Страница 15 из 30
– Мой дорогой Жан, возможно, вы удивитесь, но я не испытываю ни малейшего пиетета перед этой рыбой. Меня всегда забавляла человеческая страсть к дозированному риску. Хотя мастерство кулинара воистину впечатляет.
– Что же вы называете настоящим риском, Мари?
– Вот если бы вы лично приготовили фугу, имея смутное представление о правилах её разделки, и потом отведали то, что получится, это стало бы подлинной, качественной глупостью. А так… – она взяла ещё одну дольку сасими.
– Вы предлагаете мне отважиться на такое?
Стоявший поблизости повар молча сверкнул зубами в усмешке. Обязанный лично обслуживать клиентов и следить за их самочувствием, он не мог не слышать их разговоров.
Россиянка погрозила Ферье пальчиком.
– Играть со смертью ради развлечения – значит, не уважать жизнь и не понимать её ценности. Найдите себе достойное дело и умирайте ради него на здоровье… А для начала просто оглянитесь по сторонам. Наш мир прекрасен. Чудесен. Невероятен, – беспредельное восхищение в её голосе, казалось, придавало особую яркость всему окружающему. – Стоит познакомиться с ним поближе, вы не находите?
Француз заворожённо слушал, словно вновь превратился в жаждущего приключений подростка. На серые будни внезапно обрушился ослепительный радужный ливень. И они исчезли, отдалились, сметённые потоком красок.
– Обязательно познакомлюсь. В вашем обще… – он осёкся на полуслове. По его телу прошла волна онемения. Дыхание замерло, из пальцев выпали палочки, лицо застыло в странной гримасе. В зрачках плеснулся невольный страх. Но мгновением позже к нему вернулась подвижность. Глубоко вздохнув, Ферье блаженно откинулся на спинку кресла, наслаждаясь ощущением лёгкости и эйфории.
– Ваше искусство… исключительно, – обратился он к повару. – Примите моё почтение.
Тот поклонился. Перевёл взгляд на девушку. Она спокойно доела свою порцию и тоже поблагодарила его. На неё фугу не произвела заметного действия, лишь обострив и так напряжённые чувства. Внешняя игривая беспечность была полной противоположностью внутренней собранности.
Вновь поклонившись, кулинар собрал тарелочки и ушёл.
– Говорят, в случае гибели посетителя он должен сделать харакири, – лениво заметил Ферье. – Впрочем, я в это не верю. Среди современных японцев не осталось ни одного самурая. Всё их Бусидо давно превратилось в торговый бренд…
Россиянка изогнула бровь.
– В известной степени вы, наверное, правы. Но будь оно и не так, вряд ли кто-либо вскроет себе живот лишь затем, чтобы вас переубедить.
– Да я и не заставляю, – француз рассмеялся, прихлёбывая зелёный чай. – Мари, что вы планируете делать дальше?
– Сопровождать вас в странствиях. Я ваш телохранитель, вы не забыли? – она подмигнула. – Хотите, я покажу вам Японию? Вы скорее всего и не видели здесь ничего, кроме деловых центров…
Глубоко в душе Ферье звякнул тревожный звоночек. Зачем она так настойчиво ему навязывается? Но подозрение погасло, не успев оформиться. Такое искреннее веселье, такой восторг и сияющее дружелюбие подделать нельзя. Скорее всего, у неё просто нет денег, но он может себе позволить потратить лишнюю сотню тысяч иен…
Он и сам себе не признался бы, что соблазн послать к чёрту обыденную рутину оказался слишком велик. Вечные переговоры, финансовые и политические дрязги, крючкотворство, криминал, ежедневное свинство, привычное и даже не замечаемое… Лучше уж побыть инопланетянином. По крайней мере, это одушевлённое существо.
– Святая правда, – заявил он. – Если разобраться, я вообще ничего и нигде не видел. Поэтому ведите меня, куда пожелаете.
Карие глаза cчастливо вспыхнули, пронзив его предчувствием чего-то совершенно необычайного.
– Великолепно. Значит, после ужина мы уезжаем в Никко. Знаете, какие там водопады?
– Объект подцепил девчонку.
– Французская кровь, – равнодушно ответила телефонная трубка. – И что?
– Вместо того, чтобы ехать в Осаку, как ожидалось, он отобедал с нею на Гиндзе и отправился в Никко. Следить за ними не представлялось возможным, но судя по сигналу с его мобильника, они находятся в рёкане на дальнем берегу озера Тюдзэндзи.
– Почему сорвалось визуальное наблюдение?
– Выбранный ими путь был чересчур… нетипичен. Они ходили по закоулкам, минуя туристические маршруты. Поднялись на ничем не примечательную скалу. Зачем-то пробежали бегом два километра. Перелезли через забор. Попытайся мы повторить их действия, они неизбежно заметили бы.
– Интересно. Девчонка – японка?
– Нет. Европейской внешности. Возраст – около двадцати лет.
– Гостиницу контролируют?
– Да. Двое. Это…
– Довольно.
Человек мгновенно умолк. После долгой паузы голос из трубки приговорил:
– День-два у нас ещё есть. Ждите, когда объект отделается от неё и двинется в Осаку. Потом действуйте. Надеюсь, вы его не упустите.
Рёкан зимой – весьма холодная гостиница. Здание полностью соответствовало древней японской традиции: стены из дерева и бумаги, ни намёка на отопление. Однако после купания в горячем источнике, на котором, собственно, и стоял рёкан, даже теплолюбивый француз размяк и перестал дрожать. Закутавшись в ватную курточку поверх тёплого домашнего юката, предлагаемого всем постояльцам, уютно сунув ноги под одеяло, окружавшее столик-котацу со встроенным электрообогревателем, он клевал носом над остатками ужина. Непривычная физическая нагрузка и яркие впечатления утомили его так, что сейчас ему хотелось лишь одного: рухнуть в постель и уснуть.
Вежливо кланяясь, горничная в изысканном тёмно-синем кимоно с красным оби, завязанном пышным бантом, унесла посуду, развернула футоны, пожелала спокойной ночи и скрылась за дверью. Расшитое шёлком длинное одеяние ничуть не мешало ей передвигаться по татами на коленях – и ещё что-то делать при этом. Сонный Ферье по‐прежнему сидел возле котацу, неспособный даже доползти до постели.
– Допивайте свой чай и ложитесь, – Ольга сунула ему чашку. Он машинально выпил; неловко выпутался из нагретого одеяла.
– Завидую вашей бодрости, – он зевнул. – Вы, кажется, совсем не устали… – зевнув ещё раз, он медленно переоделся, облачившись в тёплую пижаму, приготовленную горничной. Тяжело опустившись на мягкий футон, он потянулся и повалился набок. Через мгновение он уже спал. Усмехнувшись, девушка накрыла его простым одеялом, а сверху ещё электрическим. И погасила свет.
Однако сама она ложиться не торопилась. Скрестив ноги и выпрямив спину, она пятнадцать минут провела в неподвижности, анализируя ситуацию. Потом со стороны галереи-энгава послышался короткий звук, словно зверёк простучал коготками по твёрдому полу. Ольга вынула из рукава свою лазерную указку и начертила лучиком на сёдзи иероглиф «хаиру» – «входить». В зеркальном отображении, чтобы снаружи он читался правильно.
Стена сдвинулась. В комнату бесшумно скользнула тёмная фигура. Девушка молча поклонилась. Ответив сухим полупоклоном, Кацумото пристально оглядел спящего.
– Он не проснётся, – спокойно сказала Ольга. – Я порядком загоняла его, да ещё и накормила снотворным.
– Заметили?
– До Гиндзы было трое. В Никко мы оторвались, однако тут я уже видела одного.
– Двое, – поправил Кацумото. – Третий, скорее всего, засел где-нибудь по соседству.
Он не стал озвучивать очевидного: за ними следят с помощью электроники.
– Вот все его вещи. Я собиралась пересмотреть…
– Неэффективно. В темноте без аппаратуры только зря потратите время. К вам зайдёт спец. После его визита можете отдыхать. Спите хоть до семи. В дальнейшем вряд ли получится, – Кацумото бесстрастно улыбнулся. Кивнул собеседнице и ушёл тем же путём, каким появился.
«Да, сегодня мы в относительной безопасности», – подумала Ольга. Пока её считают случайной помехой. И подождут день или два в надежде, что она исчезнет сама. Им предпочтительней обойтись без лишних свидетелей – или трупов. Особенно с иностранным гражданством.