Ловчие

— Быстрей! - выкрикнула Натали. - Вот она, горловина! Там бой, не успеем!

И я провалился уже вторым. Плато вмиг потемнело, небо скорчилось серыми тучами, а прямо перед нами оказались две сущности, кружащие друг напротив друга. Это был охотник и жертва, притом кто есть кто вопросов особо не возникало. Огромная мускулистая коняга какого-то красно-кирпичного цвета, с длиннющей лоснящейся гривой и мохнатыми ногами била в камень передним копытом, грозно пуская из раздутых ноздрей горячий воздух. Конь кружил, стараясь не выпускать из виду нечто небольшое, в половину человеческого роста, этакую болотную кочку-переросток, которую вместо осоки покрывали омерзительно шевелящиеся волосы, а сквозь них иногда виднелись горящие голодом глаза. На этих же тонюсеньких длинных волосах нечто и перемещалось, пытаясь закружить отчаянно ржущего коня.

Мечи мы призвали одновременно. Я вопросительно глянул на Натали, готовый нарваться на менторски-снисходительную улыбку, но седая вся обернулась напряжением.

— Конь - это аграмак! Здешний дух! - быстро говорила она, и по её тону я понял, что это нифига не прогулка. - Второго не знаю. Атакуем второго, но держись подальше от копыт, аграмак разбирать не станет!

— Что мне делать?

И в этот момент волосатая кочка напала. Визг коня заглушил ответ Натали, и я присел от боли в ушах. Плато под ногами вздыбилось, лопнуло и с шипением разошлось на две половины, явив провал в полметра шириной. Аграмак встал в “свечку” и ударил ещё раз, но снова промахнулся. В отличие от противника, который метнул в бугрящееся мышцами тело уже второй пучок живых волос.

— Руби!

Да я уже и сам бежал на выручку брыкающемуся коню. Сходу приблизиться не получилось - я еле как увернулся от громадных копыт визжащего от боли духа, которого медленно опутывали волосы. Натали мелькнула с другой стороны, и я увидел, как кочка с белыми блямбами глаз швырнула обездвиживающий пучок и в неё. Рванулся, вскинув меч. И с изумлением встретился лицом с камнем плато. Мои ноги тоже стянули волосы!

Ржание уже перешло в хриплый стон. Тонюсенькой проволокой волоски лезли под лоснящуюся красно-кирпичную шкуру аграмака, он ещё сопротивлялся, пытался вырваться, сбежать, но тщетно. Нити волос от чудовищной кочки, которую не могла сдвинуть с места даже паника могучего коня, шли на три стороны. Мы попались все разом.

Откуда-то послышался крик Натали, тут же заглушенный воплем заживо пожираемой сущности. Я рубанул, затем ещё и ещё, но ноги было не освободить, разрубленные волосы тут же сцеплялись обратно, и все мои усилия шли в никуда.

И вдруг плато озарила вспышка. Послышалось шипение и польский мат, донеслась вонь горелых волос. Я дёрнулся, ещё несколько раз рубанул мечом и вскочил. В это время аграмак уже почти иссяк. Осознав безвыходность положения, он перестал биться и подпятился к врагу. Кочка не среагировала на приближение могучего крупа. А зря.

Удар задних копыт сопровождался надрывным, последним криком чудесного коня. Волосяная тварь глухо ухнула и кубарем полетела вдоль всего плато, в конце врезавшись в острый камень. Я не ждал. Бросился вдогонку, и когда оказался рядом, обрушил на хищника клинок. Волосы с одной стороны срезало почти под корень, и я увидел маленькую крючковатую ручонку с тремя когтистыми пальцами, похожую на иссушенную куриную лапку. Там же открылась и часть лица. Или даже морды, потому как белые блямбы горящих глаз с будто бы нарисованной точкой зрачков по центру, были явно не человеческими. Несмотря на всё остальное: правильной формы нос, угольные брови и загнанно-невинную улыбку…

Энергии оставалось три деления, и я рискнул.

— Покорись! - рыкнул сквозь зубы, со злостью, и выставил вперёд руку.

Шкала над основным экраном погасла. Лишившаяся части волос кочка беззвучно расплылась туманом и, намотавшись на руку, втекла мне в нос и рот. Я закашлялся. Меня почти вырвало. Когда в тебя проваливается ком живых волос - то ещё ощущение…

Со спины послышался стон. Над аграмаком стояла растрёпанная Натали, опустив в камень плато меч. Я приблизился и встал рядом. Конь умирал. Места, где волосы пробили его шкуру, воспалились и уже сейчас источали какой-то светящийся вонючий гной. Сущность таращила на нас свои красивые глаза в обрамлении густых ресниц, дышала рывками, ещё не отойдя от боя, и то и дело пыталась поднять голову. Шансов у неё не было.

— Жалко, - произнесла Натали. - Я такого вижу всего второй раз. Это всё из-за близкой границы с Китаем.

— Это из-за нашей слабости.

Она занесла над конём меч и одним движением прекратила его страдания.

— Тебя не отравило? Мне, кажется, досталось… Но у меня есть, кому нейтрализовать яд.

— Нет, - ответил я, чувствуя необъяснимую злобу, - не отравило.

— Проверка боем завершена, - вдруг включила Натали “режим конспекта” и пошла прочь, обратно к машине. - Выводы предстоит осмыслить.

Я чуть не взорвался. Проверка?!

Тело аграмака уже истаяло, а я всё ещё видел его глаза. Ничего не мог с собою поделать. И провалился в храм, где меня ждало предупреждение, что одна сущность нуждается в заповеднике.

“Название - даолаогуй.

Природа - горный дух.

Принадлежность - Триада.

Классификация - обычный”.

Я даже дочитывать не стал. И никогда бы не подумал, что первую сущность, которую уничтожу внутри себя, я уничтожу с наслаждением.

Глава 39

Таксист тихо ругался, но назад не поворачивал. Метель началась раньше, чем он рассчитывал, ещё на полпути от Кош-Агача до долины Ак-Алахи. Машина была не сказать что проходимая, но с каким-никаким, а подключаемым передним приводом, так что об этом особенно беспокоиться не приходилось.

Беспокоиться приходилось о другом. Тасманский дьявол Ёся всё же позвонил Натали. Но, к счастью, не с печальными новостями, что мы опоздали, а с недоумением. Отряд ликвидации потерял сигнатуру прирождённого Улген. Они не нашли его по старым координатам и почему-то больше не могут вычислить новые. При этом, как ладонь продолжала чесаться, так и желание ехать в какую-то там долину никуда не делось. Натали полностью доверяла мне в этом вопросе и не встревала. Ей было, чем заняться. Например, она продолжала как ни в чём ни бывало менторствовать. Да я и не был особо против.

После стычки на плато я готов был слушать даже причитания Вениамина Державного, лишь бы в памяти не воскресал визг обречённого аргамака.

Оказывается, Натали знала, куда именно мы едем. Словосочетание “принцесса Укока” я слышал и раньше, но, правда, не особо вникал. Знал лишь, что это мумия вроде как дворянки из народности, что населяла эти горы в каком-то там веке до нашей эры. То ли в пятом, то ли в шестом. И что часть коренных алтайцев очень негодовала, когда её изъяли из кургана при раскопках и увезли в Новосибирск. Некоторые верили, что “принцесса” - это их благодетельница и защитница, богатырка Очи-Бала, что стерегла наш мир от зла. От голодной тьмы самого нижнего мира.

А вот то, что “принцесса” была ловчей, я не знал. Как и то, что в её гробнице нашлась куча артефактов давно побеждённой культуры Зиккурата, властительницы Месопотамии, к которой она, видимо, относилась. И что горловину Лимба, которая на месте захоронения быть просто обязана, никто так и не нашёл. А она наверняка вела в карман, где могли остаться древние сущности Зиккурата, возможно последние не ассимилированые Сералем.

Рассказы Натали не были бестолковым бубнежом. Всё, что она говорила, было ново для меня и полезно. Например, то же строение Лимба, который оказался не однородным, а как бы пористым, что ли. В различных местах он имел так называемые горловины, попав в которые, ловчий оказывался в кармане - изолированном от остального Лимба месте, где часто таились сущности. Карман мог иметь разные размеры: от нескольких квадратных метров уютного убежища до многих километров каких-нибудь особых пастбищ или непроходимых болот. Притом кроме как через горловину, в него было не войти. И не выйти.