Время бусово

Возвращаясь из Константинополя, сделали небольшой крюк и за-скочили на несколько дней в Пантикапей — об этом просил император Константин, который предупреждал боспорского царя Савромата о ско-ром перемещении на границах его владений сарматских орд, пересе-ляющихся на земли империи. «Чтобы не возникло недоразумений и не было столкновений», — констатировал свою просьбу повелитель Визан-тии. Впрочем, Бус и сам хотел сделать повторный визит к боспорскому владетелю, а тут и случай подвизался, так что грех было им не восполь-зоваться. Как помнится, первый визит во время ознакомительного похо-да Буса по землям Русколани и ее соседей результатов от встречи с Сав-роматом не дал, но прошло уже столько времени, что можно было рас-читывать на более продуктивные переговоры. Время и обстоятельства, как известно, меняют людей.

И действительно, прием на этот раз был куда радушней.

Известия в том мире хоть и медленно, но доходили даже в самые отделенные местности, и те, кто желал их иметь и знать, имел и знал. К таким желающим по праву можно было отнести и царя Боспора Савро-мата, которого положение обязывало отслеживать даже малейшие со-бытия и изменения, проходящие как у ближайших, так и у дальних со-седей, чтобы своевременно, а, главное, уместно ими пользоваться как во внутренней, так и во внешней политике. В чем, в чем, а в политике Сав-ромат был мастер. Недаром же ему удавалось не допускать на свои зем-ли римские гарнизоны, поддерживать мир с Русколанью и другими сла-вянскими родами и племенами, в том числе с беловежцами, земли кото-рых простирались также по Дону, но чуть севернее боспорских владе-ний. Так что ко времени прибытия к нему Буса и других представителей русколанского князя Дажина он уже знал как о посольском визите этих русколанцев к императору Византии, так о поручении императора для него самого и о том, что через его земли или же на границе с его царст-вом пройдут сарматы.

Савромату не хотелось, чтобы сарматы, как саранча, прошли по землям царства, топча и опустошая его на протяжении всего своего пу-ти следования. Но с другой стороны он очень желал, чтобы сарматская орда оттеснила от земель Боспора нахальных готов, с которыми вновь не стало никакой управы и которые вновь просочились в степи Таври-ды, грозя снова отобрать боспорские города и веси в столь благодатном крае. Они еще вели себя относительно мирно, не штурмуя и не беря на копье города, довольствуясь лишь степными просторами и кочевьями на них. Возможно, копили силы, чтобы в один прекрасный или же не-счастный день обрушиться на них. «Если орда оттеснит от берегов Су-рожского моря готов в глубь материка, то с теми, что уже просочились на земли Тавриды, — размышлял не раз Савромат как до прибытия по-сольства Буса, так и во время оного, и к таким размышлениям были все основания, — войдя в союз с князем Русколани, мы справимся быстро. А почему мы? — тут же мысленно спросил сам себя царь. — Пусть с ними разбирается князья Русколани и их подданные, — вынес он, в конце кон-цов, мысленное заключение своему немому диалогу. — Мне же надо сделать так, чтобы и Буса в Тавриду с его русколанскими дружинами без лишнего шума и огласки пустить, и сарматские орды без урона для себя пропустить, и земли царства, если повезет, расширить, не бряцая оружием… Судьба, она может по всякому обернуться, так что не худо будет на всякий случай и перед готскими вождями чистым казаться… Тяжело? — спрашивал он сам себя и тут же отвечал: — Тяжело, но впол-не возможно». Поэтому он во время переговоров с Бусом был и сговор-чив, и уступчив, и любезен. Не забыл на этот раз даже молодоженов подарками одарить: Бусу — великолепного коня серой масти, а Эвлисии — отрез китайского шелка.

Что и говорить, дальновидным, а еще более прехитрым был царь Боспора Савромат. Впрочем, новая тактика, видимая доброжелатель-ность и благосклонность владетеля Боспора не очень-то ввела в заблуж-дение о его сущности русколанское посольство, особенно волхва Злато-гора, давшего еще по прежнему визиту всеисчерпывающую характери-стику его личности.

«С паршивой овцы хоть шерсти клок», — подвел итог переговорам волхв Златогор в личной беседе с Бусом перед тем, как отправиться им в Кияр Антский.

СКОЛОТ И ВРАН

В городе Кияре Антском, стольном граде Русколани, наблюдалась необычная для этого времени раннего летнего дня суматоха. Особенно это заметно было во дворце князя Дажина. Все куда-то спешат, бегут, как очумелые.

— Что происходит, люди добрые? — спросил только что въехавший в город через мытные ворота на степной низкорослой соловой лошадке седобородый мужчина лет тридцати с хвостиком, то ли воин, то ли ку-пец, сразу и не разберешь, вместе с которым было еще трое сопровож-дающих его верховых, державшихся почтительно и чуть позади.

Воротная стража, занимаясь своим делом по сбору мытного налога со всех входящих и въезжающих в город, проявляя усердие в этом «не-легком» труде, чтобы ненароком кого-нибудь не пропустить в город без положенного сбора, даже ухом не повела на заданный вопрос, как и спешащие люди, которые то ли не обратили внимания на вопрос неиз-вестного всадника, то ли открыто проигнорировали его: мол, не твое дело, чужеземец. Едешь своей дорогой, ну, и езжай дальше, нечего лю-бопытство свое тешить, да и нам недосуг тут лясы с тобой точить. Од-нако мытный сбор взять не позабыли: хоть и мелкую монету, да в кису положили, чтобы вечером сдать княжескому тиуну, отвечающему за мытный сбор и казну.

Всадник, проявивший интерес к городской сутолоке, кто бы он ни был: русич из ближайшего апоселения или же действительно иностра-нец, хорошо знавший язык русов, одет был добротно, несмотря на жару. Под серым, запыленным, походным, похожим скорее на воинский, чем на купеческий, плащом, собранным у ворота ближе к левому плечу шелковой тесемкой и сколотого для пущей крепости серебряной за-стежкой-тамгой, была видна легкая панцирная защита поверх белой полотняной средней длины рубахи с вышитым, как это делают славян-ские женщины, воротом и подолом.

Кожаный доспех, заранее подогнанный мастерами-оружейниками по фигуре всадника, с нашитыми на нем медными бляшками хоть и ле-гок был с виду, однако крепок и выгодно для постороннего взора обле-гал мускулистое тело хозяина, подчеркивая его стать и удаль. Бляшки начищены до блеска — сразу видать заботу хозяина о своем снаряжении. Лучи еще не поднявшегося к зениту солнца, попадая на низ, весело от-ражались золотистыми зайчиками, слепя на мгновение встречных про-хожих, заставляя их невольно прищуривать глаза. Впрочем, это длится не долго, так как всадник время от времени поправляет на груди полы своего плаща, пресекая доступ солнечным лучам заглядываться в че-шуйчатый доспех и отражаться от него веселыми зайчиками. Так обыч-но одеваются в дорогу воины. И не просто воины, а уже бывалые воины, которые не только с конем своим сроднились, но и с доспехами тоже, словно в них и родились на самом деле. На голове всадника была ма-ленькая меховая шапочка, какие довольно часто носят торговые гости, особенно те, которые прибывают от ромеев. Обычно они такие шапочки носят по праздникам, причем, нередко украшенные пером какой-либо диковинной птицы или золотой бляшкой с самоцветами. Носят, чтобы подчеркнуть перед другими древность рода или же достаток. Впрочем, головной убор нашего всадника, хоть и имел сходство с головными уборами ромеев, но был без украшающих его излишеств и служил ско-рее по прямому его назначению: прикрывать голову, чем для красоты.

Как известно, ромеи, греки и боспорцы, не говоря уже о римлянах, носят длинные или короткие тоги и сандалии, а на этом конном путе-шественнике были полотняные, такого же цвета, как и его плащ, штаны, более привычные для скифов, славян-русичей да готов, заправленные в красные кожаные сапожки с низким каблуком.

Сопровождающие этого всадника люди выглядели моложе его, но не намного. Лица чистые, открытые. Правда, слегка обветренные и по-крыты загаром, что лишний раз говорит о том, что они давно путешест-вуют, проводя дни под открытым небом. Нет ни окладистых бород, ни усов, что также отличает их от своего предводителя, хоть и безусого, но с бородкой. Одеты они примерно так же, как и он, с той лишь разницей, что дорожные плащи на них были попроще и без пряжек-заколок, кожа-ные доспехи не были покрыты пластинами-чешуйками, а на головах — обычные и давно ношенные треухи, которые смогут и от удара предо-хранить и от пыли дорожной защитить, из-под которых выбивались светлые пряди волос. Наблюдательный человек, взглянув на волосы этих верховых, впрочем, как и их предводителя, мог бы с большой до-лей уверенности определить, что их родина не южные степные просто-ры, а, скорее всего, северные края, где солнце не так греет и где снега отбеливают волосы чуть ли не до собственной белизны, а синь небес, рек и озер отражается в глазах мужчин и женщин.