Страница 17 из 30
– Бессмысленно, – раздался голос из-за спины.
Мацусита оцепенел. Он понял, что связан. И стоит на коленях в углу какой-то пещерки, прикрученный к толстым корням, пронизавшим её насквозь. Неровный пол под ним покрыт слоем острых осколков камня, больно впившихся в тело.
– Кто ты? – прохрипел он, выворачивая шею в тщетной попытке разглядеть говорившего. – Что тебе нужно?
– Выяснить, на кого вы работаете.
– Я… не понимаю. Я обычный турист…
– Мне под силу отличить киллера от туриста, – равнодушно оборвал голос. – Будьте любезны обойтись без вранья и увёрток.
Стараясь бешенством заглушить нарастающий страх, убийца отчаянно рванулся:
– Отпусти меня, сволочь! Ублюдок, грязная тварь, ты… – ругательства звучали придушенно из-за стянувшей горло петли. Исчерпав запас бранных слов, он устало обмяк. – Ты… заплатишь за это.
– Вы не оригинальны, – хладнокровная вежливость пугала больше любых угроз. – Кто является вашей мишенью?
– Сейчас скажу, как же, – огрызнулся Мацусита. – Действуй на психику кому-нибудь другому…
– К несчастью для вас, я не особо разбираюсь в психологии. Зато разбираюсь в средневековых пытках. Упрямиться не советую.
Убийца молчал.
– Ну что ж, дело ваше.
Говоривший подошёл вплотную и наступил ему на икру. Колено и голень Мацуситы обожгло нестерпимой болью. Грани камней, рассыпанных по полу, разрывали плоть. Сначала он лишь скрежетал зубами, но каждый миг добавлял ему страданий, и он, не выдержав, заскулил. Огонь охватил и вторую ногу, разрастаясь, вгрызаясь в самые кости. Из глаз брызнули слёзы; только верёвка на шее мешала ему закричать в полный голос.
Неожиданно боль ослабла.
– Кто является вашей мишенью? – повторил его мучитель.
– Француз… Жан Фериэ…
– Прекрасно. Ваше имя?
– Мацусита… Мацусита Рэн…
– Кто ваш босс?
Дрожа в ожидании продолжения, Мацусита тем не менее медлил.
– Почему бы тебе… попросту не убить меня? – выдавил он.
– Всему своё время. Отвечайте на вопрос.
– Накагава Осаму, – назвал он первое пришедшее на ум имя. Если бы тот не послал его сюда в одиночку…
– Нехорошо подставлять своего приятеля, – раскалённые лезвия снова вонзились в ноги. Задыхаясь, хрипя, с пеной у рта Мацусита стонал, бился и извивался, пытаясь хотя бы чуть-чуть облегчить муки. Но боль лишь усиливалась; и вдруг жестокий пинок под колено, казалось, взорвал сустав изнутри. Неведомый садист спокойно подождал, пока не стихнет сдавленный вопль. И опять отступил в сторону:
– Мне нужен правдивый ответ.
– Я… не могу, – всхлипнул убийца. – Я… не знаю его имени…
– И как же вы к нему обращаетесь?
– Саннинмэ-сан… – он сжался, услышав за спиной ледяной смешок.
– Третий? Ну-ну. Ладно. Сколько людей в деле?
– Наша группа – три человека… Но есть и другие… не знаю, сколько…
Бесстрастный голос задал ему ещё ряд вопросов. Мацусита покорно выкладывал всё, полностью сдавшись, не осмеливаясь даже приподняться на верёвках, чтобы камни не так сильно впивались в раны. Он боялся даже подумать, что его ждёт, когда…
– Итак, благодарю за информацию, Мацусита-сан. Больше вы мне не нужны. Вы, кажется, просили смерти?
Убийца побелел от ужаса.
– Нет, – вырвалось у него. – Пожалуйста…
– Вот как? – хмыкнул его собеседник. – Вам не нравится в шкуре жертвы? Назовите хоть одну причину, по которой мне следует оставить вам жизнь.
Мысли убийцы лихорадочно заметались. Деньги предлагать бесполезно, молить о милости – тоже… Говорить о законах? Угрожать местью босса? Смешно…
– Таких причин нет, – обречённо прошептал он.
Железные руки в чёрных перчатках освободили его от верёвок и рывком подняли. Мацусита охнул: истерзанные ноги прошила жгучая судорога. Но, повинуясь направлявшей его силе, он повернулся и сделал несколько шагов.
По привыкшим к полумраку глазам ударил яркий свет. Пещерка, где они находились, пряталась где-то в толще скальной стены. Выход из неё был краем пропасти. Внизу, подёрнутый голубоватой дымкой, змеился серый асфальт. Убийца зачарованно смотрел на него.
– В общем, так, – услышал он приговор. – Сейчас я позволю вам выжить. Отделаетесь увечьями. Но при повторной встрече я однозначно вас ликвидирую. Впрочем, если ваш начальник заподозрит, что вы пострадали не от несчастного случая, мне не понадобится тратить время.
Мацусита знал: это правда. Саннинмэ безжалостен к неудачникам, особенно чересчур болтливым…
– Кто вы? – спросил он, оттягивая неизбежное.
– Считайте меня местным тэнгу. Сайонара, Мацусита-сан, – флегматично заключил Кацумото.
И коротким сильным толчком сбросил пленника с уступа. Проследил за его полётом. Тот падал вплотную к скале, периодически обламывая кусты, росшие в трещинах, и, наконец, тяжело свалился на обочину дороги. Ветер донёс душераздирающий крик. Убийца приподнялся, но вновь повалился в пыль. Обе его ноги торчали в разные стороны под неестественными углами.
Безразлично отвернувшись, Кацумото вытащил спутниковый телефон, ещё вчера принадлежавший Ферье. Набрал номер.
– Выключай обманку, – сказал он Норимори. – Всё.
И небрежным движением кинул аппарат в пропасть.
Смущённо опустив взгляд, маленькая полная женщина проводила гостя в крохотную гостиную.
– Добрый день, Нисимура-сан, – сказал Хаябуси.
– Коннити ва, господин, – самурай низко поклонился, неловко прижав к груди висящую на перевязи правую руку.
– Как ваше здоровье?
– Благодарю вас, всё хорошо. Прошу вас, садитесь…
Сэнсей опустился в кресло.
– Садитесь и вы, – он добродушно кивнул на диван напротив. – Нисимура-сан, я пришёл вовсе не затем, чтобы вас распекать.
Это заявление произвело прямо противоположное действие. Понурившись, самурай сел на самый краешек, словно нашкодивший школьник в кабинете директора.
– Спасибо, вы очень добры, – учитель улыбнулся его супруге, неуверенно застывшей в дверях с подносом. – Вам не нужно было так из-за меня беспокоиться.
Залившись румянцем, она поставила поднос на низкий стеклянный столик.
– Пожалуйста, Хаябуси-сама… – и вышла, ласково подхватив на руки вбежавшую в комнату девочку лет семи.
– Она подросла с тех пор, как я её видел в последний раз, – заметил сэнсей, поднимая чашку. – Прекрасный ребёнок.
Нисимура, обожавший дочь, чуть расслабился. Взял свой чай; осторожно отпил. Тем не менее от его обычной жизнерадостности не было и следа.
Хаябуси вздохнул.
– Что вас гнетёт, Нисимура-сан?
Повисла долгая пауза.
– Мне кажется…. вы недовольны мной, господин, – тихо вымолвил самурай. – В чём моя вина и как мне искупить её?
Cэнсей не ответил, и он с запинкой продолжил:
– Я виновен в том, что проиграл? Или… раньше? Почему для этого поединка вы выбрали именно меня? Нет, я ни в коей мере не желал уклониться… но… – он осёкся, испугавшись собственной откровенности.
– Да, я обрёк вас на жестокое поражение, – закончил за него Хаябуси. – Впрочем, столь радикального не ожидал. Вы действительно оказались на волос от смерти. Похоже, я чересчур на вас понадеялся.
Его брови сошлись к переносице.
– Я бы дал вам спокойно выздороветь, но раз просите, получайте. Вы дрались отважно, технично… и заурядно. Скучно. Без искры. Лишь угроза жизни заставила вас напрячься. Нисимура-сан, вам интересны наши занятия? Или вы тренируетесь просто по привычке? Ваш грех не в том, что вы слабы или небрежительны, – а в том, что вас устраивает место на заднем плане. Вы выполняете мои требования – но не больше. Я не вижу желания идти вперёд. А коли так, зачем вам всё это вообще?
Самурай помертвел.
– Господин, я приму любое наказание, – еле слышно прошептал он. – Только не прогоняйте…
Хаябуси поморщился.
– Меня вполне устроит, если вы поразмыслите над моими словами. Поймите, я не высказывал бы претензий, касайся они только схватки с Иори. Её условия и впрямь были неоднозначны. Но я выбрал вас именно потому, что вы засиделись. Надеюсь, урок пойдёт вам на пользу. – Его голос посуровел: – Пока вы прохлаждаетесь, кто-то другой движется дальше. И однажды этот другой бросит вам вызов. Как тогда? Погибнете сами и запятнаете репутацию школы? Мне абсолютно ни к чему лишние трупы.