На линии огня

Рассмеявшись, Римо встал и обнял Чиуна за плечи.

- Нет, папочка, - сказал он. - Ты лучше всех. Помощник управляющего отелем, по-видимому, думал так же, поскольку, едва старик вошел вместе с Римо в вестибюль, он, расплывшись в улыбке, жестом пригласил Чиуна подойти поближе и зашептал ему что-то на ухо. Когда Чиун вернулся, Римо спросил:

- Чего это он?

- Это сугубо личное, - ответил Чиун. Римо расхохотался.

- Личное?! Это что ж такое личное?!

- Мое личное, - ответил Чиун. - Будь добр, поднимись в номер. Я скоро приду.

- Этого я не понимаю, - сказал Римо.

- Значит, "это" вдобавок ко всему остальному. Ты ведь очень многого не понимаешь, - сказал Чиун и, положив ладонь Римо между лопаток, толкнул его к лифту.

Римо вошел в кабину. Как только двери закрылись, он нажал кнопку "Открывание дверей". Двери открылись, и Римо увидел, что Чиун направляется к телефонным будкам в дальнем углу вестибюля.

Поднимаясь наверх, Римо не переставал думать о том, какая же новость заставила Чиуна прибегнуть к услугам телефона.

Когда Чиун вошел в номер, Римо лежал на диване.

- Ты чего тут разлегся, лежебока? - обратился к нему Чиун.

- А где мне, по-твоему, лежать?

- По-моему ты должен сбирать свои вещи, потому что мы уезжаем, ответил Чиун.

- И куда же это мы уезжаем?

- В Нью-Йорк.

- Чудесно, - сказал Римо. - В Нью-Йорке летом прелесть. На тротуарах от жары поджаривается мусор, окутывая своим ароматом грабителей, которые кишат на каждом углу.

- И тем не менее мы едем, - сказал Чиун.

- Зачем?

- Потому что там пожарные устраивают... как это называется?

- Не знаю, что ты имеешь в виду.

- Ну как это, когда люди не хотят больше работать?

- Безработица, - ответил Римо.

- Нет. Как-то по-другому.

- Забастовка? - сказал Римо.

- Вот-вот. Они забастовывают, - сказал Чиун.

- Бастуют, - поправил Римо. - А ты откуда знаешь?

- Это мой бизнес - интересоваться такими вещами, - ответил Чиун. - Как бы то ни было, но если там забастовывают пожарные, то куда же еще...

- ...могут податься наши поджигатели? - докончил Римо.

- Правильно, - подтвердил Чиун.

- В Нью-Йорк! - воскликнул Римо.

Глава двенадцатая

Если бы кто-то не переложил специи в соус для спагетти никакой забастовки в Нью-Йорке могло и не быть"

В помещении пожарной части, обслуживавшей восточный сектор Верхнего Манхеттена, пожарный первого класса Энтони Зиггата готовился к визиту в городскую ратушу на заключительную церемонию по подписанию трудового договора. Он только что принял душ и собирался облачиться в свою синюю униформу.

Пожарным Зиггата работал уже двадцать два года. Непосредственно в качестве бойца пожарной команды он в последний раз заходил в это помещение девятнадцать лет назад, перед тем как его избрали представителем от профсоюза. Затем он пошел в гору и вырос до члена совета по трудовым соглашениям, и в конце концов стал президентом Объединенного консорциума пожарных.

В пожарной части он оказался только потому, что подошел срок заключения трудового договора, а в это время - так уж повелось - у какой-нибудь из нью-йоркских газет непременно возникала оригинальная мысль прислать фоторепортера с целью запечатлеть президента на рабочем месте, то есть непосредственно во время тушения пожара.

В этом году такая оригинальная мысль возникла у "Нью-Йорк-пост". К счастью, в их районе обошлось без пожарной тревоги, так что фоторепортеру пришлось довольствоваться снимком Зиггаты, занятого чисткой пожарных рукавов. Зиггата терпеть не мог пожаров. Они заставляли его нервничать, а когда он нервничал, на коже у него появлялись вызывавшие зуд шелушащиеся вздутия.

Трудовое соглашение, которое ему предстояло подписать в городском департаменте пожарной охраны, заключалось сроком на три года. Департаменту это давало гарантию на получение наибольших доходов, что, однако, не давало никакой гарантии того, что департамент будет при этом работать с наибольшей эффективностью. Однако подобные намеки в адрес администрации высказывались довольно робко, и услышать их можно было нечасто, а забывали о них мгновенно, как только выяснялось, что только за эти деньги и можно обрести на длительный срок спокойствие в сфере трудовых отношений. К тому же выходило, что это на руку и городскому совету, в особенности с тех пор, как город фактически обанкротился, и теперь всецело зависел от воли Вашингтона и Олбани, которые ежедневно платили по его счетам.

Зиггата тихонько насвистывал. Все шло как по маслу. Оставался последний момент - пустая формальность - встреча с мэром и пожатие рук перед фоторепортерами, после чего можно идти домой. Но, когда Зиггата открыл свой шкафчик, то увидел, что его брюки валяются на полу.

- Какой сукин сын это сделал?! - крикнул он, подняв измятые брюки и держа их двумя пальцами, словно тухлую рыбу.

Девять пожарных лежали на своих койках в ожидании сигнала. Как и все пожарники, говорили они мало, каждый предпочитал молча полежать и послушать, что скажут другие. А когда все молчат, такая атмосфера нисколько не способствует укреплению духа товарищества.

Но в одном все они проявляли полное единодушие: никто терпеть не мог Зиггату. Несмотря на то, что он появлялся раз в три года во время заключения трудового договора, у них сложилось мнение, будто Зиггата шпион городской администрации и может донести на них за какое-нибудь нарушение распорядка. Тот факт, что за последние девятнадцать лет ничего подобного не случалось, не имел значения. Главное, что это могло случиться.

- Кто это сделал?! - снова заорал Зиггата.

- Пшел вон, - донесся голос из дальнего угла комнаты. - Не нравится можешь убираться отсюда.

- Во-во, - подхватил другой голос. - Тебя сюда вроде никто не звал, шпион.

- Шпион?! - взвился Зиггата. - Это я - шпион?! Да разве не вы меня выбирали?! Разве не я заключаю для вас эти договора?!

- Это все разговоры. А вот что ты сам от этого имеешь?

- Удовлетворение от хорошо выполненной работы, - ответил Зиггата. Глотку бы перерезал тому, кто бросил на пол мои штаны!

- Катись к себе домой, - раздался третий голос. - Там нацепишь еще один из своих шикарных костюмчиков. У тебя их много.