Страница 36 из 55
Я выдавила подобие улыбки и мотнула головой.
— Шарх, продолжайте, пожалуйста.
— На счету напавшего на вас урода десятки жизней молоденьких девочек. Сначала он промышлял в неблагополучных кварталах, ловил, насиловал, убивал. Потеряв страх, по пьяни напал на девушку из хорошей семьи. Пережидать расследование перебрался в Нигутию, охотился здесь, время от времени меняя города. Оставить его в живых — позволить дальше творить свои чудовищества. И про суд и тюрьму можете не заикаться. Дорогой адвокат, подкупленный судья, и серия новых мучительных смертей. У меня своеобразный дар… Чувствую в людях гниль и никогда не ошибаюсь. От него просто разило. Я знал, кого убиваю.
— Спасибо, что объяснили.
Шарх дёрнул плечом:
— Если Лоф или Безымянный существуют, я готов ответить за сделанное. Я верю, что поступил правильно. Девочки от этого выродка больше не пострадают.
После таких подробностей ни сомневаться, ни тем более осуждать, я не собираюсь. Кстати, мне ведь от блондина тоже тошно было. Я подошла к Шарху. Вид у него был… не потерянный, нет. Я менталист, а не эмпат, но сейчас мне остро захотелось понять, что чувствует Шарх. Желание было почти нестерпимым, и магия сработала. Меня затопили горечь одиночества и глухая тоска человека, потерявшего веру в будущее. Повинуясь безотчётному порыву, я положила ладонь Шарху на плечо, вкладывая сочувствие, молчаливую поддержку и принятие мужчины таким, какой он есть. Мышцы под моей рукой напряглись. Шарх сбросил мою руку и отошёл к стене.
— Простите, — я и впрямь почувствовал себя виноватой.
Я не имела права лезть с прикосновениями. И в то же время обидно, что искренние чувства отвергли. Я ведь предлагала не глупую влюблённость, а чисто человеческое сопереживание, мне не нужны ни ответ, ни взаимность.
— Аля, это вы простите. Не надо обижаться. Вы просто опять не понимаете, что делаете. Вы применили магию.
Упс.
— Я не имела в виду ничего дурного, даже не заметила, — на всякий случай пояснила я.
Сопереживание сменилось симпатией. Ну вот, влюблённость не к месту полезла из всех щелей.
— Аля, пожалуйста, возьмите себя в руки. Вы сводите меня с ума.
Шарху было больно, и вопреки логике я интуитивно сделала шаг к нему. Я успела заметить, как расширились его зрачки, чёрные глаза словно превратились в два затягивающих бездонных провала. Шарх подхватил меня за талию, резко развернул и вжал в стену, прижавшись всем телом. Я шумно выдохнула, но не испугалась. Вечность мы смотрели друг другу в глаза.
— Ты сводишь меня с ума, — повторил он, медленно наклонился, не разрывая зрительного контакта, и лишь потом упустил взгляд и поцеловал.
Никогда никто не был со мной так нежен, как Шарх.
Я вцепилась в его плечи и задыхалась восторга и неги, Шарх не один с ума сходит. Он начал отстраняться, и я потянулась следом.
— Аля! Проклятие, сорвался, — вопреки словам объятия стали крепче. — Аля, я был готов остановиться по первому требованию.
Он оправдывается? Зачем?
— Я требую продолжить.
Следующий поцелуй обессилил. Я начала осознавать себя не сразу, поняла, что сижу на кровати, прислонившись к Шарху спиной, и он меня поддерживает. Никогда бы не подумала, что простой поцелуй способен вознести на небеса.
Здравый смысл вернулся, и я мысленно застонала. Что же я натворила?! Шарх сказал, что я воздействовала магией. Как мне теперь ему в глаза смотреть? Стоп. Но ведь он сказал, что мог остановиться. Значит, в глубине души тоже хотел? Я окончательно запуталась.
Я покосилась на Шарха. Разница в возрасте у нас небольшая, лет пять, а вот пропасть между нами огромная. Он битый жизнью состоявшийся мужчина, а я девочка, столкнувшаяся с первыми серьёзными трудностями, детство ещё до конца не выветрилось. Ему ведь со мной должно быть очень скучно…
— Аля, вы расстроились?
— Нет, — жалеть о случившемся точно не буду. — Шарх, мои чувства — моя проблема. Я не стану навязываться и очень постараюсь удержаться от подобных проявлений собственной слабости.
Чего я не ожидала, так это нового осторожного поцелуя в щёку.
— Аля, я держался с вами как положено держаться с деловым партнёром, потому что мне нечего вам предложить. За мной охотятся убийцы, у меня нет никакой стабильности, перспективы неясные.
Я уставилась на него с недоумением:
— Шарх, а зачем вам та, кто рядом только когда всё благополучно? Вместе — это и в радости, и в горе.
Шарх вновь едва ощутимо коснулся губами, на сей раз виска.
— Затем, что я должен дать своей любимой всё самое лучшее. Аля, что-то не так? Вас что-то смущает?
Отчасти. Ни разу не влюблялась Искренность — это важно. Я повернулась в кольце его рук:
— Я не верю в любовь с первого взгляда. Всегда считала, что сначала нужно узнать человека, иначе получается, что любовь не к человеку, а к моему представлению о нём. Так внезапно и быстро… я от себя не ожидала.
Шарх улыбнулся:
— Аля, разве дело во времени? Вы знаете меня, как никто другой. Может быть прабабушка знает не хуже. И не забывайте, что вы менталист. Вы пока не привыкли, но ведь вы интуитивно получаете информацию об окружающих. М? Что касается меня, то я, как уже говорил, чувствую людей.
— Меня не назвать светлым человеком.
Шарх рассмеялся:
— Конечно. Я ведь не на пустом месте заподозрил в вас подосланную ко мне убийцу. Есть люди омерзительно гнилые, от которых воротит. Другая крайность — стерильная душевная чистота. Когда я учился и снимал квартиру, убираться ко мне приходила на редкость светлая девушка.
Я невольно прищурилась.
— Аля, не ревнуйте. Я относился к ней как к большому ребёнку, добрая, милая и совершенно неинтересная. Она была настолько светлой, что была неспособна увидеть тьму в других. Для неё по определению все люди хорошие, даже самый последний злодей просто запутавшийся человек, которого надо пожалеть и которому надо обязательно помочь. Она щедро дарила мне душевное тепло, в котором я тогда нуждался, но между нами всегда была стена, потому что она не видела во мне меня и стремилась переделать, перевоспитать.
— Была?
— Сама бы она не выжила. Я нашёл хорошего человека, который о ней позаботится и намекнул ему, что сделаю ей на свадьбу щедрый подарок. В деньгах меня отец не ограничивал. Я к чему. Вы не светлая. Аля, вы настоящая.
— Может быть перейдём на «ты»?
— Как хочешь, — Шарх притянул меня ближе.
Странно, но на завтрак мы пришли вовремя, в смысле одними из первых. Утром ресторан не штурмовали, видимо, гости в основном ещё спят. Я взяла йогурт, опостылевший омлет, с сомнением покосилась на хлеб. Булочки выглядят свежеиспечёнными, но неизвестно, кто их и как трогал, сколько раз ронял. Заметив мой интерес, Шарх принёс пончики. Поварёнок готовил прямо в зале: выхватывал из плошки тесто, проделывал в центре дырку и получившееся кривое-косое колечко бросал в кипящее масло. Обработка температурой — это хорошо. За пончиком потянулись одновременно и столкнулись пальцами. Я вспыхнула. Кажется, у меня не только щёки, но и уши покраснели.
— Тебе идёт румянец.
Вот зачем смущать? Мне и так неловко. Я взглянула на Шарха. Его глаза лучились теплом и больше не ассоциировались с чёрными провалами в бездну.
— Аля?
Мне кажется, или он наслаждается тем, как действует на меня? Я схватила пончик, прокусила тонкую золотистую корочку и увязла зубами в сыром тесте. Очарование момента было безвозвратно разрушено.
Сразу после завтрака мы покинули отель. Жары ещё не было, солнца не успели раскалить воздух. Я поправила шляпку, сдвигая на затылок, и подставила лицо дневным светилам. Пусть лафандцы берегут белизну кожи, а я не боюсь приобрести «обезьяний» цвет. Шарх махнул извозчику, помог забраться в экипаж, поставил саквояж на свободное сидение, при обнял. Мы взяли один на двоих. Вещи остались в отеле. Шарх планировал вернуться, моя интуиция молчала, поэтому взяли только самое необходимое.
Я ни с того, ни с сего начала нервничать. Вроде бы едем по делу, а подсознательно воспринимаю поездку как представление меня родне. А вдруг бабушка меня не одобрит? Какая ерунда в голове… Нам бы с убийцами и мачехой разобраться.