Кайсяку для незнакомца

Фусума скользнула в сторону, и вошёл Хаябуси, в сером, с двумя мечами. Ученики безмолвно склонились до пола. Встав на краю татами, сэнсей вынул из-за пояса катану в ножнах и поклонился, держа её в правой руке назад рукоятью. С достоинством приблизился к камидза, возложил оружие на катанакакэ, отступил на три шага и тоже сел в официальной позе. Согласно ритуалу, все снова коснулись головами татами, потом ученики обменялись поклонами с учителем.

Тренировка захватила, как вихрь. Уже разминка оказалась куда более жёсткой, чем привычная Ольге. Атаки, блоки, знакомые и незнакомые техники. C высокой скоростью, в полную силу, без малейшей формальности. Всей подготовки россиянки хватало лишь на то, чтобы избежать вывихов и переломов.

Лишь когда сэнсей стал показывать новый приём, она смогла перевести дух. И с удивлением обнаружила, что учеников стало на одного больше. Когда он успел появиться, девушка не заметила. «Большой минус для меня, – подумала она. – Если я продолжу ловить ворон, впору сразу ползти на кладбище».

Доставшийся Ольге напарник был ей знаком. Тот самый самурай, разукрасивший мечом её шею. Она улыбнулась ему, делая вид, будто не замечает ярости в его глазах. И атаковала, начиная отработку.

Как она и ожидала, противник ни разу не ослабил захвата, чтобы позволить ей уйти на страховку. Девушке оставалось лишь изгибаться совершенно невозможным образом, спасая позвоночник от удара коленом. И благодарить Наталью, которая когда-то потратила два года, ставя ей гибкость.

Напарник и не скрывал стремления причинить Ольге как можно больше боли. В какой-то момент он остановился посередине движения, скрутив ей кисть так, что едва не порвал сухожилия. Ощущая, как огненная судорога сводит пальцы, девушка с трудом подавила желание двинуть его промеж глаз свободной рукой. Вместо этого она холодно заметила, не меняясь в лице:

– Вы не закончили технику.

Он отчётливо скрипнул зубами. И швырнул её на татами с такой силой, что вышиб воздух из лёгких. Тем не менее россиянка поднялась и встала в боевую стойку:

– Нападайте, пожалуйста.

Ольга смотрела на противника с насмешкой, почти с презрением. Тот помедлил, пытаясь совладать с собой, понимая, что теряет лицо, действуя подобным образом. Ему всё-таки удалось подавить эмоции.

Его атака была сильной, быстрой и правильной, словно по учебнику. Он готовился к ответной жестокости в исполнении приёма, однако девушка всё проделала чётко и аккуратно, дабы ненароком не покалечить.

«Я очень удивлюсь, если сегодня ночью ты не попытаешься меня убить», – мысленно сказала она ему.

Хаябуси бесстрастно созерцал эту сцену. «Она понимает, что приобрела смертельного врага? – спросил он себя. – Похоже, дело кончится кровью». Но вмешаться он не мог. Школе нужно устроить встряску, значит, Серинова должна разбираться сама. «Её гибель будет на моей совести», – мрачно подумал сэнсей.

Другая техника, смена партнёров. Новый противник разглядывал Ольгу без гнева, без жалости, спокойно и равнодушно. Работал он так же. Сразу поняв, насколько этот партнёр превосходит её искусством, девушка старательно следовала его молчаливым указаниям. В конце она поклонилась чуть ниже необходимого. С неподдельным уважением. И получила ответный поклон – первый за всё занятие.

Свободный спарринг свёл её с Иори. Только с ним россиянка могла сражаться более или менее на равных. Но дрался он так же свирепо, как и остальные, невзирая на боль и возможность травмы. Ольге приходилось выкладываться до конца. Они вели бой почти без ограничений, стараясь не допустить лишь серьёзных увечий, и искренне улыбались друг другу.

Определить победителя они бы не взялись и сами. Но когда прозвучала завершающая команда «Ямэ», глаза Иори лучились нескрываемым восторгом. На разбитый нос и распухающее запястье он не обращал внимания. Ольга тоже позволила себе порадоваться. Горящие огнём рёбра – невеликая плата за такой прекрасный поединок.

Повинуясь сигналу наставника, все снова сели вдоль края татами.

– Киёкава-сан! – резко окликнул учитель.

– Хай, – отозвался плотно скроенный мужчина средних лет.

– Вы опять опоздали, – констатировал Хаябуси с непонятным Ольге подтекстом.

– Да. Прошу меня извинить.

– Вы готовы?

С отчётливым напряжением во взгляде тот поднялся и вышел на середину зала.

– Да, сэнсей.

Хаябуси обратил к строю раскрытую ладонь. Пятеро сидевших первыми вскочили и всем скопом кинулись на Киёкаву. Он защищался как мог, однако о равенстве сил речи не шло. Происходящее больше напоминало избиение. Вскоре его сшибли с ног, но продолжали колотить без намёка на снисхождение. Только когда стало ясно, что встать и сопротивляться дальше он уже не сумеет, учитель остановил издевательство.

Киёкава с трудом поднялся на колени, придерживая правую руку, вывихнутую в двух местах. С заметным усилием поклонился, стараясь не показывать боли. И так, на коленях, вернулся в строй. Россиянка слышала его хриплое, тяжёлое дыхание. «Полное средневековье, – думала она, скрывая жалость за внешней суровостью. – Видимо, здесь такое в порядке вещей».

После заключительного ритуала Ольга с непроницаемым видом подошла к Киёкаве. Не тратя слов, она твёрдо взяла его за плечо и коротким ударом вправила сустав. Потом сжала локоть, поворачивая предплечье. Кость со щелчком вернулась в нормальное положение. Воин стоял неподвижно, стискивая зубы, чтобы не вскрикнуть. По его лицу невозможно было что-либо прочесть. Да девушка и не старалась.

Кивнув своему пациенту, она отправилась переодеваться. Следовало всё-таки добраться до дома, пока Сатоко и Наталья не начали всерьёз беспокоиться. Но взгляд в зеркало её озадачил. Во время тренировки рана на шее снова разошлась, залив кровью весь воротник. На виске красовалась внушительная ссадина. Левый бок над покалеченными рёбрами наливался вишнёвым и синим.

«Дальше будет хуже, – пожала плечами Ольга. – Значит, придётся народ пугать».

Кое-как заклеив рассечённую шею остатками лейкопластыря из аптечки, девушка распустила волосы, прикрыв ими это безобразие. Авось сойдёт. Сложив форму в рюкзак, она закинула его на плечи и отправилась на автостанцию.

Очень спокойно Наталья отложила газету. Бессонная ночь и изматывающая утренняя тренировка стёрли с её лица всякое выражение. Бледная маска с синими тенями вокруг глаз и искусанными в кровь губами.

– Ольга была права, – бесцветно сказала она. – Вчера он бросился с крыши. Его звали Онимару Харуо.

Сатоко с участием взглянула на подругу.

– Не слышала о таком. Правда, одного я не понимаю. В статье его назвали «кайсяку Камиямы Хидэо». Но ведь он не исполнил своего обещания. Да и как вообще журналисты связали Онимару с моим дядей?

Наталья слабо усмехнулась.

– О своей вине перед Хидэо он распространялся на весь бар. Подозреваю, мы не первые выслушивали от него эту историю. Кто знает, как её поняли другие слушатели? Только я оказалась настолько жестокой…

– Ты просто не знала наших обычаев.

– Знала, – тихо возразила Наталья. – Просто не потрудилась задуматься, прежде чем говорить. Конечно, Ольга говорила, что этот псих и без меня бы покончил с собой. Но всё-таки… именно я послала его на смерть.

– Ну и что?

Зрачки Натальи расширились. Она едва сдержалась, чтобы не сорваться. Только в очередной раз закусила губу, уже изрядно распухшую. её взгляд зацепился за кухонный нож, лежавший у мойки.

– Как у вас, японцев, всё просто, – прошептала девушка. – Раз – и никаких больше угрызений совести. Я начинаю вас понимать. Так действительно легче.

Сатоко подавила чувство бессилия, невольно завидуя железному самообладанию Ольги. Интересно, как та справлялась бы с ситуацией? И… где она до сих пор?

– Ната-сан, кончай ныть, – поморщилась Сатоко, изображая брезгливость. – Твоё самоедство абсолютно никому не поможет. Оплакивая всех безумцев нашего города, ты и сама с ума сойдёшь. Сделай выводы и живи дальше.