Время бусово

О волхве Златогоре среди ратников ходило много слухов, но он по какой-то причине в прибывших отрядах не появлялся. «Видать, одрях-лел, — оправдывали отсутствие волхва его рьяные почитатели. — Не ина-че. А то бы не утерпел, навестил ратных людей…» Судили, рядили, но Буса или же Злата о том спросить стеснялись.

Ожидания появления сарматов уже затянулось, когда, наконец-то, из степи примчались ертуальные — дальние дозорные разъезды, которые и сообщили: «Идут!». А вскоре степные просторы покрылись тяжелым гулом многотысячной конницы, топотом коней, скрипом бесчисленных арб, ржанием и блеянием. Тучи пыли вились на том месте, где двига-лась орда. Тучи воронья в ожидании поживы сопровождали ее.

Как ни была орда огромна и пестра по своему составу, однако по-рядок при ее движении поддерживался строгий. Ядро орды составляли бесчисленные и, казалось, бесконечные обозы со скарбом переселенцев. Тут же находились старики и совсем малые дети, которые большей ча-стью ехали на скрипучих двухколесных арбах с впряженными в них волами или же старыми, как и сами старики, конями. При обозах нахо-дились переносные кузницы, общинные медные казаны для приготов-ления горячей пищи во время привалов, в основном ночных. Обслужи-вали это хозяйство молодые, чаще всего кормящие женщины и подро-стки, в том числе и мальчишки, еще не прошедшие ритуала посвящения в воины и не переведенные на мужскую половину. Грязные, в порван-ной и уже не штопаной одежде, по-видимому, ношенной уже не одним поколением сородичей, они сноровисто шныряли между арбами, вы-полняя приказания женщин. Подростки повзрослей, руководимые ста-рыми воинами, отошедшими от воинских дел в силу возраста или же болезней, занимались охраной и перемещением конских табунов, гуртов скота и овечьих отар. Им помогали женщины, выдаивая кобылиц и ко-ров. Однако, вся остальная масса сарматов как мужчин, так и женщин — это были воины, окружавшие ядро орды конными отрядами по всему ее периметру. Поэтому в передвижении орды был образцовый порядок. Она шла медленно, но уверенно, ощетинившись во все стороны отряда-ми ратников, в том числе тяжеловооруженной панцирной конницы, со-блюдавших между собой строгие интервалы и поддерживающих посто-янную связь как между собой, так и с ханом Симгурлом, двигавшемся вместе со своими телохранителями в передовых отрядах орды.

Даже в таком сконцентрированном виде орда занимала значитель-ный участок степи, и как охранные отряды ни старались идти по одним и тем же следам, как ни растягивались они по флангам наподобие крыльев огромной птицы, избежать этого не всегда удавалось. Конным отрядам, охраняющим тылы орды, приходилось двигаться по уже ис-топтанной миллионами копыт степи, по настоящему бестравью, так как трава была съедена до самых корешков, а вода в степных ручьях и ре-чонках выпита до самого дна, и вместо степных ручьев и рек оставались только грязные лужи, которые быстро высыхали под жарким солнцем. Поэтому время от времени происходило чередование отрядов, чтобы не дать коням отощать на бестравии и безводии. Хан Симгурл и родовые вожди и старейшины думали в первую очередь о лошадях, а не о людях. Такова уж была традиция сарматов, перенятая, возможно, ими у своих далеких предков — киммерийцев.

«Вот это силища! — Наблюдая за движением орды со стороны, по-неволе отмечал для себя курский сотник Ярун. — Силища! Видать, не зря же говорится, что народ — сила. А тут не дружина княжеская или ханская идет, даже не войско — народ. Потому и силища».

Да, это была сила, да еще какая!

ХАН САРМАТОВ СИМГУРЛ

Хан сарматов, Симгурл, ведший переговоры через своих послов с римским императором Константином, был опытный вождь. Он пони-мал, что император Рима приглашает его и его народ на земли империи не от хорошей жизни. «Тут даже самому никчемному барану понятно, — размышлял Симгурл наедине с самим собой, — нашими воями старается свое порубежье обезопасить. Римляне, как сказывают, всегда выгоду ищут. Впрочем, а кто ее, выгоду, не ищет? Только, разве, дурак». Одна-ко гунны и союзные гуннам племена с каждым годом все сильней и сильней напирали на сарматские вежи, отвоевывая лучшие пастбища и степные угодья, что приходилось из двух зол выбирать наименьшее. А с тех пор, когда у гуннов на ханский стол сел Беламбург, устранивший с помощью подкупов и убийств остальных претендентов, соседство это становилось совсем невозможным. Тут-то старейшины и волхвы вспом-нили, что предки сарматов, те, что отделились от основного древа рода, уже несколько веков тому назад ушли на запад, потеснив скифов.

«А не пойти ли и нам по их примеру», — все чаще и чаще раздава-лись подобные предложения среди родовой знати. Но тронуться с об-житых мест было ой, как не просто, и сарматские вежи, сжимаясь под давлением гуннов и их союзников, оставались в родных степях, не пере-секая Ра-реки. Сколько бы так продолжалось, даже богам до конца не видеть, но тут-то и прибыли тайные гонцы и послы от западного влады-ки, императора Римской империи Константина, предложившего всему народу перебраться на малозаселенные земли империи: «Владейте ими и оберегайте!»

Предложение было заманчивым. На тайном совете решили так: по-слать своих мужей посмотреть предлагаемые земли, почувствовать их под собственными ногами и под копытами своих коней, а потом, воз-вратясь в родные вежи, обстоятельно все обсказать, и только после это-го решить: идти или не идти. Решили — сделали. И вот сарматский на-род, поднявшись с обжитых мест, двигался через земли Русколани.

Сарматы и русколаны, особенно аланы, имели многие традиции и верования, схожие друг с другом, даже язык их, несмотря на большие различия, нет-нет, но и содержал какую-то схожесть, что позволяло им понимать друг друга без особого напряжения. И аланские, и славянские, и сарматские предания не раз и не два упоминали об общих корнях в седой древности, уходивших к праотцам ариям. Об общих корнях гово-рил и такой элемент, как схожесть в одеянии людей и в воинской спра-ве, и в вооружении.

К тому времени, когда сарматы решились на столь тяжкое путеше-ствие, в жизни народа произошли значительные перемены, особенно в отношении женщин. Предания гласили, что совсем недавно сарматские женщины наравне с мужчинами мчались верхом, стреляя из лука и меча во все стороны дротики. Что девушки не выходят замуж, пока не убьют трех неприятельских воинов и не принесут их головы на совет старей-шин. Теперь же даже самые древние старики и жрецы такого обычая не помнят, хотя сарматки до сих пор чуть ли не с самого малолетства обу-чаются езде на лошадях, умеют обращаться с луком и копьем. Однако воинскую дружину составляют мужчины, а женщины, как правило, за-нимаются домашним хозяйством да воспитанием ребятишек.

Одна из легенд о прежней жизни сарматского народа гласит о во-инской доблести сарматов, в том числе и о воинской доблести сармат-ских женщин.

Согласно этой легенде, царица западного племени сарматов, жив-ших на берегах Понтийского побережья, рядом со скифами, Амага, же-на царя Медосакка, видя, что супруг пристрастился к пьянству и забро-сил военные и государственные дела, не пала духом, а взяла власть в свои руки и встала во главе войска. В то время шла война между скифа-ми и сарматами за обладание Тавридой и тамошними городами, в том числе Сурожем и Херсонесом. И Амага, чтобы пресечь набеги скифов на Херсонес, послала скифскому царю Скилуру предложение о мире. Однако скифский царь, уверенный в своей победе, отверг это предло-жение и продолжил военные действия. Тогда хитроумная Амага по-строила свое войско и самолично отобрала из него сто двадцать воинов, сильнейших духом и телом. Каждому из них она дала по три лошади и, проскакав с ними за один день и одну ночь 1200 стадиев, сменяя через каждые 20 стадиев запасных лошадей, внезапно появилась в ставке скифского царя Скилура, перебила всех его полусонных стражей и те-лохранителей, вселяя страх и ужас. Паника охватила скифов, которые посчитали, что на них напали бесчисленные конные орды сарматов, а не сто двадцать воинов, и потеряли желание сопротивляться и сражаться. Тем временем Амага со своими воинами ворвалась во дворец, где нахо-дился сам Скилур, так же, как и его воины и телохранители, потеряв-ший дух воина, убила его вместе с многочисленными дрожавшими от страха родственниками и друзьями, оставив в живых только одного сы-на, с которым и заключила письменный договор, заставив его подписать мир как с сарматами, так и с их союзниками аланами и эллинами.