Время бусово

— Что ж, задавайте. Постараюсь ответить…

— Ты уж, мил человек, постарайся, — ласково, но с затаенной угро-зой произнес Злат. — И помни, что от того, как правдиво станешь отве-чать на них, будет зависеть твоя собственная жизнь…

— Это угроза?

— Нет. Предостережение!

— Начинай, княжич, — вновь сказал волхв, а мы послушаем.

— Пожалуй, начнем, — молвил сурово Бус. — Ты — кто?

— Сколот, — немедленно отозвался Сколот. — А разве мои спутники не сказали, как меня зовут? — не удержался он от реплики-вопроса.

— Это уж, человече, не твое дело, — осадил его волхв. — Будь добр, отвечай на то, о чем спрашивают. Мы, вроде бы, уже договорились…

— Повторяю еще раз: ты — кто? — Голос Буса по-прежнему был строг и властен.

— Сколот, точнее Сокол, сын курского воеводы Хвата, — взглянул в глаза Бусу Сколот. — Тот самый, у которого ты, княжич, невесту, Радо-славу, похитил. Несколько лет тому назад… — добавил он тише.

Никакой реакции в глазах Буса. Никакой реакции со стороны его брата и волхва Златогора. По-видимому, они уже ведали о том, раз не поразились и даже не удивились.

— Значит, тоже тать, — сделал вывод Бус, но сказал это как-то буд-нично, без возмущения и раздражения, обычным голосом, как констати-руют что-то обыденное и вполне закономерное. — Если тать, то почто другого татя изловить пытался? Почто помощь оказывал?

Говоря это, Бус не смог скрыть уже интереса.

— Я — не тать! — твердо и веско ответил Сколот-Сокол. — Тать за-рится на чужое, я же пытался свое возвратить! Да и то, когда это было…

— Но Радослава стала моей… невестой, — нахмурил брови и чуть повысил голос Бус. — Значит, ты уже зарился на чужое!

— Я тогда так не считал, — слегка сник Сколот. — Думал, что забавы ради деву берешь, попотешишься — и бросишь… Вот и пытался ее от-бить… А как она наотрез отказалась покинуть тебя, княжич, оставил я те мысли в покое. И ее оставил… Тогда, возможно, я жизнь себе сло-мал… добровольно изгоем стал. Да что теперь о том баять… Дело про-шлое. Быльем давно поросло.

Сколот помолчал, переводя дух. Молчали и его слушатели-дознаватели. Суровые и настороженные.

— Что же касаемо вчерашней помощи, — продолжил после краткой паузы он, — то это дело случайное. Тех молодцев я заприметил еще в корчме у Леонидиса. Чем-то не понравились они мне. Даже сам не знаю, чем. Не понравились — и все тут. Бывает… А еще с ними был болтливый горожанин, Враном назвавшийся, большой любитель сурьи …на дар-мовщинку. Вот и не понравились они мне. Как, кстати, Вран? — спросил Сколот, забыв о том, что обещался отвечать на вопросы, а не задавать их.

— Бывает, — как бы согласился с доводами Сколота волхв Златогор. — А Вран… Вран просто пустой человечишка. Жил без забот и умер — даже не поняв, что умирает. Кто-то из твоих товарищей его срубил.

— Чему быть, того не миновать… — отреагировал на смерть Врана Сколот. — Видя тех молодцов, решил, значит, я приглядеть за ними, да товарищей своих о том попросил… — продолжил он после того, как волхв Златогор замолчал, посчитав, по-видимому, что достаточно пояс-нил собеседнику. — Но понимаю, что не преуспел в том, раз князь ра-нен…

— Что же, Сколот, или, может, лучше Соколом тебя звать, ибо так тебя родители твои нарекли, — произнес вновь Златогор, — правдиво рас-сказываешь, не молишься Кривде, не ищешь спасения во лжи. — Выздо-равливай пока, а там дело будет видно… Утро вечера всегда мудренее. И о спутниках своих не печалься: ничего дурного с ними не будет. По-заботимся о том.

По-видимому, Бус и его брат Злат были согласны с мудрым вол-хвом, так как молча покинули комнату Сколота, оставив того со своими мыслями наедине.

— Что прикажете с ним делать? — спросил спутников Бус, шагая по гулкому коридору княжеского дворца, когда отошли от комнаты Сколо-та настолько, что тот не мог их слышать. — У меня еще свежа в памяти та дождливая ночь, когда он со своими друзьями пытался похитить из шатра сонную Радославу. Как сейчас вижу ее испуганное, мокрое от дождя лицо, только не могу до сих пор понять: за кого она больше боя-лась тогда — за себя, за меня или же за этого Сокола-Сколота …

— Что было — то было и быльем поросло, — посоветовал княжичу рассудительный и осторожный в словах и поступках волхв. — Сейчас иное время и иные обстоятельства. Давно нет Радославы, мир праху ее, и род твой, княжич, что ни говори, а пытался уберечь: двух татей помог задержать. Наши-то — ни одного… — откровенно намекнул он на не-удачную попытку княжеских дружинников настичь остальных зло-умышленников. — Правда — не в силе и жестокости, а в справедливости и человеколюбии! Так боги нас учат…

— Ну, уж если говорить о справедливости, — не без иронии и язви-тельности усмехнулся Злат, — то Веды советуют: око за око!

— Справедливость бывает разной, Злат, — мягко напомнил волхв. — И ты это не хуже меня понимаешь. Сейчас в тебе гордыня говорит, а должен говорить разум, — резюмировал он, обращаясь в большей степе-ни вновь к Бусу: — Надо посоветоваться с князем Дажиным, пока еще жив и в силах разговаривать…

Злат промолчал. Не желал перечить уважаемому им волхву, так как оставался при своем мнении.

— Посоветуюсь, — жестко отозвался Бус. — Неужели отец не осилит болезнь? — спросил он тут же Златогора.

— Не осилит, — печально отозвался тот. — Стрела ядом пропитана. Как не прискорбно, но надо думать о тризне и о вече.

— Надо, — согласился с мнением волхва Бус. — Мне о многом надо подумать, как следует. И о матери, которая безутешно рыдает уже вто-рой день возле одра отца, и о своей супруге, напуганной до полусмерти столь страшными событиями; она только-только стала привыкать ко мне, к нашей земле — и на тебе! даже с родителями познакомиться как следует не успела, парой слов нормально не обмолвилась, а я ее за дол-гую дорогу словам приветствия на нашем языке научил… Надо поду-мать и о том, как изловить татя по прозвищу Атаман — прозвище узнали от тех двух татей, которых задержал Сколот со своими спутниками — уже который раз покушавшегося на мою жизнь. Я не забыл того давнего похода по землям русичей и славян, того посольства, давшего мне воз-можность ознакомиться с родами и племенами не только союзных нам земель, но и иных, на которых проживают славяне — внуки и дети Дажьбога и Сварога, когда он под Воронежцем пытался достать меня стрелой… Подумать надо и о том, как теперь поступить со Сколотом и его друзьями, такими же татями по сути, как и Атаман со своей шай-кой… О сыне Бояне, которому было несладко без матери, умершей во время родов, хотя он ни в чем нужды не имел, оберегаемый княгиней; и вряд ли станет лучше… при мачехе. Мне о многом надо подумать… Да, о многом…

— Разумно, разумно, — поддержал его волхв Златогор. — Зараз вид-но, что говорит муж, князь, а не отрок. Да, тебе надо о многом пораз-мыслить, — подчеркнул он строго и назидательно, — и об отце, и о мате-ри, и о сыне, и о молодой супруге… Все так. Все верно. Однако, в пер-вую очередь надо поразмышлять о Руси, о вверяемом в твои руки госу-дарстве, большом и хрупком, требующем постоянной заботы и внима-ния. Тебе это ясно?

— Ясно. Мне, уважаемый волхв Златогор, многое ясно, — глухо и печально отозвался Бус. — Но я еще не князь. И не известно, изберет ли вече меня князем. Эх, как хорошо и спокойно жилось за отцовской спи-ной! — В порыве искренности воздел Бус кверху руки. — Ни забот, ни хлопот!.. Живи — и радуйся! Где был Сварог, где были остальные наши боги, когда вражья рука натягивала тетиву лука, что не уберегли кня-зя?!!

— Не богохульствуй! — строго и бесцеремонно оборвал крамольные речи княжича волхв и добавил, возвращаясь к начатой теме о выборе веча: — Пожелаешь — изберут! Никуда не денутся, — резче обычного ото-звался волхв, пресекая даже мысли об ином исходе веча. — Мы и род твой на что? А друзья самого князя Дажина, которых он над другими поставил?!! А лучшие люди? А дружина?.. Верно, Злат?

— Верно! — твердо поддержал волхва Злат. — Оповестим ближних, волю отца всем нарочитым и старшим людям, дружинникам передадим — вече и будет на нашей стороне. Это дело не впервой делается!