Падение

— Ну смотри, если потом она скажет, что зять у нее совершенно не внимательный, не забудь за меня вступиться, — улыбаясь, останавливает машину у моего отчего дома. За последние полтора года — это наш третий визит к моим родным, и Андрей прекрасно знает, что никакие букеты ему не нужны — моя мама уже полюбила его, как родного сына.

— Как у вас дела? — интересуется она, когда мы вместе готовим на кухне праздничный ужин, отвлекаясь на доносящийся из гостиной мужской смех.

— Замечательно, Андрей вложился в автомойку и более или менее выровнял наше материальное положение. Даже отпуск этим летом пообещал. Да и я надеюсь задержаться на заводе, так что станет еще легче, зарплату обещают конечно не большую, но и ее вклад будет весьма ощутим. Так что, я ни на что не жалуюсь. Лучше расскажи, как дела у вас.

— А что у нас, у нас все хорошо. Правда у папы норму часов урезали, но это временно. Нам бы хотелось, чтоб вы перестали отказываться от нашей помощи. Кого нам еще выручать, если не собственных детей. А у вас ведь кредиты! Так что, отец всерьез вознамерился обработать Андрея и впихнуть отложенные нами деньги. — высыпая горошек в кастрюлю с салатом, сообщила мне мама.

— Он не возьмет, ты же знаешь его, хочет всего сам добиться. И я верю, что он сможет. А вы лучше куда-нибудь съездите, ведь лет пять никуда не выбирались. Теть Аню навестите, там и море, и фрукты.

— За нас не переживай, отцу от профсоюза путевки на конец июля пообещали, так что отдых нам обеспечен.

— Мать, — громогласно произносит мой папа, заполнив собой весь дверной проем. С последней нашей встречи он заметно поправился, что неудивительно, зная мамино стремление накормить его до отвала. — Где тут у нас коньячок, мы с Андрюхой хоть старый год проводим!

— А не рано ли? Шесть вечера всего, а ты уже за рюмкой полез! — недовольно хмурит брови женщина, но все-таки достает из навесного шкафа бутылку.

— Самое время! Пока вы тут кашеварите, мы от голоду умрем, а так хоть что-то в желудок закинем.

Я чувствую, как Андрей обвивает мою талию руками и целует в макушку, после чего ворует с доски кусок колбасы, который я намеревалась покрошить в оливье. Когда двери кухни закрываются за ними, мама томно вздыхает, закатывая глаза, словно всем своим видом говоря: «Мужчины! Что с них взять!»

Я надеваю свое любимое серое платье, завиваю волосы и слегка подкрашиваюсь. Тревоги минувших дней не прошли для меня бесследно, оставив на моем лице нездоровую бледность. Под бой курантов я вновь прошу для себя никогда не потерять любовь столь дорогого мне человека, поскольку лишь это меня волнует с момента самой нашей первой встречи.

Всю неделю мы спим до полудня, ходим в кино, пару раз навещаем моих родственников. Особый восторг у Андрея вызывает общение с моей бабушкой, которая каждый час, как по расписанию, вдоволь насмеявшись над его шутками, надевает на лицо суровую маску серьезности и, не стесняясь в выражениях, угрожает ему кастрацией, если он только посмеет меня обидеть. После отборного мата, ее губы вновь расплываются в улыбке, и она продолжает веселиться, словно и не было минутой ранее этой гневной отповеди. Медведева же, лишь умиляет стремление хрупкой иссохшей старушки, разменявшей восьмой десяток защитить свою любимую внучку от смазливого пройдохи, в которого, по ее личному уверению, она и сама бы влюбилась будь помоложе на пол века.

— И уезжать не хочется, надо чаще сюда выбираться, — загрузив сумки в багажник и устраиваясь на водительском сидении, подводит итог мой супруг. И он прав. За столь беззаботным отдыхом в кругу близких все неурядицы отошли на второй план и кажутся теперь столь незначительными, что и внимания им уделять не стоит.

— Обязательно. Как только я стану выдающимся инженером, а ты захватишь весь автомобильный рынок нашего города, мы станем проводить здесь каждые выходные, — расстёгиваю куртку и скидываю шапку, почувствовав, что жар от печки уже прогрел салон. Я не могу удержаться и крепко целую его губы, ощущая небольшое покалывание на своей кожи от касания его щетины. — У меня лучший муж на планете!

Андрея не нужно уговаривать, поэтому я перестаю связно мыслить, стоит его рукам оказаться на моей талии. Не знаю, сколько минут мы стоим во дворе моего дома с заведенным двигателем, но прерывает наше блаженство настойчивый звонок моего папы, решившего, что у нас что-то сломалось, раз мы не торопимся уезжать.

— Все хорошо, машину грели, так что не переживайте. Люблю вас! — заканчиваю наш разговор и кладу мобильный на приборную доску, окончательно избавляясь от верхней одежды и включая радио. Мы как сумасшедшие горланим знакомые песни, коротая таким образом долгий путь к нашему городу. Часов через пять, я вновь засыпаю, пригревшись на кожаном сидении. Не знаю, сколько проходит времени, но из сна меня вырывает резкий звук тормозов, и я едва не ударяюсь головой от столь внезапной остановки, подавшись всем телом вперед. Первая мысль, промелькнувшая в моем сознании — авария… Но повернув голову в сторону мужа, я натыкаюсь на его горящий гневом взгляд.

— Что это? — протягивая мне мой телефон, еле сдерживая ярость, спрашивает он. От увиденного кровь застывает в моих жилах: на горящем экране моего смартфона красуется входящее сообщение от незнакомого мне абонента.

«Не могу забыть нежность твоих губ… С Рождеством, колючка!»

— Я жду, — заглушая двигатель, требовательно произносит Андрей, а я в ужасе пялюсь на экран своего телефона. — Кто он?

От его тела горячими волнами растекается по салону едва сдерживаемая ярость, и я со всей ясностью осознаю, что ничем хорошим для меня этот разговор не кончиться. Собрав всю волю в кулак, я смотрю в его глаза, на дне которых плещется горечь предательства, а на щеках проступают желваки.

— Андрей, я… — обрываюсь на полуслове, не зная, как объяснить произошедшее.

— Что? Может скажешь, что это не то, о чем я думаю? Что я все неправильно понял? — срывается на крик и с силой ударяет по рулю.

— Но все действительно не так, как могло показаться, — быстро произношу я, мысленно моля всех богов, помочь мне оправдаться.

— Ты не ответила, кто он? — глядя на дорогу, холодно повторяет свой вопрос.

— Парень с работы… Ничего не было, правда, — я тянусь своей рукой к его ладони, пытаясь заставить его посмотреть на меня, но он лишь резко вырывает руку, не поворачивая головы.

— Он с первого дня не давал мне проходу…

— И что? Ты не удержалась? — обрывает меня на полуслове. — Понравилось?

— Не говори ерунды! — повышаю голос, взывая к его разуму. — На корпоративе, он пригласил меня на танец…Я не ожидала, что он меня поцелует! Андрей, это правда, я никогда не давала ему повода, думать, что у нас что-то будет, и про тебя говорила! Говорила, что люблю тебя…

— Наверняка, ты была убедительна, раз он полез целоваться?! — я опускаю голову, не находя, что ответить, когда он с силой хватает меня за подбородок разворачивая к себе. — Я тебя предупреждал? Мы уже говорили на эту тему, и мне казалось ты все поняла!

Я продолжаю молчать, сознавая, что ни одно мое слово не возымеет над ним действия.

— Тебе чего-то не хватает? — еще громче обрушивает град вопросов на мою голову, не ослабляя хватку. — Чего я тебе не додал? Скажи!

— Андрей, я сказала правду. Я не думала, что он так поступит…

— Не думала? Ты вообще в своем уме? Почему мне никто не пишет, что я был хорош? Почему я ни на кого не смотрю? — я еле сдерживаю слезы, которые готовы вот-вот обрушиться градом по моим щекам. Когда он отпускает мое лицо, я отворачиваюсь к окну, пытаясь подавить растущий в горле ком. — Ты с ним спала?

— С ума сошел? — не могу скрыть изумления от подобной мысли.

— А что мне думать? Если все было так, как ты говоришь, почему не рассказала в тот же вечер?

— Я испугалась, что ты не поверишь!

— Зато сейчас я должен тебя понять? Маш, я ведь не о многом просил… — тихо произносит Андрей и поворачивает ключ в зажигании.