Одна в Шотландии

– Ваша накидка плохо подходит для здешней погоды.

– Я не привычна к местному климату, в отличие от вас.

– Вы не объяснили этого своим родителям?

– Родителям?

Какое отношение её родители имели к здешнему климату?

– Ага, когда они привели вас к моему порогу в надежде, что вы сможете меня завоевать, вы объяснили им, что зимы в шотландском высокогорье вам не подходят?

– Завоевать вас?

В ней вспыхнуло негодование. Мало того, что Фенелла играла роль свахи, так в придачу к этому он считал, что Эннис замешана в махинациях её родителей?

– Признаюсь, – продолжил Синклер, – я не считаю себя такой уж ценной добычей, но вот мой докучливый титул - совсем другое дело. Для меня он, словно ярмо на шее, но другие только о нём и мечтают.

– Только не я!

– В самом деле.

Высказывание было насквозь пронизано недоверием.

– В самом деле, – подтвердила она. – Ваш титул меня не прельщает, как и вы сами. – Несмотря на очень привлекательную внешность. – Чтобы склонить меня к браку, потребуется нечто большее, чем титул.

Она тряхнула головой под своим слишком большим капюшоном. Волосы подёрнула ледяная корка, и они больно кололи щёки. Эннис пожалела, что не зачесала их наверх, но она собиралась в такой спешке.

– Я должен предупредить, – сказал он ей на ухо. – Не обольщайтесь насчёт того, что очаровали Фенеллу. Если у вас есть на меня виды, не тратьте время. Не важно, как долго мы пробудем вместе. Я не собираюсь связывать свою жизнь с женщиной подобной вам.

– Подобной мне?

О, какое высокомерие!

– Да.

Он произнёс это так, словно Эннис была настоящим дьяволом, задумавшим его развратить. Как же герцог ошибался. Само предположение, что она хочет связать свою жизнь с мужчиной, являлось абсурдным. Она рассмеялась, безудержно и искренне. И просто не могла остановиться.

– Я сказал что-то забавное? – проворчал герцог.

– Да. Вы думаете, что я собираюсь выйти за вас замуж. Это звучит очень забавно. Мои сёстры, наверняка, бы так подумали. Из нас всех я самая непригодная для брака, по собственной воле. Это мой выбор.

Он фыркнул.

– Ни одна женщина не выступает против брака. Подозреваю, что это врождённое.

– А я, выступаю. Я хочу принять обет.

– Принять обет? – скептически повторил он.

Как же ей хотелось развеять его сомнение! В этом ей поможет правда. И очень действенно.

Она наблюдала за его лицом, злясь на то сомнение, которое на нём отражалось. Он не знал Эннис. Ни в малейшей степени. Он думал, что она сделана из того же теста, что и её сёстры.

– Да, – заявила она. – Я хочу стать монахиней.

Глава 5

Её слова поразили его до глубины души. Она хотела стать монахиней. Колдер не знал, что удивило его больше. Сами слова? Или острое разочарование, которое он испытал? Разочарование, которое он не имел права испытывать. Она хотела прожить жизнь в служении Богу. Он должен уважать её за этот выбор. А не возмущаться по этому поводу.

Рядом с Гленкрэйном располагалось аббатство, но он не знал ни одной девушки в округе, которая приняла бы постриг и поселилась в священных стенах монастыря. У девушек, с которыми он рос, не было таких стремлений. Все они мечтали стать жёнами и матерями.

За прошедшие годы он не раз сталкивался с монахинями из аббатства. Это были женщины преклонного возраста. Он попытался представить себе мисс Баллистер в их рядах. Но не смог примириться с этим образом. Она была молода и энергична... и практически сидела у него на коленях, производя эффект, явно не свойственный монахине.

– Почему вы хотите стать монахиней?

Он понимал, что это не должно иметь значения. Ему должно быть всё равно. А ещё Колдера не должно волновать, как приятно её тело прижимается к его. Или восхитительный цветочный аромат её волос, витающий в морозном воздухе. Ему хотелось откинуть капюшон и уткнуться носом в эту копну.

Мисс Баллистер не была миниатюрной женщиной. Её близость служила тому подтверждением. Она обладала крепкой фигурой с приятными округлостями, созданной для удовольствий. Колдер был крупным мужчиной, и она ему идеально подходила. Одна мысль о ней, принявшей постриг и закутанной в робу до конца своих дней, вызывала досаду.

Чёрт побери! Просто у него давно не было женщины. Вот и всё. Нужно скорее это исправить, чтобы перестать думать о том, как выглядит будущая монахиня, мисс Баллистер, без одежды.

– Я буду проводить дни в задумчивом созерцании. Никаких визжащих сестёр. Стану заниматься садоводством. Совершать спокойные прогулки. Читать книги по истории и науке. Аббатства могут похвастаться впечатляющими библиотеками.

– И молиться, – напомнил он ей, забавляясь тем, что она забыла перечислить эту довольно важную деталь. – Не забывайте о часах, посвящённых молитве.

– Да. Конечно. И молиться. – Мисс Баллистер горячо кивнула. – Я знаю, – отрезала она. Но так ли это на самом деле? Учитывала ли она этот аспект, когда задумалась стать монахиней?

– Правда? Потому что звучит так, будто вы пытаетесь сбежать в женский монастырь от своей семьи.

– Вы ошибаетесь. Я очень духовный человек.

Её резкий тон был пропитан обидой, а фигура с приятными округлостями напряглась в его объятиях.

– Должен признаться, вы не похожи на такой тип людей.

– Какой тип?

– Которым подходит жизнь в монастыре.

Он усмехнулся. На ум приходил действительно комичный образ. Она была слишком вспыльчива. Безмятежность также не входила в число её добродетелей. Он понял это, проведя всего несколько мгновений в её компании.

– Что вы знаете о монахинях, ваша светлость? Или обо мне, если уж на то пошло? Разве я не кажусь вам духовным человеком?

Негодование буквально бурлило внутри неё и чувствовалось в напряжённом теле. Отодвигаясь от него, она наклонилась вперёд. Он притянул мисс Баллистер обратно, ему весьма нравилось ощущение её тела возле себя, и не хотелось, чтобы она отстранялась, даже если он вёл себя, как осёл, демонстрируя тем самым будто её решение стать монахиней, было личным для него оскорблением.

Колдер вдруг понял, что улыбается. Несмотря на глубокую ночь и чертовский холод, девушка чертовски его увлекла. По сути, он улыбался на протяжении всего этого разговора. Он не мог припомнить, когда в последний раз получал такое наслаждение от общения с женщиной.

Улыбка погасла. Девушка не была приятной. Она не подходила ему во всех отношениях. Английская наследница с невыносимой семьёй. Она ничего не знала о горной Шотландии. Ни о здешних обычаях, ни о местных жителях. О, и не надо забывать о весьма весомом факте. Она собиралась стать монахиней.

Ему нужно прочистить мозги и перестать наслаждаться близостью её тела. Рано или поздно она отправится обратно. Когда этот адский снег растает, семья за ней вернётся.

Не так быстро, как хотелось бы.

– Можете быть спокойны, – продолжила она. – В отличие от моих сестёр, у меня нет на вас никаких притязаний. Папа пообещал, что я смогу уйти в монастырь, если не выйду замуж до своего двадцать первого дня рождения. Мама, конечно, этому не обрадуется, но его слово окончательно.

– И когда же это случится?

– Что случится?

Она изогнулась, чтобы посмотреть на него, и её тревожащий Колдера пышный зад потёрся о его пах, вызвав всплеск возбуждения.

– Ваш день рождения? – уточнил он.

– Через шесть месяцев.

Через полгода она уйдёт в монастырь. Это не укладывалось в голове.

"Какая потеря," – мелькнула у него непроизвольная мысль. Непрошеная и нежеланная.

Какое ему дело до того, как сидящая перед ним девушка распорядилась своей жизнью? Он только недавно с ней познакомился. Конечно, Колдер нёс за неё ответственность, раз родители её оставили, но не более того.

Он даже не знал её имени, хотя эта девушка занимала слишком много места в его голове и прижималась слишком тесно к его бёдрам.