Страница 29 из 60
- Поклон тебе, боярин Григорий Григорьевич! Рад видеть тебя во здравии!
- Спасибо. Милости прошу, ясновельможный гетман. Садись, будь гостем!
Гетман тяжело опустился на диван.
- Не гостить я приехал, князь... Придется снова воевать. Серко прислал гонцов. Запорожцы привезли очень важное письмо султана: турки снова идут, чтоб овладеть Чигирином!..
- Мы это предвидели.
- А теперь знаем достоверно. Князь Голицын настаивал, чтобы мы двинули войско под Киев. Он полагал, что именно туда на этот раз направят турки свой главный удар...
- Но мы, пан Иван, оказались дальновиднее.
- Да, Чигирин - это ключ ко всей Украине. И прежде всего к Правобережной. Мы хорошо сделали, что восстановили городские валы, усилили гарнизон. Теперь в крепости сорок пять пушек, достаточно пороха и ядер, а также других припасов. Сегодня я приказал отправить из Великих Сорочинцев обоз селитры. Из Миргорода, Лубен и Полтавы гонят стада скота, везут пшено, муку, солонину... Переправы через Днепр в наших руках. Мы всегда сможем подбросить подкрепление осажденным. И людей у нас в этом году больше, чем в прошлом. Со мной пятьдесят тысяч казаков!
- Мне сообщили, что сюда идет князь Булат с калмыками и донскими казаками. Тогда государевых людей будет больше семидесяти тысяч. А с казаками - сто двадцать...
- Думаю, что нужно подтянуть под Чигирин и запорожцев. Серко, оставив в Сечи гарнизон, приведет десять тысяч опытных в нападении и обороне воинов. Если у турок будет даже двести тысяч, то и тогда мы с божьей помощью сможем противостоять им!
- Война - это игра, пан гетман. И выиграет тот, кто с самого начала захватит больше козырей...
- Один из них в наших руках, князь, и ждет позволения войти в шатер.
- Запорожцы?
- Да.
Ромодановский хлопнул в ладоши. Вошел старшина.
- Введите гонца из Запорожья, - сказал Самойлович.
В шатер вошел Звенигора. Поклонился:
- Поклон тебе, князь! Поклон, ясновельможный гетман!
- Покажи, казак, боярину письмо султана. Прочитай! - приказал гетман.
Звенигора вынул фирман. Перевел.
Ромодановский внимательно выслушал. Потом порывисто встал, обнял казака.
- Спасибо, добрый молодец! - Затем к гетману: - Необычайная удача! Я распоряжусь немедленно отослать это письмо царю... Что нам стало из него известно? Во-первых, наших прошлогодних знакомцев Ибрагима-пашу и хана Селима-Гирея убрали с их высоких постов и сослали на остров Родос. Во-вторых, великим визирем назначен Асан Мустафа, которого называют Кара-Мустафа. Это умный и жестокий воин. Конечно, он не захочет разделить участь Ибрагима-паши и приложит все силы, чтобы добиться победы. В-третьих, как и в прошлом году, турки идут на Чигирин. Для нас знать сие очень важно. Если мы до сих пор колебались и не знали, где сосредоточить силы, то теперь, благодаря этой вести, будущее прояснилось, и мы будем действовать наверняка. Но, по сравнению с прошлым годом, расширяются общие цели войны. Султан уже замахивается не только на Чигирин, а хочет захватить Киев и даже Левобережную Украину. Однако Мустафа-паша сможет этого добиться только в том случае, если уничтожит наше войско под Чигирином. Поэтому наша задача не допустить сдачи города или же, по крайней мере, сохранить боеспособность нашего войска... Наконец, у султана есть еще одна цель - уничтожить Запорожскую Сечь. Недавние набеги запорожцев на турецкие и татарские тылы, надо полагать, не на шутку встревожили султана.
- Безусловно, нам очень повезло, - согласился Самойлович. - И я уже постарался вознаградить запорожцев.
Ромодановский отстегнул от пояса свою дорогую саблю, протянул Арсену:
- Спасибо, казак. Знаю от гетмана, что ты не один привез этот фирман... Я прикажу выдать из казны каждому по пять золотых червонцев.
Звенигора с достоинством поклонился!
- Премного благодарен, князь. Однако, если возможно, вместо золотых червонцев мы просим милости для одного из наших товарищей... Он вместе со мной привез это письмо из самой Турции.
- Что с ним?
- Его бросил в тюрьму генерал Трауернихт.
- Как это так? Трауернихт проявил самоуправство!.. За что он его арестовал?
Арсен смело взглянул в глаза боярину. Он понимал, что надо говорить правду, так как только правда может помочь освободить Романа.
- Он был крепостным генерала... Несколько лет назад бежал от него на Дон.
Ромодановский нахмурил брови. Взялся левой рукой за бороду и начал накручивать ее на указательный палец. Это было признаком того, что воевода чем-то весьма недоволен.
- Так о чем же тогда речь? Генерал просто вернул себе то, что ему принадлежит!
- Но это же человек, а не вещь... Низовое товариство приняло его к себе, он стал запорожским казаком!
Гетман, глядя на Ромодановского, иронически улыбнулся: на лице князя мелькнули плохо скрытые досада и раздражение. Не дожидаясь, что ответит казаку воевода, Самойлович откланялся и вышел.
Ромодановский подошел к Звенигоре, стал перед ним, насупился:
- Если каждый беглый крепостной станет объявлять себя донским или запорожским казаком, то мы, помещики, скоро останемся без работных людей, без крепостных... А они еще собираются в ватаги, и среди них начинается вольнодумство. Объявляется какой-нибудь Стенька Разин - и льется дворянская кровь!.. Нет, нет, казак, не проси у меня заступничества за такого бродягу!.. Будь я на месте Трауернихта, сделал бы то же самое!
Арсен понял, что просить дальше бесполезно и небезопасно для Воинова. Не склонить же воеводу к милости рассказом об участии Романа в восстании Разина! Но уходить нельзя, надо еще выполнить наказ Серко. Поэтому запорожец вновь поклонился.
- Ну, что еще? - недовольно произнес боярин.
- Светлейший князь, - понизил голос Звенигора, - хочу передать тайную просьбу кошевого...
- Говори.
- Кошевой опасается, что гетман будет пытаться заставить запорожцев идти под Чигирин... А это дало бы возможность татарам и туркам завладеть Сечью, а потом и всем югом нашего края. Серко полагает, что мы в Понизовье принесем больше пользы, чем под Чигирином. В подходящее время запорожцы нападут на Крым или на Буджацкую орду и заставят хана отступить из-под Чигирина. Мы не пропустим по Днепру турецкие челны с припасами. Сечевая крепость в тылу врага, имея несколько тысяч запорожцев, будет острой занозой в глазу у Кары-Мустафы. Мы будем знать все намерения турок, передвижения и численность их войск...
Ромодановский задумался. Нет, что ни говори, а надо отдать должное этому запорожцу: разумный, храбрый как сто чертей! И рассуждает, как зрелый, опытный воин, даром что молод... Не поспешил ли он, отказав в просьбе выручить его товарища, думает воевода. Одно слово Трауернихту - и тот выпустит своего бывшего крепостного. Но тут мысль воеводы метнулась на несколько лет назад... Грозные зарева освещают берега Дона и Волги - это проходят повстанцы Разина... Огонь восстания разрастается, ширится и заливает всё новые и новые области Российской державы, докатываясь чуть ли не до Москвы. Отзвуки того пожарища долго еще сотрясали землю и едва не стоили ему самому жизни во время волнений на Харьковщине и Белгородщине. Князь вспоминает сейчас и то, что вожаком там был тогда Серко... Серко! Натянутые взаимоотношения сложились у воеводы с ним. Ромодановский знает, что кошевой атаман не забыл, по чьей милости загнали его на Иртыш после подавления харьковских волнений... Боярин понимает, что Серко - недюжинный человек, что только он с запорожцами может отбивать кровавые набеги татар и совершать в ответ успешные походы на Крым. Потому и относится воевода к кошевому с уважением, но холодно. Не вспоминает ему старого, однако не забывает и того, что тот не терпел притеснений и обид не только от татар, но и от царских вельмож... Воевода понимает, что кошевой не хочет приводить свое войско под Чигирин, чтобы не встретиться здесь с ним... Ну что ж, пусть промышляет в Понизовье! Там он со своими сорвиголовами действительно принесет больше пользы... А Трауернихту ничего говорить не будет! Не станет он, князь, боярин, защищать мерзкого холопа, который, может, завтра и на него поднимет руку!..