Время бусово

До весны, до нового года Бусу удалось оттянуть отъезд сестры в ставку Германареха, ссылаясь на холода, возможную простуду и слож-ность пути. До весны в княжеском дворце, в специально отведенных палатах проживало свадебное посольство Германареха, став за это вре-мя если не родными, то довольно близкими людьми, время от времени проводя досуг с князем Бусом в беседах и разговорах. И не обязательно на свадебные темы. Многие братья Буса принимали живое участие в быте послов, особенно Рандвера, и только волхв Злат оставался к ним равнодушно холоден. Но после того, как сошли вешние воды и степные просторы покрылись зеленью, оттягивать с отбытием Лебеди стало не-прилично. Отпали всякие причины.

— До свиданья, сестра, — провожая плачущую сестру, уже воссе-давшую на коне, говорил Бус. — Не забывай на чужбине о нас.

— Прощай, князь, — смахивая ладошкой слезы, отвечала тихо на греческом языке Лебедь, называя брата не по имени, а официально, подчеркивая тем самым, что она подчиняется воле государственного мужа. — Поклянись мне, что в случае моей смерти от руки мужа отом-стишь ему. Дай клятву в том.

— К чему такие слова, к чему мрачные мысли, — пытался успокоить сестру Бус. Но та была тверда и настойчива:

— Дай клятву!

— Хорошо, — пришлось пойти Бусу на уступки сестре, чтобы не травить ей еще больше душу, — клянусь!

— Поклянись Сварогом, — потребовала самой страшной клятвы от брата Лебедь, не довольствуясь простой.

— Клянусь Сварогом! — Сурово и серьезно поклялся русколанский князь: боги не любили и не прощали легкомыслия, особенно сам Творец Сварог.

— Помни же, брат, клятву сию, — сказала Лебедь и тронула уздой своего коня, давая понять сопровождающим ее лицам, что пора в путь. — Все слышали!

Кавалькада всадников, увозящих с собой сестру русколанского князя, все дальше и дальше удалялась от крепости. Оборачивались в надежде еще раз, последний раз, взглянуть на близких сопровождавшие Лебедь служанки и вои охраны, но сама Лебедь как тронула коня с мес-та, так и ни разу не обернулась, закаменев спиной, словно статуя, кото-рые можно видеть в городах греков и ромеев. Стоявшая у ворот крепо-сти княгиня Эвлисия, открыто плакала, не стыдясь своих слез. То ли вспоминала свою молодость в столь тягостный момент жизни, то ли уже бабьим чутьем чувствовала печальную участь своей золовки, понимала, что никогда больше ее живую не увидит, и заранее оплакивала. Украд-кой смахнул скупую мужскую слезу и Боян, не выдержав тягостного расставания, а хмурый Бус вообще ушел к себе, как только простился с Лебедью и кавалькада тронулась от киярской крепости.

СМЕРТЬ ЛЕБЕДИ. РАЗГРОМ ГЕРМАНАРЕХА

Новый год для Русколани, если не считать грустного события, свя-занного с отъездом Лебеди к нелюбимому супругу, начинался мирно, что радовало как простых русколанцев, так и их князя. С готами был заключен мир. Гунны после летнего поражения у берегов Днепра, или Непры-реки, как чаще называли эту реку сами русколанцы, притихли. Однако тишина эта была обманчива.

Месяц червень был в самом разгаре, когда из готской земли до Кияра дошли слухи о том, что конунг Германарех лютой казнью казнил своего сына Рандвера и жену Лебедь, сестру князя Буса и теперь соби-рает войска, чтобы вновь идти войной на славянские земли, в том числе и на Русколань.

— Как сие случилось? — Глухо спросил Бус брата Злата, первым принесшего эту печальную весть.

— Разное говорят, — уклончиво отозвался Злат.

— А все же?

— Мои соглядатаи при дворе конунга Германареха, — наморщил лоб волхв, что являлось признаком тревожных размышлений, — за прилич-ную плату сообщают следующее: в дороге сын Германареха…

— …Рандвер, — перебил брата Бус, по-видимому, желая что-то уточнить для себя.

— Да, Рандвер, — повторил Злат, продолжая рассказ — …еще, воз-можно, у нас в Кияре, а, возможно, и в пути следования их до ставки Германареха, влюбился в Лебедь и предложил ей бежать с ним.

— Бежали?! — то ли спросил, то ли констатировал данный факт Бус.

— Бежали… — коротко подтвердил факт бегства влюбленных, одно-временно с этим устраняя у брата даже малый налет недоверия к сооб-щению, Злат. — Некоторое время скрывались от Германареха у вестго-тов, возможно у герцога Армия, но те, боясь гнева Германареха, выдали их ему.

— И что?

— Германарех казнил Рандвера, повесив на виселице прилюдно, как татя и изменника, а сестру нашу…

— Ну! — поторопил Бус примолкнувшего брата, и взгляд его глаз стал жестким и холодным.

— …Сестру нашу Лебедь по одним сведениям бросил под копыта лошадям, и те ее затоптали; по другим — велел привязать к диким коням за руки и ноги, и те, подгоняемые плетьми, разорвали… В любом случае обрек на мучительную смерть сестру нашу…

Слезы гнева и сердечной боли выкатили на глаза волхва, окончив-шего печальное повествование. Почернел от горя Бус, выслушав брата. Холод в глазах его сменился на огонь мщения.

— Что еще говорят твои люди? — после продолжительной паузы решился спросить Бус.

— Еще они говорят, что побег нашей сестры с сыном Германареха подстроил ярл Бикки…

— Тот самый… советник? — решил уточнить для себя Бус.

— Тот самый, — подтвердил Злат. — Тот самый… То ли действитель-но искренне заблуждался, желая молодым счастье, то ли умышленно подталкивал обоих на безумный поступок, мстя за что-либо Рандверу… То ли выполнял волю самого Германареха, давая тому иметь формаль-ный повод, чтобы расторгнуть договор о мире с нами… Как бы там ни было, но ярл Бикки ни суду, ни казни не подвергся и опять пребывает в советниках у Германареха.

— Не пожалел сына, значит, — раздумчиво произнес Бус, имея ввиду конунга Германареха.

— Не пожалел, — подтвердил Злат. — Как, впрочем, и мы… свою се-стру.

— Как и мы, — печально согласился Бус и добавил: — Лебедь видимо предвидела свою кончину, раз просила отомстить за ее смерть… Я ра-нее тебе о том не говорил, думал, что в этом надобности не будет. Но вот случилось… И я отомщу Германареху. Отомщу! Не зря же клялся Перуном.

— Мы отомстим! — заверил Злат брата. — Мы отомстим! И ничто нам в том не помешает, клянусь Сварогом!

— Есть ли еще какие известия о смерти сестры или о походе Герма-нареха?

— Есть. И довольно удивительные…

— Неужели?

Бус поднял на брата глаза, словно спрашивая, чем еще можно уди-вить.

— Не могу утверждать, насколько верны полученные мною сведе-ния, но в казни сестры нашей участвовал кат Атаман, о котором столько лет не было никаких слухов и известий. Теперь будто бы он объявился при Германарехе и сам вызвался исполнить повеление конунга о казни сестры, привязывать ее к диким лошадям. И радовался при том, как со-общают мои доглядчики. Воздевал руки к небу и громко кричал что-то богам.

— Вот как, значит! — побледнел лицом вновь Бус. — Что ж, изловим — воздадим так же, как он сестре нашей. Око — за око, зуб — за зуб! Что с походом?

— Германарех собирает войска. По крайней мере, тогда собирал. Теперь, возможно, уже движется к нашим землям.

— Киев? Поляне? Тиверцы? — отрывисто спрашивал Бус брата.

— Возможно, будут сопротивляться, — с полуслова поняв брата, от-вечал Злат. — Но долго ли?.. Особенно теперешний киевский князь. Сам знаешь, под готов стелится, как блудная баба под каждого мужика.

— Неужели прежний урок не пошел впрок?

— Скорее всего, так и есть…

— Выходит, опять надо бросать клич по землям нашим и вновь со-бирать дружины от всех родов русичей и славян.

— По-видимому, так. Но вначале придется самим с этим ворогом и катом схватиться не на жизнь, а на смерть. Знаешь, брат, у меня есть одна задумка на сей счет.

— Сказывай.

— Как понимаешь, при дворе Германареха у меня имеются свои люди. Если они смогут сообщать нам о местонахождении ставки Герма-нареха при его походе, а ведь нередко бывает, что он с отрядом тело-хранителей отъезжает то на охоту, то на иные забавы довольно далеко от своего войска, то можно попытаться напасть на него во время оче-редной такой отлучки. А? Как тебе мой план?