По следу невидимки

— Полицейское управление Филадельфии! — громко проговорила она, прислоняя к стеклу свой значок. — Откройте!

Неясное темное пятно отделилось от заполняющих помещение теней, превратилось в четко очерченную фигуру и порывистым шагом направилось к двери. По длинному тонкому силуэту дубинки, свисающей с пояса, Уокер признала охранника.

— Мы открываемся в двенадцать, офицер, — крикнул он издалека. — Возвращайтесь через несколько часов.

Дженис упрямо мотнула головой. Во-первых, через несколько часов у неё будут совершенно другие дела. Во-вторых, она уже договорилась о встрече с начальницей Сандры Чейз. Та обещала ждать её в магазине.

— Я детектив. Детектив Уокер, отдел убийств. Мне нужно войти.

Фигура пожала плечами.

— Нельзя, — возразил охранник. — Без ордера до открытия я Вас впустить не могу.

Он остановился так, что Дженис не могла различить его лица и имени на нашивке форменной рубашки. Самонадеянный тупица. Уокер испытывала особую нелюбовь к подобным телевизионным грамотеям. Куда уж лучше было полное незнание, нежели навязанные сериалами представления о работе правоохранительных органов. Сколько раз Дженис, ещё когда служила в патруле и уже после перевода в убойный, слышала претензии одна фантастичнее другой. Но её абсолютным любимчиком был, конечно, ордер.

— Универмаг — общественное место, — теряя самообладание, процедила Уокер. — Мне не нужен ордер, чтобы войти. Но я могу раздобыть ордер на Ваш арест за воспрепятствование расследованию.

Охранник оглянулся, будто в пустом холле за своей спиной мог отыскать подсказку, а затем шагнул вперед, расцепляя руки и вытягивая из кармана ключи.

Джонстон, как было написано на нашивке, вблизи оказался крепким молодым мужчиной-метисом с гладко выбритой головой и синевой проступающей на щеках щетины. Он был на голову выше Уокер, смотрел на неё, немного склонив голову набок, отчего на шее образовалось несколько складок.

— Ваше удостоверение, — потребовал он, когда Дженис поравнялась с ним.

— Как пройти к «Пенн Букс»? — спросила она вместо ответа, всё же протягивая жетон вперед. Джонстон выдержал паузу, сосредоточено всматриваясь в документы, и только когда Уокер красноречиво протяжно вздохнула, заговорил:

— На второй этаж, держитесь левее, почти в самом конце коридора.

Она пошла между погруженных в темноту прилавков к выключенному эскалатору впереди под гулкий аккомпанемент собственных шагов, отраженных эхом. Ей казалось, — а впрочем, она ощущала этот дискомфорт в «Мейсиз» или подобных дорогих местах всегда — что ей в спину пристально смотрят. Дженис не стала оглядываться, пока не поднялась на второй этаж, а когда сошла с неподвижных ступеней эскалатора, увидела охранника в проходе внизу. У него в руке был фонарик, и неспокойно подергивающийся круг его рассеянного свечения перебегал по мраморной балюстраде.

Дженис отвернулась и зашагала в сгущающейся, отдаляющейся от больших окон-витрин темноте к единственному подсвеченному магазину. В «Пенн Букс» её ждала владелица, разговор с которой получился довольно быстрый и бесполезный. Нет, она не знала планов Сандры на прошлый вечер. Нет, она не знала наверняка, уехала ли та одна. Нет, она не была с ней близкой. Нет, у Чейз крайне редко случались размолвки с клиентами, и те никогда не доходили до настоящих конфликтов. Да, это совершенно ужасно, сейчас никто не в безопасности даже у себя дома.

========== Глава 4. Тот, кто попадает в сети первым. ==========

Каждый раз, когда Блэнкеншип забирал Эмори к себе на выходные, Дженис обещала себе, что воспользуется этой свободой, чтобы сделать что-угодно: убраться в квартире, съездить в спортзал, закупить продуктов, откиснуть в ванной и приготовить себе вкусный ужин, встретиться с друзьями. Но вместо выполнять планы просто зависала, будто в отсутствие сына лишалась всякой энергии и желаний. Ей не спалось, она не ощущала голода, просто валялась на диване, бесцельно щелкая пультом от телевизора, порой ленясь даже выбраться из пижамы и принять душ.

Суббота оказалась занятой расследованием, но воскресенье получилось у Дженис Уокер именно таким.

Блэнкеншип, отменивший свои планы на выходные, позвонил ей в субботу в обед и сказал, что оставит Эмори до середины недели, если она не против. В среду Оуэн должен был улететь в длительную командировку и перед этим хотел вдоволь побыть с сыном. Дженис не была против.

Ей потребовалось больше года, чтобы приучить себя к относительно мирному взаимодействию с Блэнкеншипом. И получилось это, когда она сместила акценты. Значения не имели ни её обида, ни желания Оуэна — важным было только счастье сына. А Эмори любил отца. И с тем, что он вносил в их жизнь не только практическую пользу почти всегда доступной бесплатной няни, но ещё и важный вклад в развитие их мальчика, нужно было считаться.

Только это не отменяло того, как погано Дженис было наедине с собой.

— Иди домой, Уокер! — раздалось сзади, и она обернулась на стуле. Большинство столов опустели, снаружи давно стемнело, погасли экраны компьютеров и в коридоре замолчал весь день надрывно гудевший кофейный автомат. Лейтенант Линч, натягивая пальто, выходил из своего кабинета.

— Да, Фрэнк, хорошо, — отмахнулась Дженис, и он с пониманием растянул губы. Его редкие седые волосы были взъерошены, на бледной коже лица расползались пигментные пятна, создавая белесые круги вокруг небольших глаз, устало прикрытых тяжело нависшими веками.

— Работаешь над делом этой девушки? — спросил Линч, подходя ближе.

— Да, — повторила Уокер, оборачиваясь обратно к столу и заглядывая в открытую папку.

— Что нового?

— Пришел предварительный отчет патологоанатома. Её придушивали, она теряла сознание, её насиловали, она приходила в себя — и так по кругу. Несколько раз. Сандру Чейз долго и чудовищно мучали прежде, чем убить.

Лейтенант остановился напротив Дженис. Усталый деревянный пол старых перекрытий, спрятанный под протертым серым линолеумом протяжно вздохнул под его тучной фигурой.

— Сперма?

— Нет, никаких следов. Убийца пользовался презервативами, и это, похоже, единственное, что он принёс, а потом забрал с собой. Орудие убийства он нашел в спальне и там же и бросил.

Линч прищелкнул языком и пожал покатыми плечами. Состоянием на поздний вечер понедельника достоверно было известно только то, что Дженис ничего не было известно об убийце. Согласно отчетам криминалистов тот не оставил после себя никаких следов: ни отпечатков, ни волос, ни любых других образцов ДНК. Как не попался на глаза свидетелям или в объективы нескольких камер наблюдения, установленных на соседних домах.

Рассчитывать на легкий путь — находку, непосредственно указывающую на убийцу — не приходилось, а потому Дженис обложилась снимками и протоколами осмотра квартиры Сандры Чейз, собственными записями после разговора с её близкими, её вещами. В полиэтиленовом пакете с наклейкой полицейского департамента лежал черный прямоугольник мобильного телефона Сандры.

Дженис поверхностно проверила его ещё в субботу, просмотрев последние звонки и смс, пролистнув несколько последних фото — преимущественно ценники в магазинах, артикулы товаров из каталогов и два размазанных заката. Сейчас она собиралась погрузиться в него глубже, стоило только дождаться, когда уйдет лейтенант. Но он продолжал стоять у её стола.

Фрэнк Линч был бессменным главой отдела расследования убийств уже двадцать лет. И многие острые на язык называли его тупоголовым бюрократом, не способным на дальнейший карьерный рост; другие считали кровожадным психопатом, испытывающим удовольствие от своей грязной работы. Но за те четыре года, что Дженис проработала под его началом, она не заметила в нём ни малейших признаков ни первого, ни второго.

Напротив, Линч был одним из очень немногих, кто отнесся к приходу Уокер в отдел с должной терпимостью и уважением. Он был добр с ней в личных беседах, но никогда не вступался за неё во время нападок других детективов — не усугублял её непростое положение новенькой и зеленой своим заступничеством, позволял ей отстаивать своё место самостоятельно. Поначалу Дженис слепо злилась на него за это, но постепенно поняла, что он был прав. Хуже, чем новичком, можно было только слыть любимчиком шефа.