Страница 25 из 26
– Что значит «покинуть»? – насторожилась Наталья. – Надеюсь, ты не собираешься…
– Не собираюсь. А вот уйти, разорвать все отношения с вами обеими – возможно, стоит. Правда, мы будем сталкиваться друг с другом на тренировках по иайдо… но их я теперь могу оставить…
– Орьга-сан, прекрати, – решительно оборвала её Сатоко. – За кого ты нас принимаешь? Возможно, мы действительно в ловушке ками и нам грозит реальная опасность. Мне всё труднее сомневаться в твоих словах. Но переступить через дружбу ради собственной безопасности? Оставить тебя в одиночестве, без поддержки? Знаешь, я всё‐таки самурай.
– Аргумент, конечно, – кивнула Ольга. – Заболевание наследственное, чреватое обострениями. К сожалению, единственный действенный метод лечения – харакири… Сколько ещё мне над вами издеваться? Сатоко-сан, вот этим самым мечом я отсекла голову вашему дяде. Я превратила вашу жизнь в сущее безумие, я прихожу по утрам в синяках и крови, рассказывая очередную жуткую историю, а вы радуетесь, что я вообще вернулась. Зашиваете мои раны, прикрываете перед полицией, кормите и опекаете. До коих пор? Без меня вам станет куда спокойнее.
Жёсткая улыбка искривила губы Сатоко.
– Да, у меня европейское образование, и мой сын учится в Америке, и я совершенно не в восторге от махрового средневековья, в котором мы увязли. Но раз мне приходится играть по правилам времен Токугавы, я буду играть по ним. Ты не заставишь меня поступиться честью. Я не позволю тебе уйти.
– Вы всерьёз? – сощурилась Ольга.
Сатоко побледнела, но не отвела взгляда.
– Испытай меня, если хочешь.
Ольга медленно засунула дайсё за пояс халата. Её лицо неуловимо изменилось. Сейчас она смотрела на собеседницу, как на противника в поединке – пристально, холодно, безжалостно и равнодушно. Так смотрят на мир морские птицы; так глядит воин, идущий в бой, не заботясь о собственной участи. Отрешённые, ясные, уверенные глаза навевали странные образы. Острые льдинки под босыми ногами. Крик одинокой чайки, скользнувшей в пустом небе. Вечный мороз горных вершин; серая даль беспредельного океана. Звенящая тишина. Зеркальная сталь боевого меча, направленного в открытое горло. Ещё мгновение – и горячий алый цветок вспыхнет ярким пятном в ледяной бесконечности рассвета.
Наталья, точно заворожённая, смотрела на две фигуры, застывшие друг против друга. Долгое, нескончаемое мгновение они не двигались, сцепившись пронзительными, немигающими взглядами. А потом Ольга мягким, стремительным, неосознанно красивым жестом обнажила катану, и сверкающее острие упёрлось в шею Сатоко. Та не вздрогнула, не шевельнулась, даже не покосилась на клинок. Но учащённое дыхание и капли пота на лбу выдавали степень её напряжения. Спустя ещё нестерпимый, нескончаемый миг она проговорила низким полушёпотом:
И шагнула вперёд, прямо на меч. Не отклоняя оружия, Ольга отступила на шаг назад и ответила – совершенно бесстрастно, безжизненно, как могло бы говорить изваяние:
Сатоко помедлила. Ей хотелось закричать – но она заставила себя сдержаться.
Новое слитное движение тел, соединенных серебристой полоской лезвия. И сразу ответ, холодный, как космическая бездна:
Отточенное остриё по-прежнему касалось горла Сатоко. Изнемогая, она выпрямилась.
Ольга почти упёрлась спиной в стену. Пятиться дальше было некуда.
Так и не опустив глаз под спокойным, беспощадным взглядом подруги, Сатоко сделала последний шаг. Окончательный.
Катана полыхнула серебряной радугой. Кусок желтоватого шёлка взвился в воздух, на долю секунды обвил клинок и двумя половинками разлетелся по комнате. Ольга рассмеялась – легко, счастливо и заразительно, разрывая невыносимую, ирреальную пелену загадочного действа. Привычно вложила оружие в ножны. И низко поклонилась.
– Мне действительно незачем уходить. Если, конечно, ты не вышвырнешь меня за дверь теперь.
Плечи Сатоко задрожали; в глазах блеснули слёзы.
– Ты… показала мне… это труднее, чем я думала. – Она всё ещё дышала тяжело. – Кажется, я выдержала… твоё испытание. Знаешь… я была почти уверена… что ты не опустишь меч. Ты не просто идёшь рядом со смертью, Орьга-сан. Ты и есть смерть. Как ты можешь нести в себе такое – и смеяться?!
– Относиться к этому всерьёз? Да я бы давно рехнулась.
– Что здесь произошло? – Наталья изумлённо разглядывала подруг. – Не понимаю…
– Комбинация поединка, психотренинга и совместной медитации. Сатоко-сан отстояла свою позицию в споре. Типично самурайским способом. Красивые у неё стихи…
– А у твоей задачи были другие варианты решения? – слабо хмыкнула Сатоко, непроизвольно потирая шею.
– Сколько угодно. Например, улыбнуться. Но среди буси почему-то принято кидаться к гибели, когда надо и не надо. И никакое европейское образование не спасает. Мы с тобой и впрямь монеты из одной связки. Нам лучше держаться вместе. А с Натой мы всё уже обсудили вчера. Видимо, придётся закрыть вопрос.
– Наконец-то я слышу от тебя нечто разумное, – Сатоко подобрала с пола один из кусков шёлка и устало вытерла им лицо. Потом неожиданно усмехнулась: – Орьга-сан, если ты ещё хоть раз вернёшься к этой теме, я просто дам тебе в глаз, невзирая на последствия.
– Принято, – поклонилась Ольга с серьёзным видом. – Да, можно у вас попросить…
– В том шкафу на верхней полке слева, – указала она, не дослушав. – Там же все инструменты.
– Почему я в вашем обществе всё время чувствую себя дурочкой? – пожаловалась Наталья. – Вы о чём?
– Орьге нужно привести в порядок своё оружие, – пояснила Сатоко. – Его с тех самых пор никто не чистил. Вакидзаси так и вовсе в кровавых пятнах. Работы у неё хоть отбавляй.
…Таким образом, у нас нет ни малейшей зацепки, – заключил Сакагами Тэцуо, начальник городской полиции. – Мою уверенность, как вы понимаете, к делу не подошьёшь.
Они с Хаябуси-сэнсеем расположились за столиком в отдельном кабинете ресторана «Аюми». Учитель едва притронулся к своим суси; зато Сакагами активно воздавал должное превосходной кухне. Палочки в его руках так и мелькали.
Хаябуси смерил его долгим взглядом.
– Значит, не имея законных способов поймать рыбу, вы обращаетесь ко мне. Надеюсь, мне не предлагается стать преступником?
– Ни в коей мере, – Сакагами заметно стушевался. – Однако у вас есть определённые… методы воздействия и расследования, недоступные полицейскому управлению. В конце концов, вы, без сомнения, должны нам посодействовать. Мы много лет закрываем глаза на некоторые… юридические казусы, связанные с вашей школой. Кроме того, ведь Отару Хидэки, сорвавшийся с крыши шесть лет назад, тоже учился у вас? Нет‐нет, я понимаю, это несчастный случай…
– Совершенно верно. Несчастный случай, – сурово подтвердил сэнсей. – Школа взяла на содержание его семью именно потому, что я чувствую ответственность за своих учеников. Если вы намерены меня шантажировать, мы с вами далеко не уйдём. В конце концов, Хаябуси Масаюки, четыре года назад сделавший за вас вашу работу, был моим сыном. И я его потерял.