Змеиное гнездо

Блеф. Самый настоящий. Ложь такая, что хочется смеяться. Потому что на подобные «угрозы» купился бы, разве что, ребёнок, или же тот, кто терял надежду. Именно к последней категории и относился Лукас, судя по тому, как выразительно теряло краски его лицо. Драко не мог этого видеть, но буквально чувствовал, как мужчину прошибло холодом, — причём даже более жутким, чем тот, что царил за окном, — от одной лишь мысли, что его гениальный план с ритуалом, старательно вынашиваемый всё это время, мог провалиться. Чёртовы часы с чёртовым чёрным циферблатом пробили ровно одиннадцать, а значит, до момента, когда шкатулка отдаст всю свою магию, оставалось совсем немного. Удары прозвучали настолько оглушительно-громко в звенящей тишине, что захотелось схватиться за голову, лишь бы не слышать противного скрежета. Тем не менее, сейчас ни Уокеру, ни Малфою было совершенно не до него. Угольно-черные и серебристо-серые глаза столкнулись и, прочитав во взгляде оппонента угрозу и решимость, двое волшебников ринулись к камину. Фигуры друг за другом с отрывом в долю секунды исчезли в ярко-зелёном пламени, оставив после себя лишь отчётливое «Малфой-мэнор», эхом пролетевшее по холодному поместью и мягко осевшее на разбитое стекло, закрывающее лицо красивой брюнетки на колдографии.

***

— Можем ли мы как-то связаться со Скоттами через Поттера? — спросил Блейз, когда все трое вышли из ступора и вновь попытались трезво соображать. — У него ведь много привелегий.

— Не настолько много, как кажется, — покачала головой Гермиона. — У Гарри есть прямой доступ только к Кингсли и ни к кому больше. Есть другие идеи?

— Пожиратели могут прийти за девочкой в любой момент, ни одна сова не сможет опередить их, — рассуждала Пенси, нервозно расхаживая по комнате. — Пергаментов вроде тех, что есть у вас с Драко, не так уж и много, так что вряд ли подобные найдутся у Дэвиса.

— Верно. Тем более, что французское поместье лишь временное убежище. Если он и имел что-то такое, то в Англии, — согласилась гриффиндорка. — Итак, давайте подойдём к вопросу рационально. Через камины директора Макгонагалл и профессора Снейпа выбраться ни к Скоттами, ни к Уокерам нельзя. Почта и иные средства связи тоже бесполезны. Остаётся только…

Слизеринцы не без тревоги ожидали продолжения фразы.

— Хогсмид.

И, очевидно, на подобный вариант «змеи» не рассчитывали.

— Ты рехнулась, Грейнджер, — Забини нахмурился и покачал головой так резко, будто и впрямь рассчитывал вытрехнуть саму возможность такого развития событий. — Аконит случайно не влияет на мозг?

— Это и правда не лучшее решение. Во-первых, у тебя всё ещё болит нога, во-вторых, Помфри ни за что не выпустит тебя из больницы, даже если для этого ей придётся связать тебя, и, в-третьих, ни через один дом деревни Хогсмида нельзя попасть к Скоттам. Их поместье под кучей защитных заклинаний после нападения Пожирателей, — попыталась максималтно доходчиво убедить собеседницу Паркинсон, при этом порой поглядывая на неё так, будто у гриффиндорки и впрямь пострадала не только нога, но и голова. Видимо, слизеринцы остаются слизеринцами всегда, даже если пытаются быть хотя бы относительно лояльными.

— Мне и не нужно к Скоттам, — настаивала Гермиона, поудобнее усаживаясь на постели. — Министерство Магии — вот моя цель. Там можно и доложить об опасности, чтобы работники обеспечили безопасность Софи и её родителям, и присоединиться к специальному отряду авроров, которые должны штурмовать мэнор.

— Повторяю в стотысячный раз, Грейнджер, — процедил Забини, — ты никуда не пойдёшь. Потому что там Малфой, магнит для проблем, драккл его раздери!

«Именно по этой причине я и должна быть там».

— У нас нет других вариантов, — голос девушки прозвучал неестественно-спокойно и предельно-серьёзно. Устало. Мерлин, им всем ведь действительно ужасно надоело так жить. Настолько, что кончались последние силы. — Мы так и не нашли иных путей, через которые можно предупредить Скоттов. Что же касается Дра… Малфоя… У него нет шансов, если никто не вмешается. Понимаете?

Слизеринцы переглянулись. Да, они прекрасно знали всё это и не хуже видели риски.

— Ваши семьи сейчас не в том состоянии, чтобы иметь авторитет, а потому в Минстерстве вас даже не станут слушать, — невероятно убедительно и почти мягко. Ровно как и тогда, когда Драко снесло крышу и он начал пытать Хупера. — Я знаю, как вам страшно, и не осуждаю. Но вы должны помочь мне выбраться из Хогвартса и найти камин.

— Хорошо, допустим, — Забини выдохнул через несколько минут душащей тишины так, будто согласие далось ему неимоверным трудом. — Каким образом ты рассчитываешь попасть в чей-то дом в Хогсмиде.

— Это же проще простого, — лукаво ухмыльнулась Пенси. — Мы слизеринцы или кто, черт возьми?!

Непрошибаемой самоуверенностью веяло за версту, и Гермиона с трудом отговорила себя от того, чтобы закатить глаза. Это ведь не красиво, по меньшей мере. Хотя двух волшебников, на чьих шеях красовались серебристо-зеленые галстуки, в данный момент, казалось, совершенно не интересовали манеры. Слизеринцы наперебой предлагали многочисленные способы, как проникнуть в чужой дом, — незаконные в большинстве своём, — с каждой секундой все больше заражаясь азартом.

«Змеи», — как-то совершенно случайно подумалось гриффиндорке, и впервые за несколько лет это звучало как комплимент.

— Ты идти-то хоть сможешь, Грейнджер? — Блейз скептически покосился за перебинтованую ногу. — Учти, нести тебя на руках я не собираюсь, а терпеть общество Уизли и Поттера — тем более…

— Я куда сильнее, чем ты можешь представить, Забини, — Гермиона демонстративно поднялась с постели, хотя и придерживалась за изголовье кровати. — Кроме того, да будет тебе известно, что яд аконита повреждает только внешние ткани кожи.

— Если честно, я уверена, что весь удар взяли на себя эти жуткие дешёвые колготки, — Пенси попыталась сохранить нормальное выражение лица, но в её мимике всё же проскользил намёк на брезгливость.

Игнорируя и сказанное Паркинсон, и неприкрытое сомнение на лице Забини, девушка решительно сделала шаг вперёд. Нога сильно щипала, из-за чего хотелось зажмуриться от боли, но неприятные ощущения, в целом, вполне можно было терпеть. В конце концов, могло быть и хуже. Да и за военные годы Гермионе доводилось видеть куда более ужасные ранения и телесные повреждения, чем какой-то ожог. Позволяя этим мотивирующим и внушающим веру в себя мыслям увлечь её, гриффиндорка героически дошла до двери, пусть и хромая.

— Да уж, с такой скоростью мы доберёмся до Хогсмида к следующему Рождеству… — не без упрёка заметил Блейз, хотя и понимал, что сокурсница делала всё возможное. Просто так было проще — концентрировать внимание на мелочах, прячась за бронёй сарказма.

Дорога до первого этажа Хогвартса прошла без особых проблем, хотя гриффиндорка не могла перестать чувствовать себя героиней какой-то криминальной маггловской драмы. Ей постоянно казалось, будто абсолютно каждый ученик и преподаватель знает об инциденте, произошедшем сегодня на замене по Зельеварению, и хочет вернуть её в Больничное крыло. На самом же деле ничего подобного не наблюдалось, и всем волшебникам школы не было до пострадавшей гриффиндорки никакого дела. Единственное и вполне серьёзное осложнение всей этой безумной операции появилось непосредственно перед высокими дубовыми дверьми, когда неожиданно и абсолютно непредвиденно обнаружилось, что на улице жуткая февральская метель, с каждым часом становится все холоднее, — дело, между прочим, шло к вечеру, — а на волшебниках не было ничего теплее мантий. Даже гриффиндорская упрямость и слизеринская хитрость не могли изменить того факта, что появляться в таких лёгких вещах на морозе было отнюдь не лучшей идеей. Забини предложил обратиться к эльфам, и, как бы Гермионе ни хотелось не обременять сердобольных созданий лишними заботами, подниматься с больной ногой на третий, гриффиндорский, этаж, а затем спускаться обратно, не представлялось возможным и грезилось чем-то нереальным, находящимся на гринице с фантастикой. Убедив себя в том, что её принципы могут подождать, а вот Драко, находящийся в доме врага, и маленькая Софи — нет, гриффиндорка все-таки смогла благоразумно промолчать, когда Блейз в полуприказном тоне велел домовикам доставить всем троим верхнюю одежду.