … Ух, какая интересная мысль! Ну-ка, давай мы ее обдумаем.

– Михалыч, тут километрах в трех германская батарея стоит, откуда эти красавцы нарисовались. Пушки – на околице, часовых – двое. Мысль понятна?

– Ну дык, конечно! Не с пустыми руками вернемся!

– Мы и так с «языком» вернемся. Хочется офицера прихватить, да побезобразничать малость. Этих двоих оставляем здесь, и с ними – Андрейку. Сами вчетвером… Хотя, стоп! Есть идея получше. Берем этого говорливого, он нас и проведет, – обер-фельдфебель, как-никак. А там уже работаем по обстоятельствам. Ты гранаты брал?